Ахмет Хатаев - Покаяние «Иуды»

Эди внимательно послушал и посмотрел пленки с «Иудой», по нескольку раз перематывая интересные на свой взгляд эпизоды, затем вернулся за стол совещаний и прочитал ротапринтные копии автобиографий, написанные им в разные годы, более десятка писем и документов, характеризующих его по месту службы. Перебрал более десятка фотографий и выбрал одну, которая, по всей вероятности, была сделана для фотовитрины или личного дела. Она позволяла рассмотреть в подробностях его лицо, взгляд и глаза. Потом еще раз внимательно прочитал несколько писем знакомым и родственникам. Из одних веяло сухостью и высокомерием, из других – нарочитым менторством и ощущением собственного превосходства над ними. При этом ему нельзя было отказать в общей эрудиции и знании различных сторон жизни, что находило подтверждение в его пространных рассуждениях. Но ни в одном из них не было и намека на проявление сентиментальности или свидетельств о переживании или сопереживании. Даже о преждевременной кончине своей жены он писал приятелю как-то обыденно, мол, сердце у нее отчего-то не выдержало, похоронил рядом с родителями, что делать – не повезло, от такого несчастья никто не застрахован.

К своему удивлению, Эди не нашел и подтверждений увлеченности объекта восточной философией, кроме того, что в нескольких письмах сослуживцам писал, что увлекся каратэ и находит в этом моральное удовлетворение. Приятное исключение составляли письма к дочери, которые изобиловали подтверждениями нежной любви и большой привязанности к ней, советами строить свою жизнь, чтобы отыскать в ней «свое золотое гнездышко», не забывая при этом о боге и каратэ.

«Это хорошо, что в тебе, «Иуда», которого пока все знают как товарища Александра Бизенко, хоть любовь к дочери и что-то связанное с богом живет, а то в свои неполные сорок пять уже начал казаться каким-то биороботом. Выходит, ты не лишен высоких чувств и дум о завтрашнем дне. Прекрасно, в таком случае мы найдем с тобой тему для разговора», – еле слышно промолвил Эди, внимательно вглядываясь в застывшее изображение глаз человека, с которым ему скоро предстояло вступить в незримый бой. Затем, отложив фотографию в сторону и все еще продолжая смотреть на нее, так же тихо произнес: «Ты уж извини, Бизенко, что так бесцеремонно вторгаюсь в потайные сусеки твоей жизни, поверь, это не из-за простого любопытства. Я вообще-то против того, чтобы вскрывать конверты с чужими письмами, но сейчас просто вынужден копаться во всем, что связано с твоей далеко не простой жизнью, чтобы по рассыпанным в письмах крупицам правды получить представление о тебе, твоей личности. Это моя обязанность, я принял ее на себя осознанно, поскольку хочу защищать от таких, как ты, мою страну, мой дом, построенный предками, яблоневый сад, где я помню каждое деревце, поскольку закладывал его сам вместе с родителями. Рядом с домом находится вырытый нами колодец, вода из которого лечит и душевные, и телесные раны. Возможно, и у тебя что-нибудь подобное имеется. Но, видно, ты забыл об этом и переступил грань, за которой лежит мир других интересов, мир, где рвется нить памяти, связывающая нас с родными очагами и нашими святыми колодцами. Поэтому я просто обязан как можно больше узнать о тебе, чтобы противостоять тебе и победить».

После этого монолога Эди углубился в анкету и послужной список Бизенко. Родился в 1945 году в Акмолинске в семье спецпереселенцев из Ленинграда: отец работал учителем немецкого языка, а мать преподавала литературу. Окончил среднюю школу и пошел работать в мехмастерские. В 1965 году переехали в Москву. Александр в том же году поступил в институт иностранных языков и через пять лет успешно окончил. Освоил немецкий и английский языки. Его стали привлекать в качестве переводчика на различные научные симпозиумы, а потом неоднократно выезжал в составе делегаций ученых в Германию, Францию, Италию и другие европейские страны. В 1972 году находился в полугодовой командировке в Германии в качестве переводчика в группе ученых-физиков.

«В послужном списке все выглядит гармонично: учеба в престижном вузе, языки, загранпоездки, знакомство с культурой и жизнью многих других народов, очевидная перспектива достойной и счастливой жизни, но что же в таком случае его толкнуло во вражеский стан, почему отвернулся от благосклонной судьбы, которая в отличие от тысяч и тысяч его сверстников дала именно ему возможность многого достичь?» – задавал себе вопрос Эди.

Он вновь взял копии автобиографии и несколько раз перечитал их, стремясь найти в них хоть самую маленькую зацепку, которая могла бы навести на мысль, почему Бизенко так поступил, но ничего не нашел. Ровные строки, написанные в разные годы, свидетельствовали о том, что он жил правильной жизнью в согласии с законами и моралью советского общества.

Прервавшись на кофе, Эди приступил к изучению итоговой справки по материалам разработки «Иуды». Первый сигнал о его подозрительном контакте с установленным разведчиком из Западной Германии чекисты получили несколько лет тому назад. Тогда этому факту не придали должного значения, поскольку надежность Бизенко, проверенная в ходе неоднократных заграничных поездок, не вызывала сомнений. К тому же с ним поддерживались доверительные отношения для получения информации о поведении советских ученых во время пребывания за рубежом.

Второй раз о его подозрительных контактах с объектом заинтересованности органов государственной безопасности, входящим в редакцию подпольно издаваемого вестника «Верный свидетель», действующего при финансовой поддержке зарубежного антисоветского центра, сообщил агент 5-го Управления КГБ СССР под псевдонимом «Викарий». Этот же агент позже информировал, что Бизенко снабжает вестник деньгами и что он торгует золотыми монетами царской чеканки и американскими долларами.

После этого Бизенко был взят в первичную проверку, которая в скором времени показала, что он ведет двойную жизнь. Поэтому было принято решение вернуться к проверке информации о его подозрительной встрече с западногерманским разведчиком.

«Вот как, если бы не повторный прокол, ты и по сей день ходил бы в хорошистах у московских чекистов? – произнес Эди, вновь бросив взгляд на фото Бизенко. – По всему видно, хитер и осмотрителен, но посмотрим далее, что ты еще учудил, – ухмыльнулся Эди, слегка потянувшись в кресле. – Но и мы не лыком шиты, так что разберемся и с тобой. Вот только непонятно, куда запропастился Артем. Понимаешь, бросил меня на произвол судьбы, а я тут как книжный червь в твоем грязном белье ковыряюсь», – добавил он в прежнем тоне и встал, чтобы размять затекшие от неподвижного сидения конечности.