Сергей Шапурко - Два миллиона

Родился в Туапсе. Учился, служил в армии, опять учился и влюбился. Влюбился в литературу. Так и продолжаю жить с этим захватывающим чувством в душе. Сейчас живу в Новороссийске, работаю стармехом на буксире и постоянно что-то пишу. Печатался в «Крокодиле», «Колесе смеха» и местных газетах.

Середина 90-х годов двадцатого столетья. Владелец фирмы «Траст» Джон Джериксон вынужден из сытой Америки ехать в Россию, чтобы разыскать Ивана Соскачев, своего партнера по бизнесу, который, по всей видимости, «кинул» американца на немалые деньги. С собой Джон берет своего помощника Энтони Роумена, знающего русский язык.

Прибыв в Москву, янки попадают в сложную ситуацию. Постперестроечная Россия производит неизгладимое впечатление. Новые обстоятельства их жизни настолько сильны, что волей-неволей под них приходится подстраиваться.

Американцам предстоит испытать много увлекательных приключений, встретить колоритных людей и узнать Матушку-Россию, как говорится, изнутри.

Бостон цвел и пах. «Колыбель Американской революции», как называют его в стране пепси-колы и Голливуда, с головой погрузилась в весну 95-го года.

Горожане без опаски вверяли свои легкие пылкому апрельскому воздуху. Желтое солнце светило настолько ярко, что всем прохожим, за исключением китайцев, приходилось щурить глаза. Оживились продавцы мороженого. Владельцы летних кафе расставили пластиковый инвентарь на тротуарах, но еще мало кто решался доверить свои копчики пока еще холодным стульям. Дети, оккупировавшие парк Бостон-Коммон, пугали белок и закидывали хлебом голубей. Зеленые почки облепили деревья и заставили трепетать сердца студенток Гарвардского Университета, идущих по аллеям на лекции. Грязные куски сероватого снега прятались по закоулкам, о них спотыкались прохожие и весело ругались. Грозный инспектор Смит, так же попавший под влияние весны, проезжая по «черным» кварталам и наблюдая, как афроамериканцы с недоверием раскрывали окна, впуская в свои жилища потеплевший воздух, ласково проговорил:

– Тут вам не Африка, сукины дети.

Джон Джериксон, выйдя из дома, с удовольствием отметил, что акции весны резко пошли вверх, и решил не использовать автомобиль, а пройтись к своему офису пешком. Атлантик-авеню, по которой пролегал его путь, отогревалось под солнечными лучами после зимних холодов. Легкий морской бриз гонял небольшие волны по Массачусетскому заливу.

Его долговязая фигура, напоминающая башенный кран, умные глаза и слегка надменное лицо внушали уважение окружающим. Даже назойливые уличные продавцы обходили его стороной. Джон четко, словно на плацу, печатал шаг по тротуарной плитке. Самоуверенностью веяло от него, как от пьяницы – перегаром.

Компания «Траст», владельцем которой был Джон, процветала. После провала социалистической авантюры, крушения Советского Союза и падения «железного занавеса», открылись новые огромные рынки России и ее бывших сателлитов. «Траст», торговавший бытовой техникой и электроникой, проявив расторопность, сумел втолпиться в изначально чистое поле российского потребления. Через своих русских партнеров Джериксон продал уже столько «видаков» и «теликов», что древние скифы, доживи они до наших дней, вполне могли бы сложить из них несколько могильных курганов своим вождям.

Настроение у Джона было отменное – весенний воздух бодрил не хуже утреннего кофе. Не доходя до музея-корабля «Ти пати шип», с помощью которого, собственно говоря, и затеяли знаменитое «Бостонское чаепитие», он стал свидетелем интересного зрелища. Возле тротуара стоял изрешеченный пулями и сильно помятый автобус. В нем находилось пару десятков стариков и старух с наскоро забинтованными конечностями и легкими повреждениями на лице. Все они звонили по мобильным телефонам своим адвокатам. Рядом стоял, судя по бирке на груди, помощник режиссера и, используя рупор, уговаривал престарелых граждан покинуть салон:

– Господа! Этот автобус не подвергся атаке террористов и не попал в аварию! Таким его сделали наши специалисты. Поэтому страховые выплаты вы не получите. Пожалуйста, покиньте салон и расходитесь по своим делам.

Но пенсионеры не спешили выходить из автобуса, исковерканного для съемок, продолжая консультироваться с юристами по сотовым. Работник киноиндустрии устало поднимал рупор и начинал снова:

– Господа!..

Это происшествие рассмешило Джона. «Какие все-таки американцы предприимчивые! Увидели искореженный автобус и тут же решили использовать ситуацию в свою пользу. Есть ли еще на свете такой сообразительный народ?»

Входил Джериксон в свой офис в преотличном расположении духа.

– Хеллоу, Патриция! Как настроение? – спросил он у секретарши, пересекая границу своего кабинета, – Что нового? Есть сообщения из России?

– Доброе утро, мистер Джериксон, – томно ответила молодая женщина, – настроение у меня – лучше и быть не может. Русские прислали факс, что груз они получили. После следующей партии товара вышлют деньги.

Патриция работала у Джона уже три месяца. Ему очень импонировало в ней то, что она ко всему относилась серьезно. К работе, к семье. Даже к сексу она относилась серьезно – изменяла мужу всего два раза: с шефом и каким-то пьяным.

– Как?! Как после следующей? Они же уже должны около двух миллионов! – настроение Джона, словно пикирующий бомбардировщик, резко пошло на снижение.

– Вызовите ко мне Энтони Роумена, – раздраженно сказал Джон.

– Он… он еще не приходил. Позвонил и предупредил, что опоздает, – слегка румянясь щеками, ответила Патриция.

– Тони ни когда не опаздывал! Что случилось?

– Знаете… Дело в том, что у него улетела крыша.

– Что?!!

– Простите, точнее – не у него, а у его дома.

Джон подозрительно посмотрел на секретаршу. Та одернула юбку и, увеличивая густоту красного цвета на щеках, продолжила:

– Видите ли, мистер Джериксон, у него большой дом в пригороде, а лето обещают жарким. Вот… И он сделал кондиционер с пропеллером от самолета. Вот… Сегодня с утра выполнил пробный пуск и крыша вместе с кондиционером улетела в неизвестном направлении. Вот…

– А я всегда считал его неглупым человеком…

– Он и есть не глупый. Просто Тони изобретательный…

– Как появится, сразу его ко мне. А сейчас, Патриция, отправьте факс в Москву с требованием немедленно погасить долг.