Илья Жердяев - Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений

Солнце, в эти предобеденные часы, стояло довольно высоко и его лучи упирались почти отвесно в водную гладь. Было заметно, что мальчик чем-то крайне заинтересовался и для того, чтобы лучше рассмотреть это, пренебрегая страхом перед высотой, даже наклонился над гребнем отвесной стены:

– Папа! Папочка! Иди быстрее сюда! – зазвенел над поляной взволнованный детский голос, еще несколько мгновений спустя отражавшийся от каменных стен звуком колокольчика.

– Уже иду, сынок! – откликнулся отец. – Только вторую удочку для тебя соберу и иду!

– Ну, же! Быстрее! Я что-то вижу! Там в воде что-то есть! – продолжал звать детский голос.

Мужчина нехотя оставил на земле так и не настроенное удилище, и без особого желания медленно пошел к звавшему его сыну.

– Что ты там увидел?

– Посмотри, папа! Там, внизу, на дне что-то похожее на машину! – тыкал пальчиком себе под ноги, почти в центр водной поверхности, мальчишка.

На солнечный диск в это самое время набежало легкое облачко, тень которого вмиг легла на поверхность воды, одновременно по которой порыв ветра погнал от берега к берегу мелкую рябь.

– Где ты ее видишь? – с сожалением махнул рукой отец мальчика. – Откуда там взяться машине… Тебе показалось! В этом месте, знаешь какая глубина? Пойдем лучше, поможешь мне доделать твою удочку! Пора уже ловить рыбу для ухи…

– Да, нет же, я видел ее, папа! Она большая и темная такая! – настаивал мальчик.

– Идем, не выдумывай! – взял за руку сына отец.

Мальчик, по видимому, окончательно поверил словам отца и забыл о том, что увидел на дне озера сразу же после первой, выловленной им, крупной плотвы…

А вскоре, в это самое место стали съезжаться новые и новые туристы. От автомобилей, на, казавшейся недавно огромной, поляне стало тесно, а над озером к самому первому прибавилось еще несколько столбиков дыма от разложенных костров…

Вот и закончилось еще одно лето. Обыкновенное и, одновременно, аномальное в сравнении с несколькими прошлыми.

В этом году жара под сорок сменялась дождями и пронизывающим холодом несколько раз за эти три календарных месяца. Было очень трудно угадать удачное по погоде время не только для отпуска, но и даже для обыкновенно-рядовой, однодневной рыбалки.

Часто прекрасное и солнечное утро уже после обеда сменялось низкой облачностью и порывистым ветром, который в считанные минуты превращал все вокруг в стопроцентную влажность. И, бывало, наоборот. Казалось, то-то осень еще покажет…

Изменениями в природе, за редким исключением, Петр Хохряков совершенно не интересовался. Он механически только замечал, что под сводом небесным всходит и заходит светило, или что уже похолодало до самых заморозков, в связи, с чем ему необходимо начинать пользоваться системой холодного запуска автомобиля.

А еще, совсем скоро ему придется потратить немного времени и зайти в магазин одежды для приобретения головного убора. То, что он с успехом преодолевал две прошлые зимы, в этом году становилось экстремальным и, довольно, опасным занятием.

В подтверждение правильности этого глубокого и, по его мнению, совершенно взрослого решения, оставались до сих пор с прошлой весны неубранными с полочки на его кухне разноцветные коробочки и пузырьки, в основном импортных лекарств, которыми он залечивал последнюю свою простуду.

И все из-за того, что он модничал и не носил головной убор всю зиму с первого и до последнего дня! То, что ему казалось вершиной и подтверждением крепости его природного, заложенного родителями, здоровья, в один день, а именно девятого марта прошлого года, превратилось в испепеляющий все его тело жар и зубодробительную лихорадку, от которой он не мог найти спасения под всеми своими одеялами.

Как он был тогда благодарен старой своей давней, но так и не востребованной по настоящему, подружке Лариске Крупской, случайно позвонившей ему утром после бессонно проведенной им в полубреду без жаропонижающего бесконечно-темной ночи! Хотя он ее ни о чем и не попросил.

Лариска потом ему рассказывала, что догадалась обо всем по его затухающему голосу. Домчавшись из другого конца города за двадцать минут на самом дорогом «Такси-Блюз», она ворвалась в его, на ее удивление, не загаженную холостяцким бытом до предела квартиру как вихрь, попутно сметая в мусорное ведро все, по ее мнению, не нужное и вредное для тяжело больного.

Еще она загрузила под самую завязку посудомоечную машину и тут же рванула в ближайшую дежурную аптеку за антибиотиками и прочей аптечной нужностью…

Познакомился Хохряков с Ларисой на застолье у своих знакомых, отмечавших удачно проведенную коммерческую операцию, с которой он лично соприкоснулся всего лишь участием в нескольких ходках с грузом за рулем арендованного «МАЗа» [1] МАЗ – грузовой автомобиль производства Минского автомобильного завода .

От повода отмечаемого за столом, как и Крупская, он был далек, поэтому очень быстро, всего за время нескольких фраз сошелся с этой, с бесиками в глазах, девушкой.

Вначале, просто, от нечего делать. Но уже через час Петра потянуло с огромной силой к ней… под юбку. В переносном, конечно, смысле до некоторых пор. Лариса в начале показалась Хохрякову даже идеалом целомудренности, о чем он уже, впрочем, не помнил на следующее утро.

Ее распущенные длинные, немного вьющиеся и ниже плеч русые волосы разбудили тогда в нем небывалый трепет! Ощущение прикосновения своих рук к этим, неземной нежности, волосам еще долго оставалось на его ладонях и всегда вспыхивало с новой силой при ее появлении рядом.

Петр часто задумывался о том, почему поступает так, по-мужски нечестно, с этой девушкой, влюбленной в него по уши и, в основном, как она говорила, за то, что он так ласково гладит ее по голове, отчего она забывает, одета она в те мгновения или нет…

Петр никогда не спрашивал у Ларисы о том, сколько ей лет. Для себя он определил, что она старше его «всего на несколько». На эту возрастную разницу с очередной подружкой он не обращал внимания впервые в своей жизни и только потому, что близость с Крупской приносила ему новизну в его ощущения своей мужской силы.

Лариса была отчаянно смелой с их первых минут знакомства, и уже к концу первой недели их, ставшими на удивление для Петра, регулярных встреч, он не представлял себе, что к себе в постель сможет в будущем допустить, как ранее флегматичных, холодных или, вообще, фригидных. Он удивлялся своей прошлой неразборчивости и был зол на себя за то, что до своих полных двадцати шести лет еще не знал всего того, что может дать настоящая женщина. Такая, как его Лариска Крупская.

Особенно ему нравилось брать ее с собой в дальние командировки. Вот тогда Крупская действительно становилась, как говорила она сама, настоящей гетерой! [2] Гетера – (от греч. hetaira – подруга, любовница), в Древней Греции образованная незамужняяженщина, ведущая независимый образ жизни; позднее гетерами назывались также проститутки. Советский энциклопедический словарь, Москва, «Советская энциклопедия», 1983 г. И ничуть не обижалась, когда он, упрекая ее в порыве невесть откуда нахлынувшей ревности, твердил, что те гречанки были далеко не только служительницами культа. Казалось, в тех сумасшедших командировках их беспрерывным и продолжительным остановкам на обочинах не будет конца!