Елена Блинова - Лучший крутой детектив

– Господи за что же ее так?! – раздался из кабинета голос Дулеповой. Ее вопрос остался без ответа. Было слышно, как женщина всхлипнула. – Прости мою душу грешную, Машенька. Так только изверг мог с тобою поступить.

Понятой старичок Староверов оказался покрепче, никак не отреагировал на увиденную им в кабинете картину убийства. Осмотр в комнате длился несколько минут, затем в дверях, ведущих в гостиную, возник Суханов.

– Кто хозяин дома? – спросил он, обращаясь к Борису, хотя по трагическому выражению лица и согбенному телу Скобликова и так было ясно, что именно он супруг Горбуновой, а, следовательно, и владелец дачи.

Тем не менее, Борис вяло взмахнул рукой, отвечая, таким образом, на вопрос старшего опергруппы.

– Где тут у вас можно помыть руки?

Скобликов ответил не сразу. Было видно, что он крепится из последних сил, сдерживая слезы. Наконец он махнул рукой куда-то в дальний угол гостиной и сказал не очень внятно:

– Там на кухне кран и мыло. Чистое полотенце висит рядом на крючке.

Суханов прошел на кухню и, вернувшись, окинул нас беглым взглядом. – Пока эксперт в присутствии понятых будет работать, я с каждым из вас побеседую отдельно. У вас есть свободная комната для этой цели? – спросил он у Бориса.

Тот указал рукой на дверь, расположенную справа от него.

– Можно там, в нашей спальне.

– Ну что ж, давайте с вас и начнем беседу, – обратился Суханов к Скобликову. – Я конечно понимаю, вам очень тяжело сейчас говорить и, тем не менее, нужно собрать все свои силы и ответить на несколько моих вопросов. Помните от ваших ответов может зависеть найдем ли мы преступника или нет. Пройдемте.

Борис тяжело поднялся со стула и так, словно нес непосильную ношу побрел следом за майором в спальню. Дверь прикрылась, о чем разговаривали полицейский и Борис, было не слышно. Мы сидели, дожидаясь своей очереди, и перебрасывались иной раз скупыми фразами. Вскоре вернулся Борис. Он прошаркал тапочками к своему стулу, сел и уставился отсутствующим взглядом прямо перед собой в стол. По одному мы ходили в спальню, с кем-то дознаватель беседовал дольше, с кем-то меньше, наконец дошла очередь и до меня.

Я поднялся, вошел в комнату. Здесь стоял стандартный для спальни набор мебели: плательный шкаф, двуспальная кровать, две тумбочки, пуфик, пара стульев и трюмо. Одну из тумбочек Суханов перенес от изголовья в изножье кровати, устроился за ней на стуле как за столом. Второй стул стоял напротив полицейского. Я сел на него.

– Фамилия, имя отчество? – монотонно проговорил майор.

– Гладышев Игорь Степанович.

– Год рождения?

Я назвал.

– Где проживаете?

– В Москве, – я назвал адрес.

– Место работы?

– Детская юношеская спортивная школа.

– Кем работаете?

– Тренером по вольной борьбе.

– Как оказались в этом доме?

– Приехал на день рождения Марии Горбуновой.

Майор записывал, не поднимая головы. Мне была видна его макушка с очень редкими волосами с просвечивающей между ними кожей черепа.

– Давно знаете убитую?

Смерть Марии подкосила меня. Мне было жаль Машу, я испытывал тоску, состояние было угнетенным, а чувствовал я себя так, будто пробежал десять километров.

Я вздохнул:

– Давно. Считайте с детства. Наши мамы были близкими подругами.

Майор зачем-то кивнул и записал мой ответ.

– Расскажите в нескольких словах, что здесь произошло.

