Антонина Глушко - Последнее дело

Внимание Юрия Николаевича привлекла женщина, стоявшая рядом с мужчиной, опершись на поручни лоджии, двумя ярусами ниже его седьмого этажа, вернее, привлекла не она сама, а ее пышные рыжие волосы. Он высунулся настолько, что едва не вывалился с балкона.

«Неужели это… как же ее имя? – напрягал память старший следователь Уссурийской городской прокуратуры, в настоящее время просто отдыхающий на законных основаниях в Шмаковском санатории «50 лет ВЛКСМ». – Как же ее зовут? Больно уж как-то мудрено. Тогда мне так и не пришлось записать ни ее фамилии, ни имени. Да я, собственно и не имел на это права. Потом еще раз встретился с нею в Прокуратуре, но ее имя так и не зацепилось в памяти».

Время подходило к завтраку, Юрий Николаевич решил подстеречь рыжеволосую, спустившись на четвертый этаж, тайно постоять за кадкой с пальмою. Ежели это окажется именно она, то он ненароком выйдя из укрытия обязательно поинтересуется у нее, как сложились их отношения с подругой после ее «предательства»?

Напрасно сидел он в «засаде»: женщина оказалась незнакомкой. Эта была намного выше и стройней, моложе и очаровательней нежели та из Уссурийска. Единственное, что было у них общего – прекрасные рыжие волосы. Испытав легкое разочарование, следователь спустился на лифте вниз, и двинулся в сторону столовой.

Пройдя предписанные на нынешний день лечебные процедуры, Уссурийский отдыхающий отправился в санаторный парк. Медленно прогуливаясь по зеленым аллеям, любовался роскошной цветущей флорой, высоким голубым небом, с белыми кучевыми, словно вата, облаками. Прогулка доставляла ему истинное наслаждение.

Заложив руки за спину и подняв голову к небу шагал он смело и уверенно наверняка зная, впереди него ровная, уложенная брусчаткой дорожка. Юрий Николаевич млел от прекрасной погоды, от густой буйной зелени, ярких цветов подобных, если честно сказать, отродясь не видал, от совершенного ничегонеделания.

Организм его расслабился, а душа погрузилась в блаженное умиротворение. Старший следователь прокуратуры отдыхал. Это был заслуженный отдых. Однако, будучи человеком скромного воспитания, он ощущал в себе некоторое беспокойство от собственного эйфорического состояния.

За густыми зарослями послышались смех и веселые молодые голоса. Отдыхающий, дабы не смущать молодежь своим невольным появлением, придал рукам нормальное положение, резко развернулся и неожиданно налетел на рыжеволосую под руку с молодым мужчиной.

– Извините, – сказал он, и виновато опустив голову, свернул на другую аллею.

Радужное приподнятое настроение отчего-то вдруг пропало. Потускнели яркие краски цветов, утратила свою привлекательность пышная зеленая растительность санаторного парка. Только что вовсю светившее солнышко, словно почувствовав настроение человека, укуталось в лохматое облако. Мир посерел и погрустнел. Следователю захотелось к себе, на службу, за свой рабочий стол. Захотелось увидеть своих сыщиков. Хороших смелых и отчаянных парней, сколь и безрассудных с излишним риском в работе. Но это лишь на его личный, следовательский взгляд.

Вздохнув, огляделся. Заприметил в тенечке уединенную скамеечку. Уселся на нее, приготовившись бередить «душевные раны», вот только не знал какие, и тут запищал его сотовый телефон.

– Юрий Николаевич, здравствуйте! – услышал он, как всегда бодрый, неунывающий ни в каких ситуациях знакомый голос своего оперативника Глеба Ильина по прозвищу Шарапов. – Как отдыхаете? Не залечили там вас злыдни-лекари? – веселился молодой голос в трубке. – Хотите новый анекдот про отдыхающего следователя в санатории? – не дожидаясь ответа, сыпал он в ухо своему шефу словесный горох.

После разговора с сыщиком у Юрия Николаевича неожиданно резко улучшилось настроение. Он бодро встал со скамеечки, отряхнул брюки, сметая с них невидимые пылинки, вышел на главную аллею, огляделся по сторонам – не видать ли кого. И неожиданно для себя засвистел и, раскинув руки в стороны, самолетиком, зигзагами «полетел» вдоль брусчатки.

«Почему я должен грустить и грызть себя душевно за собственный отдых? Слава Богу отдыхаю, не на ворованные деньги и не за взятки, а за честно заработанный «подвиг».

Да, «подвиг» я тогда отмочил, ай-да-ну. Мало того, что сам на старости лет залез по уши «в беззаконку», так еще потянул за собою оперативников. Хорошо хоть среди них не оказалось подлеца. Могло быть все по-другому, но зато по Закону.

Правда, Закон остался бы чистым, а вот людей при этом потеряли это уж точно. Я не имел никакого права рисковать жизнью своих сотрудников. У меня ведь не было санкции прокурора на проведение операции. И все же считаю, что поступил правильно, по жизненной необходимости, хотя при этом грубо нарушил Закон».

При воспоминании о собственном «нарушении» Закона Юрий Николаевич улыбнулся, повеселел. А неожиданный звонок Глеба, а так же оправдание себя за отдых в санатории исправили ему настроение.

Рева Юрий Николаевич – старший следователь Прокуратуры города Уссурийска давно «перехаживает» срок ухода на «заслуженный отдых» по возрасту, и выработанного сверх головы, как он говорит, необходимого служебного стажа. Однако Прокурор, его шеф и закадычный друг по школе, а потом и по Университету всячески оттягивает момент расставания с опытным и мудрым следователем, да и просто лишаться надежного тыла за собственной спиной.

– Подготовишь себе замену и уйдешь, – каждый раз заявлял тот надуманную причину. Но чаще всего Юрий Николаевич слышит: – Вот тебе последнее дело, – выкладывая перед ним на стол тоненькую дежурную папочку с зачатками расследования нового преступления. – Закончишь его, и сразу поговорим, как лучше обставить твои торжественные проводы на заслуженный. Эх, и гульнем! – каждый раз обещал коварный шеф своему уступчивому коллеге.

Сколько было этих «последних дел»! Однако история с рыжеволосой, никоем образом не соотносилась с прокурорским указанием. И было это вовсе не «дело», а его личное самоуправство в отсутствие Прокурора. Тот укатил во Владивосток на совещание. События развивались с такой стремительностью, когда была дорога каждая секунда.

Вот тогда и пошел следователь на риск, взяв всю ответственность за проводимую операцию лично на себя.

А дело было так. В дверь его кабинета постучали. Получив разрешение, вошла женщина.

– Вилена Игнатьевна Лагина, – представилась она.

«Какое-то странное имя», – не к месту удивился следователь, отчество и фамилия моментально стерлись необычным для слуха словом «Вилена». Подошло время обеда, а если точнее, десять минут, как оно наступило. Сотрудники Прокуратуры уже находились в столовой. Туда нацелился и Юрий Николаевич.