Илья Жердяев - Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений

– Хорошо, я подумаю…, – многозначительно посмотрел тогда ему в глаза лейтенант. – Когда к вам можно прийти с ответом?

– Да, хоть завтра! – уже, в свою очередь, улыбался понятливому молодому человеку Тищенко.

«Раздумья» того лейтенанта материализовались в первые на новой должности триста долларов, что стало первым ощутимым проявление его нового властного положения.

Все последующие смешались в один общий и тоже цветной клубок и не имели для Бориса сейчас конкретных следов в памяти. Да и в любых остальных проявлениях тоже. Борис осторожничал и все заработанное своей должностью, в основном, копил, дожидаясь того времени, когда о всех этих деньгах у него никто ничего не спросит.

Копил до тех пор, пока не понял, что деньги в чулке теряют со временем свою ценность. Но как было возможно во время, когда все правоохранительные органы, возглавляемые его родной прокуратурой, начали бороться с коррупцией!?

Ответ пришел сам собою во время прокурорской проверки факта очередного прекращения уголовного дела. Одна гражданочка жаловалась Борису на свою родственницу, которая отказывалась бессовестная и неблагодарная выселяться из ее собственной квартиры:

– Понимаете, – в очередной раз пыталась раскрыть прокурору на приеме граждан суть ситуации потерпевшая, – эта квартира приобретена на мои личные сбережения! Но потому, что у нас такой закон о невозможности иметь в собственности два и более дома или квартиры, я оформила куплю этого домика своей покойной тети, царство ей небесное, на имя своей племянницы, понимаете? А когда я расхотела жить в городе и отдала свою квартиру сыну с невесткой, то племянница отказалась меня впускать в тот дом, понимаете? Помогите мне, пожалуйста, родненький! – умоляла представителя власти та женщина, руки у которой были изрыты глубокими, с въевшейся землей, трещинами и морщинами.

Борис еще долго кивал головой. До тех пор, пока и сам все не понял. Это было сложное для его понимания, гражданско-правовое дело и поэтому он, чувствуя, «что в нем что-то есть и для него самого», долго продолжал прикидываться «не улавливающим все детали».

– Вот, и хорошо, что вы ко мне обратились! Это здорово! Правильно сделали! – без устали хвалил Тищенко женщину за ее безмерную глупость. – Конечно, поможем! Вы только все это письменно напишите и завтра мне принесите!

– Конечно, миленький! Напишу и принесу! Дай Бог тебе здоровья!

Записи об этой встрече в журнале учета лиц, обратившихся на прием в прокуратуру Борис Тищенко не оставил…

Как не оставлял следов о своих прокурорских наблюдениях по еще многим и многим делам, результаты которых были, мягко говоря, неоднозначными. И никто бы его и никогда не укорил за «недосмотр». Подумаешь, не заметил нарушения! Ну, и что! За это никакой ответственности предусмотрено не было. Он только снимал с этих дел копии и встречался с заинтересованными людьми. И получал за эти копии не только одни устные благодарности. К тому же Борис грешил еще одним. Он никогда не жалел средств и времени на ксерокопирование и всегда делал две, а то и три копии, только одна из которых всегда превращалась если не в деньги, то уж всегда, поверьте, в необходимые услуги. Свой архив «на всякий случай» Тищенко оборудовал в своем родном селе, выкопав под старым орехом в поле, где много лет тому назад пас родительских коров, ямку, в которую и поместил старенький сейфик, подобранный когда-то родителем на школьном дворе в ворохе металлолома, обвернутый в кусок рубероида. Обновление архива происходило не реже его наездов к родителям за продуктами. А иногда чаще, если возникала такая необходимость…

Всю ночь он размышлял над услышанным, пытаясь выстроить из этих слов-кирпичиков что-то для себя определенное. И долго не мог справиться с этой задачей. Он догадывался, что схема приобретения недвижимости с доверенностью на родственника, есть выход и для него самого. Но как именно все осуществлять он еще точно не знал.

Еще его одно дело свело его с нотариусом Ямкиным. Когда Борис стал задавать ему «нужные» вопросы, о том, «почему нотариус удостоверивал договор купли-продажи автомобиля еще до того момента, как продающая сторона получила от покупателей необходимую сумму, в связи с чем одна из сторон оказалась и без автомобиля и без денег», услышал в ответ не только полный расклад о уже не очень его интересовавшем деле, но и такое долгожданное «предложение к сотрудничеству».

Уже через две недели Ямкин сообщил Тищенко о появившейся у него информации относительно «чудесной трехкомнатной квартирки на Липках всего за копейки». Это первое свое вложение в недвижимость Борис тоже помнил как яркое событие. Оформлена эта сделка была на давно умершего человека, паспортные данные которого «случайно» остались у Ямкина, и который перед самой своей смертью выдал генеральную доверенность на право распоряжения этой квартирой не кому иному, а именно Борису Олеговичу. Сделав скромный ремонт и впустив в присвоенную квартиру первых своих квартирантов, прокурор долго и с недоверием перелистывал толстую зеленую пачку уже честно, по его глубокому убеждению, заработанных денег.

Вскоре все это превратилось в конвейер. Жилье то дорожало, то опускалось в цене. Постоянно менялась престижность районов в его большом городе. Изменялся курс основной валюты в государстве. Все эти обстоятельства не оставляли Борису Олеговичу и свободной минуты! Все свои наличные средства он моментально вкладывал в дело и продавал, продавал, продавал, покупал, покупал…Он был целиком поглощен руководством своей, уже не малой, империей недвижимости. Но, одновременно, Борис был уверен и в том, что всецело теперь зависит от одного-единственного человека, который при желании мог одним письмом или устным заявлением сделать его не просто нищим, а уголовно-наказанным!

Это понимание пришло к нему внезапно и оглушило Тищенко своей убийственной простой. Он давно стал замечать некоторое охлаждение к его проблемам со стороны Ямкина. То в очереди ему приходилось стоять, то нотариус неожиданно перед самым его появлением, согласованным до этого по телефону, исчезал из своего офиса по неотложным делам. Ему срочно было необходимо что-то предпринимать. Борис не мудрствуя лукаво, просто взял и съездил не по графику к своим родителям, достав из ямки в поле нужную копию трехлетней выдержки.

На ту встречу с Ямкиным он ехал с легким сердцем и полной уверенностью в своем успехе. И вошел он тогда в шикарный кабинет нотариуса без стука:

– Ну, поговорим, Гриша? Я думаю, пришло время! – он смотрел в глаза опешившему таким тоном нотариусу.

– О чем, милый мой!? – вскочил со своего кресла и бросился закрывать дверь, отгораживающую его кабинет от помещения с помощниками Ямкин.