Каспари Вера - Кошки-мышки (сборник)

– Я убрала комнату и вымыла стаканы до того, как здесь появился первый коп. К счастью, я вовремя пришла в себя. – Бесси фыркнула. – Бутылку я поставила в бар, чтобы никто не заметил. Мисс Лора не пила такую дрянь. Вот что я вам скажу, мистер Макферсон, эту бутылку принесли сюда в пятницу, когда я ушла.

Марк осмотрел бутылку. Бурбон «Три Хорсиз» – виски, который предпочитают экономные пьяницы.

– Бесси, вы уверены? Откуда вам известно? Вы, наверное, следите за тем, что пьют в этом доме.

Бесси упрямо выдвинула подбородок. Жилы на ее тощей шее вздулись.

– Если не верите, спросите у мистера Москони, владельца винного магазина на Третьей авеню. Мы всегда брали спиртное у Москони, причем получше, чем это пойло. Это я вам точно говорю. Мисс Лора оставляла мне список, и я заказывала по телефону. Вот что мы покупали. – Бесси распахнула дверцы бара и среди аккуратно расставленных бутылок нашла четыре нераспечатанных бутылки бурбона «Джей энд Ди Блю Грасс», сорт, который я рекомендовал Лоре.

Эта неожиданная улика, которая проливала свет на последние мгновения жизни убитой, должна была бы порадовать сердце сыщика, однако Марк вдруг понял, что не хочет мириться с фактами. Нет, у него не было оснований не доверять Бесси, просто омерзительные подробности не вписывались в созданный им образ. Прошлым вечером, оставшись один в квартире, он провел ненаучное исследование шкафов Лоры, комодов, туалетного столика и ванной. Он узнавал Лору не только разумом, но и чувствами. Его пальцы прикасались к тканям, которые облекали ее тело, уши слышали шорох ее шелков, нос втягивал пьянящие ароматы ее духов. Молодой шотландец впервые столкнулся с этой стороной женской натуры. Подобно тому, как книги Лоры показали сыщику высоту ее умственного развития, будуар Лоры открыл ему тайны ее женственности.

Ему претила мысль о том, что она пила в спальне с мужчиной как какая-нибудь легкомысленная цыпочка в отеле.

– Если кто-то находился с ней в спальне, это полностью меняет картину преступления, – сказал Марк холодным, официальным тоном.

– Вы имеете в виду, что это произошло не так, как вы говорили журналистам: мол, прозвенел звонок, она подошла к двери, и тут-то все и случилось?

– Я решил, что, судя по положению тела, это самая правдоподобная версия.

Он медленно вышел из спальни, не отводя глаз от ковров на полированном полу.

– Если в ее спальне был мужчина, возможно, он собрался уходить. Вероятно, она подошла с ним к двери. – Марк застыл на том месте, где реку темной крови остановил толстый ковер. – Возможно, они поссорились, и как только он дошел до двери, то повернулся и застрелил мисс Хант.

– Черт, аж мурашки по коже. – Бесси тихо высморкалась.

Со стены улыбался портрет кисти Стюарта Джекоби.

Во второй половине дня в среду, спустя сутки после похорон, ко мне домой заявился Ланкастер Кори. Я застал его за жадным созерцанием моей коллекции фарфора.

– Кори, дорогой мой, чем обязан такому вниманию?

Мы обменялись крепким рукопожатием, словно родные братья после долгой разлуки.

– Не буду ходить вокруг да около, Уолдо. Я здесь по делу.

– Ого, запахло серой!.. Может, сперва выпьете, а потом откроете свои дьявольские планы?

Он подкрутил кончики жестких седых усов.

– Друг мой, у меня для вас очень выгодное предложение. Вы же знакомы с работами Джекоби? С каждым днем они все дороже.

Я причмокнул губами.

– Нет, я не предлагаю вам купить его картину. Честно говоря, у меня уже есть покупатель. Вы видели портрет Лоры Хант? Газеты напечатали репродукцию после того, как ее убили. Ужасное происшествие, не правда ли? Так как вы дружили с этой леди, я подумал, что вы назовете цену раньше…

– Кори, я подозревал, что привести вас ко мне может только чудо. Теперь я знаю, что это обычная наглость.

Он пожал плечами, пропустив оскорбление мимо ушей.

– Просто знак вежливости.

– Да как вы смеете! – воскликнул я. – Как вы посмели прийти в мой дом и хладнокровно предложить мне эту дешевку? Во-первых, я считаю это полотно плохим подражанием Спайкеру. Во-вторых, я терпеть не могу Спайкера. И, в-третьих, я ненавижу портреты маслом.

– Отлично. Значит, я спокойно могу продать его другому покупателю.

Кори взял свою фетровую шляпу.

– Погодите, – велел я. – А с какой стати вы предлагаете то, чем не владеете? Картина висит в квартире Лоры. Она не оставила завещания, и адвокатам еще предстоит разобраться с этим делом.

– Думаю, всю ответственность возьмет на себя миссис Тредуэлл, ее тетка. Можете обратиться к ней или к ее адвокатам – Сослбери, Хаскинсу, Уордеру и Боуну. Сегодня утром я слышал, что хозяин квартиры согласился расторгнуть договор найма, если квартиру освободят к первому числу следующего месяца. Они постараются ускорить процедуру…

Меня разозлила его осведомленность.

– Стервятники слетаются! – Я с досадой хлопнул себя по лбу и обеспокоенно спросил: – Вы не знаете, как насчет остального имущества? Устроят аукцион?

– Про картину спрашивали частным образом. Похоже, кто-то видел этот портрет в квартире мисс Хант и уже успел переговорить с несколькими дилерами. Этот человек не знает, что мы – агенты Джекоби.

– И, судя по его вкусу, совершенно не разбирается в живописи.

Кори поджал губы.

– Ну, не у всех такое предвзятое мнение, как у вас. Лично я уверен, что наступит день, когда работы Джекоби будут стоить больших денег.

– Успокойтесь, дружище. К тому времени нас с вами уже не будет в живых. Лучше скажите, – насмешливо продолжил я, – кто этот ваш потенциальный покупатель? Какой-нибудь знаток живописи, который увидел изображение в воскресных бульварных газетенках и теперь хочет приобрести портрет убитой?

– Полагаю, что не слишком этично разглашать имя клиента.

– Приношу извинения, Кори. Мой вопрос, должно быть, ранил вашу тонкую душу бизнесмена. К сожалению, придется писать очерк, не упоминая имен.

Ланкастер Кори сделал стойку, как охотничий пес, почуявший запах зайца.

– Что еще за очерк?

– Вы сами только что дали мне материал для великолепного очерка! – воскликнул я, симулируя творческий порыв. – Небольшая ироническая зарисовка о мытарствах молодого художника, чей гений не признают до тех пор, пока одна из его моделей не становится жертвой жестокого убийства. Внезапно к нему приходит известность, ведь именно он написал портрет несчастной. Его имя не сходит с уст не только коллекционеров, но и публики, среди которой он пользуется такой же популярностью, как актер Микки Руни. Цены на его картины взлетают до небес, светские дамы рвутся ему позировать, репродукции его произведений печатают в журналах «Лайф», «Вог», «Таун энд кантри»…