Илья Жердяев - Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений

Эта гармония физического здоровья, коммерческой хватки и жизненной удачливости незнакомца очень пришлись по душе безвременно отставному лейтенанту. Виталию даже стало немного грустно от того, что нахлынуло на него в те минуты. В его мозгу пронеслось всего на одно мгновение, что на месте этого молодого и преуспевающего бизнесмена мог бы сидеть именно он…

Еще Сергиенко по дороге любовался тем, как их колонну, состоящую из бронетранспортера и трех «УАЗиков» [23] «УАЗ» – автомобиль повышенной проходимости производства Ульяновского автомобильного завода. провожали взглядами сотрудники автоинспекции, во множестве встречающиеся на их маршруте. Гамма чувств при виде бронированной техники моментально отпечатывалась на лицах стражей порядка. От страха и полного непонимания происходящего, вплоть до подобострастного почитания и уважения. Все это Виталий успевал рассматривать в узкие смотровые щели и особенно его радовало то, что на некоторых постах, им, остающимся неизвестными, даже отдавали честь! За весь многосоткилометровый путь их колонну так ни разу и не остановили для проверки документов.

Одесса встретила их южным «гостеприимством» – со слов заказчиков ждать конвою разгрузки довелось до самого вечера. По этой причине Сергиенко впервые в жизни побывал в самом центре этого южного, со славной историей города! Оставив своих сослуживцев у портовых ворот и не говоря никому, чтобы не рассмешить, о своей цели, он в одиночестве побрел пешком на набережную.

С замиранием сердца он приближался к этому, самому желанному в этом не маленьком городе для него месту. И от неожиданности даже остолбенел! То, что представлялось ему из телевизионных программ внушительного вида, сейчас ежилось перед ним во всей своей микроскопичности и полной нереальности всех его, вместе взятых представлений об этом месте! Тельце Ришелье над Потемкинской лестницей повергло Виталия в шок! Такого он не ожидал увидеть никогда! Для верности он еще раз обвел взглядом это место и даже потрогал все руками: и самого основателя, и ступени лестницы, уходящей к морю, и пушку, захваченную у французов, и одну колонну горсовета. Вздрогнув от громкого боя курантов над головой, немного ошарашенный Сергиенко направился к обложенному лесами зданию театра и еще далее к огромным, видным издалека, куполам какой-то незнакомой ему церкви…

В обратный путь выдвинулись около часа ночи. То, что им приходилось конвоировать на обратном пути, представляло собой внушительного вида автомобильную колонну, состоящую из нескольких десятков импортных автомобилей. Откуда пришли все необходимые своим числом водители для управления всем этим парком так, и осталось для Сергиенко секретом.

Колонну, как и в начале, возглавлял управляемый им броневик. По мнению организаторов, именно бронемашина у всех желающих должна была вызывать трепет и уважение.

Шли на предельной для БэТээРа скорости – около девяносто километров в час. На таких оборотах двигателей в салоне слышно более ничего не было. Голова даже у привыкшего к такому шуму Виталия разрывалась на части! Что уже было говорить обо всех остальных.

Фирмач-крепыш с первых минут их обратного марша сидел, сильно сжав уши ладонями. Папка с документами, которую он не выпускал из рук в начале пути, сейчас лежала у его ног на полу, сразу за спинкой водительского кресла. Тела всех пассажиров покачивались в такт колебаниям корпуса бронетранспортера.

Сразу за Волновахой приближался крутой спуск, а за ним такой же крутизны затяжной подъем. Чтобы не потерять на нем скорость, Виталий выжал из своего четырехосного аппарата все сто…

Этот звук вхождения в броню кумулятивной гранаты показался Сергиенко тихим щелчком, следом за которым его руки, лежащие на рулевом колесе, ощутили сильный толчок. В спинку его кресла вонзилась многотонная плита взрывной волны, отодрав сидение вместе с его телом от пола. Уже отражаясь от приборного щитка, в его голову пыхнул жар огня. Эту волну пламени Сергиенко встретил всем своим лицом, влетая в него и расплющивая кожу о сталь от удара сзади. Почему-то стало холодно. По всему его телу поползли мурашки. И это, не смотря на то, что его глаза четко видели, что он горит! Весь! От самых ног и до головы! Он слышал треск своих вспыхнувших волос и видел, как кожа на его руках стягивается, чернеет, подымается волдырями и лопается. Но сознание еще долго не покидало его тело. Когда Виталий оторвался от металлической стенки, к которой его приклеило взрывом и чуть позже температурой, он впервые оглянулся назад и посмотрел в салон бронетранспортера. Насколько мог смотреть сквозь пламя и дым. Не прикрывая глаз потому, что это было уже делать нечем. Вся кожа его лица вместе с широкими бровями и густыми ресницами осталась висеть, с каждым новым мгновением уменьшаясь в размерах, на раскаленной приборной доске… На каком-то автопилоте Виталий стал перемещаться к тому месту, где факелом горел директор фирмы. Но прежде чем попытаться усесться на его место, Сергиенко одним движением схватил обеими руками чужое и тоже почему-то холодное туловище, швырнув его на свое место водителя. Туда, где более всего бушевало пламя. Еще он перед тем, как потянуться к ручке боковой аварийной двери и наконец потерять сознание поднял с пола папку на черной коже, которой прочел «Якорь надежды». Прикрепленные к уже обуглившейся коже золоченые буквы, как и его все тело, лизали языки пламени…

Именно с того самого дня, когда он потерял свое настоящее имя, Сергиенко не садился более за руль. Любого автомобиля, своего или, тем более, чужого. Он, просто, боялся это делать! Как и многое другое из своей прошлой жизни… Сейчас, после своего удачного избавления от чеченцев, он пересилил себя и впервые за три года прикоснулся в черной коже рулевого колеса от чего все тело без остатка пронзил холод. Точно такой, как тогда…

Он вслух ругал своего водителя за то, что тот так далеко оставил «Джимми». И по пути к этому месту чуть не потерял сознание. Эта странная волна поднималась откуда-то из глубины его тела и полностью лишала его рассудка, уничтожала без остатка волю и превращала в слабого, больного и беспомощного карлика. Охвативший его ужас еще более усиливался невольным созерцанием этой знакомой дороги, на которой за прошедшие годы, прошедшие с той памятной ночи, ничегошеньки не изменилось. Виталию казалось, что сейчас в его голове прокручивается кинопленка! Ведь он запомнил все на ней до последнего камушка и ямки! До того самого момента взрыва за своей спиной…

Когда Хохряков, наконец, остановился и сделал знак, что они уже на месте, Сергиенко-Колиушко чуть не выпал из салона, до такой степени он хотел покинуть это ненавистное и страшное место! Но ему ведь предстояло ехать и рулить еще до самого конца! Кто же знал, что Виктория заинтересуется его водителем и, более того, он полностью подойдет ей…