Людмила Басова - Бог любит троицу

Между тем они уже спустились вниз, на тропинку, которая вела к лесу. Алишер еще раз глянул на компас и стал передвигаться более медленно и осмотрительно, оглядываясь по сторонам, чтобы найти приметы-ориентиры. Вот сваленный дуб справа от тропинки, которая становилась по мере их продвижения все шире и ровнее, вот ручей, скорее всего образовавшийся из родника, бившего выше из-под двух валунов. Пока все правильно. А вот… Возле ручья лежал человек в камуфляжном бушлате, лицом вниз. На бушлате несколько дырок от выстрелов, а крови не видно. Живой, мертвый? Если мертвый – лучше пройти мимо. А если живой, и его еще можно спасти? В этом случае проходить мимо нельзя – хотя бы для того, чтобы не получить выстрела в спину.

Нагнулся, пощупал пульс на руке, затем дотронулся до шеи. Живой… Расстегнул бушлат – под ним милицейская форма. Похлопал по щекам…

– Эй, парень, что с тобой? Встать можешь?

Тот открыл глаза, кивнул, сел и сразу заговорил:

– Я вижу, вы с ребенком, наверное, мирный человек, – и тут же, заметив автомат на плече, замолчал.

– Говори! Я действительно не боевик, не бандит. А что касается автомата, то кто же сейчас без оружия в горы ходит… Кто ты, куда шел, кто в тебя стрелял? Странно, что ты вообще жив.

– На мне бронежилет, он меня спас. Но спина очень болит. Когда по мне стали стрелять, скатился вниз и притворился мертвым, чтобы не добили… Я сбежал из милицейской роты, она отсюда недалеко.

– Дезертир, выходит?

– Нет, все не так. Узнал, что командир нас подставил. Хотел куда-нибудь дойти, добежать до телефона какого-нибудь… Да я не очень-то и соображал, только думал, что надо что-то предпринять, что-то сделать. Помоги, если можешь…

– Откуда узнал о предательстве?

– Сам слышал. Я с девушкой встречаюсь, с чеченкой, еще в прошлом году познакомились, в предыдущей командировке. Очень хорошая девушка. Мы на складе спрятались, посидеть, поговорить… Ничего плохого не думайте, она не такая… Мы только за руки держались, сидели рядом, даже не целовались еще ни разу. И вот наш полковник на этот склад с каким-то чеченцем пришел. Мы за ящиками сидели, дышать боялись, но все слышали – и как оружие пересчитывали, и про то, как нас под засаду подведут. Когда ушли, девушка домой побежала, а я бронежилет одел и тоже побежал – куда, не знаю…

– А кто в тебя стрелял-то?

– Да сам не понимаю. Шел человек навстречу, я даже хотел к нему обратиться, но он странный какой-то лицо изуродовано, одноглазый… Ну, мы разминулись, а потом он вдруг стал стрелять мне в спину…

Одноглазый! Это же он полковника пасет! Выходит, все же опередил меня, хотя как – не представляю: я ведь часть пути на джипе ехал… – думал Алишер, снова и снова пытаясь вспомнить: кто же он такой, этот одноглазый? Почему его лицо знакомо?

И вдруг его осенило: да это же Курбонали, бывший заместитель начальника милиции в Душанбе! Это они вместе с полковником – тогда еще майором – Ивановым создали банду и отнимали квартиры у отъезжающих из Таджикистана русских и нерусских. Видать, с тех пор у них и появились счеты, причем, счеты, судя по всему, немалые.

– Послушай, парень, ты все же попробуй встать…

Милиционер поднялся, постанывая, но на ногах устоял.

– Знаешь, это хорошо, что мы встретились. Во-первых, могу тебя успокоить: ребята в засаду не попадут. Всем, кому положено, о планах полковника известно. А во-вторых, я иду на встречу, на которую идти с ребенком рискованно. Поэтому ты с ним где-нибудь в зарослях схоронишься, и вы вместе меня дождетесь. Ну, а если нет… – запнулся, помолчал. – Дождетесь обязательно.

– Хорошо, – согласился парень. – Но я вот что хочу сказать. Там, на склоне горы, сакля. Я, когда шел, видел – там был свет в окошке. Потом он погас. Может, пойдем, посмотрим, кто там живет?

– Что ж, давай попробуем.

Они стали подниматься к сакле. Действительно, следы человека здесь были. Недалеко от хижины очаг, затушенный не слишком давно, где-то блеяла коза.

Алишер скинул с плеча автомат и тихонько постучал в ветхую дверь.

Начальник районного отделения милиции, Петр Денисович Иванов потерял покой и сон. И не только потому, что в Таджикистане шла гражданская война, власть едва ли не каждый день переходила от радикальных исламистов к тем, кто защищал законные устои общества. Перестрелки возникали то на одном, то на другом конце Душанбе, а чаще всего в его центре, где бандиты, или, как их называли в московской прессе, демократы и борцы за национальную независимость, штурмом брали президентский дворец, а потом вынужденно сдавали позиции. Жить или даже просто выжить в этом аду было трудно. Работать практически невозможно, трупы убрать с городских улиц – и то не всегда удавалось: не было бензина, вся милицейская техника стояла на приколе. И все-таки сон и покой Петр Денисович потерял по другому поводу: он, коренной москвич, собирался вернуться в столицу и четко понимал, что с пустыми руками там делать нечего.

В Таджикистан десять лет назад Петр Денисович приехал не по своей воле. Был, можно сказать, на взлете карьеры, ожидал перевода из районного УВД в Городское Управление милиции со дня на день. Причем, уверенность его зиждилась не столько на собственных заслугах и талантах, а на том, что брат двоюродный ходил под самим Гришиным, совсем рядышком, и обещал свою крепкую поддержку.

Прокололся Петр Денисович глупо и бездарно. Ведь что обидно – взяток не брал. А если честно, ему, начальнику оперативного отдела, их и не предлагали. Это сейчас если рискуют, так за миллионы, а тогда другая система срабатывала: телефонное право. Поступит звоночек сверху, и хочешь не хочешь, а дело надо либо прикрыть вовсе, а если нет такой возможности, то подвести под другую статью, где наказание скорее всего будет условным. Судьям-то звонки тоже поступают. Конечно, обидно бывало и за свою работу, и за оперов, да против системы не попрешь. А прокололся Петр Денисович таким образом. Позвонил ему человек, чей голос он узнавал в первую секунду, и казалось, мог отличить из тысячи других, – властный, тяжелый, но с другой стороны умеющий быть и бархатным, мягким.

– Тут такое дело, Денисыч… Парнишку вчера забрали вроде как за изнасилование. А он, понимаешь, племянник самого…

От произнесенной фамилии майор даже поежился, даже встал почти по стойке смирно.

– Но дело даже не в этом. Не было никакого насилия. Девка сама спровоцировала парня, а потом белье на себе порвала, его исцарапала. Знаешь, как это бывает. Чтоб потом шантажировать, тем более, знают кого… Мы, конечно, можем дело к себе затребовать, но если можно прикрыть на первой инстанции, сам понимаешь, это лучше. Шума меньше и вообще…

Все сделал Петр Денисович в три счета. Отпустил парня, хотя в том, что он насильник, не сомневался. И попался, как последний лох. Голос, оказалось, подделал актеришка, из той же компании, что и арестованный мерзавец. А ведь слышал-то, скорее всего, его только по телевизору. Талантливый, сучонок. Кажется, таких имитаторами называют.