Я собрался с мыслями, немного помолчал, потом заговорил:

– Мы собрались за столом все вместе во главе с хозяевами дома. Немножко выпили, закусили, потом Маше вдруг стало нехорошо, она сказала, что пойдет, приляжет и, покинув застолье, уединилась в кабинете. Некоторое время спустя супруг Маши Борис обеспокоенный тем, что его жена долго не выходит из кабинета, отправился туда, а затем раздался его истошный крик. Все сидевшие за столом оцепенели, а я бросился в кабинет и столкнулся в дверях с супругом Марии, руки которого были в крови. Когда я вошел в кабинет, то увидел мертвую Машу. Ее грудь и диван были залиты кровью. Все присутствующие в доме гости вышли из ступора и бросились в кабинет. Я сразу остановил их на пороге комнаты и велел ее покинуть, чтобы не уничтожили улики. Все вышли, я закрыл дверь в кабинет, а потом Руслан Балагуров вызвал полицию. Вот вкратце и все, что мне известно.

Полицейский положил на тумбочку ручку, посмотрел на меня долгим, проницательным взглядом, затем, прищурив глаза, проговорил:

– Вот, что, Игорь Степанович, я предлагаю вам сознаться в убийстве Марии Горбуновой. А я за это оформлю вам явку с повинной, что сыграет положительную роль на суде.

Я опешил.

– Извините.

– Еще раз я предлагаю вам сознаться, – уже строже проговорил майор, – в убийстве Марии Ивановны Горбуновой.

Тут до меня дошло, что майор предлагал подобную сделку каждому из гостей Марии. И мне он предложил точно так же, надеясь на авось.

– Мне не в чем признаваться, Андрей Юрьевич! – изрек я с достоинством. – Я никого не убивал.

– Зря вы упрямитесь, Игорь Степанович, – как-то загадочно усмехнулся Суханов. – С минуты на минуту должен приехать кинолог с собакой. Собачка умная, запросто найдет убийцу и тогда вам уже ничто не поможет. Ни явка с повинной, ни любые другие смягчающие вину обстоятельства.

Я вскинул подбородок.

– И все же я никого не убивал.

– Как хотите, – безразлично пожал плечами полицейский. – Мое дело было предложить, а уж вам решать, стоит признаваться в содеянном или нет. А теперь распишитесь в протоколе дознания. Идите, в гостиную и пригласите, пожалуйста, последнего неопрошенного гостя.

Я расписался там, где указал майор, положил на тумбочку ручку и вышел из спальни.

– Тебя вызывают, – указав большим пальцем за плечо на двери, сказал я Арине Синичкиной.

Девушка поднялась и уверенным шагом направилась в спальню.

Эксперт уже давно закончил работу в кабинете, но молодой полицейский Владимир Малкин, понятые Староверов и Дулепова, а также эксперт сидели в гостиной, кто в креслах, кто на диване.

Закончился допрос Синичкиной. Она вошла в гостиную раскрасневшаяся, возмущенная. Она размашистым шагом прошла к своему месту и вполголоса проговорила мне:

– Представляешь, Игорь, этот козел полицейский предложил мне сознаться в убийстве Маши!

– И что ты ему ответила?

– Я что я должна была ответить? – негодуя, промолвила девушка. – Я что похожа на убийцу?

– Да нет, конечно, успокойся, – тихонько проговорил я. – Он и мне предлагал сознаться в убийстве Маши. Да я думаю и каждому из гостей Маши. – Это работа Суханова, и ему глубоко плевать на чувства подозреваемых. Главное для него разоблачить убийцу, а уж как он своей цели добьется, это не важно.

Наконец прибыл кинолог с собакой. Пес был огромной восточно-европейской овчаркой, кинолог же был невысоким, щуплым точно паренек, хотя возраст его наверняка равнялся годам тридцати пяти. Парочка приступила к оперативно-розыскным мероприятиям, говоря ученым языком, а если по-простому, то собачка искала среди нас убийцу. Ей по очереди давали понюхать стоящую на веранде обувь и пускали по следу. Собака бродила по окрестностям дома и неизменно возвращалась на веранду. К окну через которое преступник предположительно залез в кабинет и убил ножом Машу, она ни разу не подходила. А это значило, что никто из гостей убийцей не являлся. Наконец ей дали понюхать очередную пару обуви.