Евгений Сухов - Жиган

– Разрешите представиться, Сема Рудый. Вам, Аркадий Степанович, представляться без надобности: про вас наслышаны все уважающие себя «шнифера» всех российских губерний. А взятие на лапу «медведя» [6] Взять на лапу «медведя» – взломать несгораемый шкаф (жарг.). в Губернском жандармском управлении в шестьдесят девятом году и двух «медведей» враз в «Купеческом обществе взаимного кредита» в восемьдесят восьмом натурально есть классика нашего жанра, про которую будут писать в учебных пособиях по вскрытию несгораемых шкафов, сундуков и касс. Если таковые, конечно, будут…

– Нет, не будут, – усмехнулся Инженер, глядя на ушлого рыжеволосого «шнифера».

– Может быть, и не будут, – согласился Сема Рудый. – Но в историю российского криминального мира вы прочно вошли. И уже никуда не выйдете… – добавил он с добродушным смешком.

Поскольку камеры запирались только на ночь, Сема Рудый всякий день приходил в «одиночку» к Инженеру, а потом, спросив разрешения у Аркадия Степановича, и вовсе невесть каким образом подселился к нему. Впрочем, одиночные камеры в восьмом четырехэтажном корпусе тюрьмы обычно и занимались двумя, а то и тремя арестантами. В нерабочее время Инженер с Семой Рудым либо играли в шашки, либо придумывали новые механизмы для замков несгораемых шкафов, которые было бы затруднительно открыть отмычками.

Работали Сема Рудый и Инженер в слесарно-механической мастерской, находящейся в девятом корпусе тюрьмы. Заказы были не часто, и, отработав, ни шатко ни валко с семи утра до пяти вечера, они возвращались в свою «хату» и вели долгие разговоры на темы конфигураций отмычек, различных модификаций замков и несгораемых шкафов. От Семы Рудого Инженер узнал, что некоторые мирового значения банки устанавливают теперь в своих хранилищах несгораемые шкафы и кассы с электрической сигнализацией, что усложняет вскрытие сейфа и увеличивает для «шнифера» опасность быть пойманным.

– Так что надобно сначала разобраться с сигнализацией и отключить ее, а уж потом вскрывать «медведя», – резюмировал сказанное Сема Рудый.

Вдвоем время пошло быстрее, и в один из колючих ноябрьских дней одна тысяча восемьсот девяносто четвертого года Аркадий Степанович Петров, попрощавшись с Семой Рудым и оставив ему адресок своего дома, в арестантской шинельке и с котомочкой за плечами вышел из ворот губернской тюрьмы и потопал к себе домой, в Самаринской проулок. Дом за пять лет нежилья заметно обветшал, и Аркадий Степанович, слегка его подновив, стал жить в нем один, изредка выходя на улицу, дабы пройтись и прикупить съестных припасов.

Через полтора года вышел из таганских «Каменщиков» Сема Рудый. За это время, восстановив за три недели весь утраченный при аресте «шниферский» инструмент, Инженер чисто взял на лапу «медведя» в конторе Кожевенного завода купцов Бахрушиных в Кожевническом проезде, поправив свое состояние на двенадцать тысяч рублей, после чего залег на дно на восемь месяцев. Затем, видимо, соскучившись по делу, но отнюдь не испытывая нужду в деньгах, вскрыл несгораемый шкаф в конторе золотоканительной фабрики купца Алексеева, изъяв из кассы с запирающейся крышкой, изготовленной в кузнечно-слесарном заведении Сергея Смирнова, еще четыре тысячи рублей.

Конечно, к нему, как поднадзорному, приходила полиция, проводила дознание и досматривала дом, но ничего подозрительного или хотя бы предосудительного не обнаружила. Улик, как понял Инженер, против него у блюстителей закона и порядка не имелось никаких.

Сема Рудый погостил у Аркадия Степановича два дня.

– Ну, все, мне пора, – сказал он, пожимая руку Инженеру. – Заждалась меня Одесса-мама. Надеюсь, ты обо мне еще услышишь. Читай газеты, раздел «Уголовная хроника». Специально для тебя я буду оставлять во взятых мною «медведях» английскую серебряную булавку…

И Инженер услышал.

В конце девяносто девятого года в Ростове-на-Дону злоумышленник в одиночку проник в здание Ростовского отделения «Волжско-Камского банка» на углу Большой Садовой улицы, открыл бронированную дверь банковской кладовой и вскрыл несгораемую кассу, предварительно отключив секретную сигнализацию. На все про все злоумышленнику потребовалось не более часа с четвертью. По заверению директора банка господина Рыжкова, из кассы банка исчезло сто двадцать семь тысяч рублей ассигнациями. На нижней открытой полке кассы была обнаружена серебряная английская булавка длиной в два дюйма с четвертью. Очевидно, преступник воспользовался ею в качестве отмычки. Более никаких улик и следов злоумышленник после себя не оставил… Примерно так о случившемся происшествии сообщали газеты в разделах «Уголовная хроника».

Весной девятьсот четвертого года некий злоумышленник проник в нижегородскую контору пароходного общества «Волга» на углу Семинарской площади и Откоса и умыкнул из несгораемой кассы берлинской фирмы «Карл Аде» семьдесят тысяч рублей. На донышке кассы осталась лежать серебряная английская булавка длиной в два дюйма с четвертью…

В конце мая того же года Сема Рудый с паспортом на имя Казимира Станиславовича Ястржембского заявился домой к Аркадию Степановичу с корзинкой изысканных яств и двумя бутылками шато-лафита. Выглядел он настоящим франтом: шикарный визитный костюм, застегнутый на одну пуговицу, жилетка в мелкую звезду, полосатые брюки и шелковый цилиндр, сдвинутый слегка набок. По сравнению с ним Аркадий Степанович, в суконных штанах, серой рубахе навыпуск и серой жилетке, натурально смотрелся если не цеховым или фабричным, то уж, по крайней мере, рядовым мещанином – точно.

Посидели, повспоминали былое. Выпили, как водится, закусили разносолами. Аркадий Степанович гостю был несказанно рад и сильно опечалился, когда Сема сообщил, что сегодня вечером у него поезд.

– Я тебя провожу, – расстроенно буркнул Инженер.

Когда пришло время, вышли из дома, поймали извозчика и отправились на Брянский вокзал.

До отхода поезда оставалось еще время, и два «шнифера», пожилой и молодой, решили запечатлеться на снимке. Недалеко от вокзала находился павильон «Народная фотография Адольфа Рихтера», туда они и пошли. Фотографировались стоя – щеголь Сема Рудый и Инженер, надевший по случаю прохладного времени мещанскую чуйку.

– Мою карточку пришлешь по почте, – сказал Сема и дал Аркадию Степановичу свой одесский адрес. – Смотри, не забудь!

– Не забуду, – пообещал Инженер.

При прощании крепко расцеловались, и Аркадий Степанович почувствовал, что у него повлажнели глаза и пощипывает в носу. «Старею», – заключил он.

– Ты «Уголовную хронику» продолжай-таки читать, – сказал ему Сема Рудый и добавил, усмехнувшись: – И про булавочку английскую серебряную не забывай…