Колреш Смох - Амелия и братья Райт. Вызов. Книга I

О, да. Брат…

Как выяснилось, насчёт «куратора слежки» Дерек не шутил, и Амелия действительно собирала отчёты от агентов-наблюдателей, незамедлительно предупреждая Юджина о ситуациях с риском для жизни Дерека. К счастью, таковые происходили не особо часто, хотя Дерек знал толк в смертельно опасных авантюрах.

Но при этом…

Амелия без тени сомнений считала выбранное занятие работой мечты и искренне радовалась, когда ей удавалось выполнить все поручения безукоризненно. Она восхищалась своим шефом как профессионалом и испытывала благодарность за возможность учиться. За то, что он не давал ей готовых решений, предоставляя право решить очередную задачу своим способом. Пусть с потерями времени. Пусть не очевидным путём, но самой. И никогда не ругал за недочёты.

Другим, однако, доставалось периодически – Амелия не раз видела рыдающих в туалете сотрудниц после ледяного выговора от Юджина Райта. Выслушивала о неучтённых ими мелочах. Отпаивала горячим чаем. Вздыхала, слушая оправдания вроде: «Я не выспалась из-за Джейкоба. У меня глаза закрывались, понимаешь? Я и пропустила страницу. А мистер Райт…». Гладила по голове, судорожно припоминая: всё ли сама учла в рассылке приглашений на очередной королевский приём, и убрали ли вторую строчку из текста приглашений для журналистов в правительственной пресс-службе…

А потом бросалась звонить, уточняя. На всякий случай. Чтобы точно ничего не упустить…

Юджин Райт не терпел ошибок ни в чём. За глаза называемый «чёртовым перфекционистом», он одинаково спрашивал и с простого клерка, и с министра обороны, так что в роли личной помощницы Амелия очень скоро стала жить одной работой, иногда видя даже во сне свои невыполненные задания и просыпаясь в ужасе.

Разочаровывать безукоризненно вежливого с ней мистера Райта ей не хотелось.

***

Первый месяц на новом месте показался Амелии вечностью, но в итоге ей удалось подстроиться под новый, довольно жесткий ритм и даже научиться получать удовольствие от него. От прежних привычек и занятий осталась лишь любовь к музыке – Амелия всегда была неравнодушна к ней. С детства напевая себе под нос случайно услышанные песенки, она с трудом избавилась от этой привычки в начальной школе, но вот музыкальный плеер выпросила у родителей одна из первых. Им её и шантажировали, когда нужно было заставить выполнить домашнее задание, – убирали на верхнюю полку шкафа. Позже музыкальный проигрыватель стали встраивать в мобильный телефон, но Амелия продолжала их разделять. В её домашнем компьютере для плеера хранилось три десятка специальных подборок на разные времена года, настроение, состояние личной жизни и даже под каждую страну, в которой ей довелось побывать.

Близкие друзья знали, что на улице ей проще отправить СМС, чем дозваться сквозь наушники, которые она всегда подбирала с большой тщательностью и носила практически везде, вынимая из ушей лишь на время работы в здании правительства. Вынужденная мера и обязывающее положение. На месте помощницы Юджина Райта ей хотелось задержаться на максимально долгий срок, что – как её сходу предупредили сотрудницы приёмной – казалось весьма непростой задачей, поскольку навязываемый им темп ассистентки обычно выдерживали не более полугода.

Шла пятая неделя работы в режиме цейтнота, и Амелия закончила планирование грядущего важного совещания лишь в десятом часу ночи, когда её коллеги давно разошлись по домам. Осмотревшись и с чувством потянувшись, она размяла шею и выложила на стол плеер динамиком вверх. Отсоединив наушники, включила подборку «Зима». Февраль в этом году выдался особенно холодным, к оконному стеклу прилипали редкие снежинки, и выбираться из просторной тёплой приёмной в ледяную стужу ей не хотелось.

Посидев несколько минут с закрытыми глазами под непрерывный повтор вальса из мультфильма «Анастасия», Амелия сбросила поднадоевшие за день туфли на высоких каблуках и не без удовольствия прошлась по мягкому ковру в приёмной к окну. Далеко впереди, за высокой кованой оградой, изредка мелькали лондонцы, спешившие к метро. Жёлтый в свете фонарей падающий снег таял, едва коснувшись вечнозелёного газона или асфальта. И без того слабенькое желание выйти на улицу исчезло окончательно, зато возникло другое, почти неосознаваемое: сначала покачиваться в такт музыке, а затем и вовсе повторять давно заученные движения.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

С полуприкрытыми глазами, благо размеры свободного пространства это позволяли.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

И так пока не закончится музыка, две минуты сорок восемь секунд. А потом она запускается по новой – и можно продолжать. Расслабленно, спокойно, с удовольствием… Чтобы остановиться, лишь увидев у двери человека, которого в это время здесь быть точно не должно.

Возможно, со стороны это выглядело странно. Совершенно точно – неуместно. Против всяких представлений о поведении в офисе важной госструктуры. Но Юджин Райт не счёл нужным комментировать увиденную картину. Он просто окинул внимательным взглядом замершую помощницу – от распахнутых испуганных глаз до одетых в тонкие чулки переминающихся ног и, сделав три шага навстречу, классическим танцевальным жестом протянул руку.

Как они встали в рамку – Амелия не запомнила. Но уже несколько секунд спустя, безошибочно попав в такт, вдвоём кружились под припев:

Как и пелось в песне, ей было тепло. Самую малость – страшновато, слегка неловко и, неожиданно для неё самой, спокойно. Так что глаза она закрыла почти сразу, нисколько об этом не пожалев: хорошая танцевальная память и уверенный в себе партнёр способны творить чудеса, ей всегда об этом говорили…

С последним аккордом они остановились. Чтобы выдохнуть, Амелии понадобилось секунды три. Решиться открыть глаза – ещё четыре, только Юджина в приёмной уже не оказалось.

Лишь продолжала звучать запрограммированная на непрерывный повтор музыка…

***

Юджин всегда был неравнодушен к людям. К тому, что они могли и не могли сделать, к их возможностям, желаниям и страхам. Выбрав делом жизни сферу политики, он постоянно помнил её древнее определение – «Искусство возможного» – и регулярно совершенствовал умение всегда и от всех добиваться своего. Менялись лишь цели: продумать, как свергнуть правительство в нужном государстве, провести в парламенте важный для королевской семьи закон или уладить очередную ссору Дерека с домовладельцами.