Илья Жердяев - Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений

Четкий оттиск гербовой печати не оставил у него сомнений в подлинности этого письма и поэтому, не смотря на свои твердые принципы, полугодичной давности расписку он отдал майору Власенко лично в руки. Лист бумаги был сожжен у него же на глазах в пепельнице на столе. С растаявшим в воздухе дымком от этого майора он более не услышал в свой адрес не единого слова. Словно, они и небыли знакомы друг с другом столько времени.

Еще через четыре года Виталию Сергиенко было присвоено звание лейтенанта. Годы учебы стали для него только этапом повышения своего интеллектуального и физического уровня. Только приказав самому себе и проявив всю силу воли, Сергиенко не единожды не прикоснулся к своим сбережениям ради их преумножения. Хотя, не раз случаи для продолжения, начатого на срочной воинской службе у него были. Он тратил заработанное только на усиленное питание и книги. Всех его накоплений хватило только лишь на это. Без остатка. Свою часть во взводном выпускном ящике шампанского Сергиенко без сожаления подкрепил своими последними, еще, казалось, пахнущими «семьдесят шестым» бензином, «четвертным» [22] «Четвертной» – от понятия четверть сотни, то есть двадцать пять рублей. .

Своему первому месту службы он был безмерно рад. 52-ая Отдельная бригада внутренних войск «обслуживала» не только всю огромную, плотнонаселенную до второго места по этому показателю в Союзе область, в главном городе которой он когда-то родился и вырос, но и с учетом командировок, большинство остальных областных центров, включая и саму столицу.

Не делая глубоких раздумий о своей безопасности а, тем более, о нравственности своих поступков, Виталий с первого дня службы начал делать то, ради чего распрощался когда-то с тремя тысячами рублей. Каждый его выход на службу приносил прибыль. Но пока только мелочь. Чай в зону и записки оттуда могли принести лишь копейки дохода. О настоящем деле, на котором можно было бы заработать настоящий капитал приходилось лишь мечтать. И то, совсем недолго…

Вызов к командиру бригады Сергиенко расценил, как попытку своего начальства направить его, молодого лейтенанта, в самый отдаленный гарнизон и тем закрыть, зияющую там, в штате личного состава дыру некомплекта.

Он ошибся.

Чистый лист бумаги и ручка на столе у подполковника не сулили ему ничего хорошего. Об этом же его опасении подтверждало, и отсутствие приглашения присесть.

– Ты можешь от всего отказываться, но, поверь, лейтенант, факты упрямая вещь. Мы не будем возбуждать против тебя дело… В первую очередь, не хочу этого я сам. Мне, как ты уже знаешь, надо поступать в этом году в академию. Вот тебе лист и ручка. Предлагаю тебе написать рапорт об увольнении… Пиши о любой причине, хоть по состоянию здоровья… Но чтобы уже завтра твоей ноги в казарме или части не было! – голос полковника был обессиленным то ли от физической усталости, то ли от внутреннего напряжения выдержать этот разговор в спокойном русле и не сорваться, набив морду этому молодому негодяю в офицерских погонах прямо сейчас, в своем кабинете на портретных глазах молодого Генсека Горбачева.

Сергиенко вначале воспринял эти слова как сами собой разумеющиеся. Он сам прекрасно понимал, что возражать на все услышанное из уст своего командира, хоть смысл сказанного комбригом для постороннего ничего конкретного и не означал, ему не стоит.

Честно признаться, он давно ждал такого конца. Особенно после того, как был арестован рядовой, выносивший по его приказу из Киевского следственного изолятора очередную, но несравненно выше оплаченную всех остальных вместе взятых, маляву. Что там в ней было конкретного, он, кстати, и не догадывался. Какой-то зек подробно рассказывал своему знакомому или родственнику о проделках какого-то Бориса «в больших погонах» на ниве скупки недвижимости. Это было обыкновенное послание с мольбами о помощи обреченного на долгую неволю, какие проходили через его руки из зоны на свободу десятками. Может, о помощи и преступным способом. Каким именно, он не помнил и его это нисколько не волновало…

Виталий молча и без так и не прозвучавшего приглашения присел к столу и очень быстро, на одном дыхании, написал рапорт, с требуемым сложившимися обстоятельствами смыслом.

Только уже значительно позже, выйдя из кабинета Сергиенко испытал нервный срыв. Внешне все это выглядело как приступ головной боли и озноба. Для постороннего могло показаться, что у этого сильного и красивого молодого человека разыгрался приступ мигрени. Виталия корчило. Он стискивал голову обеими руками и наклонялся до самого пола. Вскакивал с места и громко бился головой о стену. В совершеннейшей тишине! Лишь однажды из его горла вырвалось что-то наподобие звериного рыка…

Оставшись наедине в своей комнате офицерского общежития, Сергиенко долго и яростно рвал всю свою форму. На мелкие, какие только было возможно одними руками и зубами, кусочки. Без остатка. Обессилев, Виталий так и уснул на этой куче разноцветной ветоши.

Виталий помнил, что в областном управлении внутренних дел создается совершенно новое и со специальными функциями подразделение – прообраз будущего тюремного спецназа, основной функцией которого было подавление бунтов спецконтингента и освобождение заложников в местах лишения свободы. Эта работа была для него знакомой. Однажды, во время одной из практик на учебе в военном училище, он две недели провел в спецназе внутренних войск и видел своими глазами, что это такое на самом деле. Правда, вспоминать о тех днях ему особенно не хотелось…

Благодаря воле своего последнего командира, его послужной список так и остался чистым. Следом за ним, судя по всему, не последовало никакого компромата. Чем было еще объяснить то, что его без промедления, как специалиста по автотехнике приняли в отряд? Он был счастлив от того, что оставался близко к службе, которая могла принести изменения в его жизни. Для Сергиенко не было большой обидой даже то, что в начале он был даже простым водителем бронетранспортера.

Времена в стране были суровыми. Бандитствующий элемент поднял голову. Шел процесс перестройки общества и накопления капитала. Любые выяснения спорных вопросов почти всегда заканчивались применением огнестрельного оружия. Так же неспокойно становилось и в зонах, куда во множестве перемещались выжившие в тех разборках на свободе.

Их отряду требовалась современная экипировка: бронежилеты, каски, камуфляж, щиты, пиротехника. Средств в областном Управлении внутренних дел на это все не было. Большинство мест для отбывания наказания осужденными потеряли работу, а вместе с этим и деньги. Заработанных в колониях копеек с большой натяжкой хватало только на мизерную заработную плату личному составу. Отряд специального назначения был на правах пасынка. И поэтому приходилось выкручиваться самим. И часто, охраняя самих же бандитов…