Роман Ток - Человеческие ресурсы

Оригинальный дизайн офиса был выполнен на заказ. Множество интересных вещей, о назначении которых я пока не знал, превратили бы любое другое место в подобие выставочной комнаты в музее. Также эти вещи никак нельзя было отнести к антиквариату. Например, эксклюзивный стол владельца офиса выполнен в старинном стиле. Стул, за которым сидел я, сделан аналогично. Высокая спинка, подлокотники, широкое сиденье обитое кожей. Эдакое жёсткое кресло, чтобы собеседник чувствовал себя удобно, но не расслаблялся.

– Скажу сразу, что проводить собеседование, мне прежде не приходилось, – отвлек меня глава офиса.

Он откинулся на спинку кожаного вращающего кресла и изучал мой паспорт. Стол и открытый ноутбук скрывали большую часть его тела. Но я разглядел, что одет он был в деловой костюм с пиджаком, явно не из дешёвых, но без галстука. Часы на левой руке выглядели скромно, хотя это только на первый взгляд.

– Военнообязанный? – спросил он меня, не отрывая взгляд от паспорта.

– Да можно сказать, что уже и не обязанный, – ответил я, ощущая неловкость. – На учёте состоял, как полагалось. В институте с интересом посещал военную кафедру. Правда со здоровьем подвела травма, полученная на тренировках.

– Спортсмен значит?

– Каратист, разрядник. Разряд юношеский, конечно же. Так вот из-за травмы ноги мне на кафедре обещали, что пойду офицером запаса. Только учёбу я бросил, а военкомат про меня забыл. Ни одной повестки за несколько лет.

– Да знаю, я такую ситуацию, – перебил он меня. – Зато потом работницы в военкомате с пеной у рта готовы доказывать, как они работают безукоризненно. Бывший знакомый военком просто в край зажрался. Ему, видите ли, на руку этот бардак. Но полгода назад взяли его за жирное место и пнули с должности. Правда, его место занял такой же дармоед. Хотя сейчас в большинстве случаев толку мало от службы. Вот по себе знаю, что ни чему стоящему за один год там не научат, особенно если во флоте. Вот как можно службу в три года сократить до одного? В общем, с армией всё понятно, военный билет тебе всё равно выдадут, ни куда не денутся. А с личной жизнью как? Жена и дети в паспорт не записаны.

– Дети может, и бегают где-то по городу, – пошутил я, но реакции на шутку не последовало. – Живу со своей девушкой, квартира собственная.

– Это хорошо, что своё жильё, – он вернул мне паспорт и закрыл ноутбук. – А работал кем раньше?

– Много где себя попробовал. В основном работал промышленным альпинистом. Нравилось присутствие порции адреналина. Периодически так и подрабатываю, благо знакомые есть, кто подработку предложит.

– Получается так, что везде понемногу, но ничего конкретного.

Я обратил внимание на его жестикуляцию. Он двигал исключительно левой рукой, Чего удивляться, каждый седьмой человек является левшой.

– Вот смотри сам, что получается: у работы свойственная специфика, про нормированный рабочий день и стабильные выходные иногда придётся забыть. Все, конечно же, зависит от ситуации. Но такой график может дать трещину в твоих отношениях с любимой. При всём этом в работе ты будешь постоянно сталкиваться с неприятными, а порой и грязными подробности. А если любитель похлебать пивко, то вообще сразу рекомендую поворот на сто восемьдесят. С похмельным синдромом мне работники не нужны. Подведя черту, можно задать основной вопрос, – он выждал паузу и немного наклонился в мою сторону. – Оно тебе надо?

– Я всё понимаю. А если на счёт пива и прочего пойла, то я давно понял, что мне алкоголя или других веществ, чтобы расслабиться или забыться точно не нужно. Тем более с алкоголем я попрощался ещё до того как в альпинизм подался. На опасной работе пьянчугам делать нечего. Хотя самоубийц везде хватает. При мне на стройке случай был, но это не столь важно. И если учесть другие нюансы, то я готов пойти на жертвы.

Меня стало заполнять чувство, что уйду я домой ни с чем и со скверным настроением. Очередная пустая трата времени.

– Ты предпочитаешь опасную работу, чтобы так сказать была с пульсом. А как на счёт спасателя или пожарного, учитывая положительные обстоятельства с армией, конечно же. Я знаю тех, кто умудрялся проходить медкомиссию на пожарника, при этом состояние здоровья у них было неудовлетворительное. Делается это очень просто – в кабинет к врачу заходишь не ты, а твой здоровый друг. Если тебе только одна травма мешает, то сложностей почти не будет. Знаешь сколько таких пожарников сейчас в казармах?

– На счёт спасателя, как-то всерьёз не задумывался. А вот с пожарной службой есть небольшая загвоздка.

Он посмотрел на меня ледяным взглядом.

– В третьем классе попал на учёт в пожарную охрану. Спички были любимым развлечением.

– Юный пироман! – он негромко рассмеялся. – Ну, с одной стороны хорошо, что примерным ребёнком не был. Некое шалопайство должно быть в каждом пацане.

Его внезапная радость немного успокоила меня. Может быть, у меня ещё есть шанс. Стоит ли ему рассказать, что паинькой я уж точно не был? А ведь я из своих сверстников во дворе самый первый начал исследовать подвалы дома, взрывать карбид в бутылках, и конечно устроил небольшой пожар.

– Кстати как твоя «ласточка» летает?

– Она ездит и очень даже неплохо. Пусть не иномарка, зато детали дешевле.

– Я это к тому, что ездить нужно будет много, возможно очень много. Будет не продуктивно, если машина откажется работать. Затраты времени даже на быстрый ремонт просто недопустимы.

– Таких осечек у меня не было. И не думаю, что будут.

Возникла небольшая пауза. Вот сейчас всё и решится.

– Мы с тобой поступим так: даю тебе срок до сегодняшнего вечера. Обдумай всё как следует. Шанс в принципе есть у каждого. Главное, чтобы ты только не жалел об этом в дальнейшем. Дома ознакомься с законодательной базой, я дам тебе кое-какие распечатки. А пока, всего хорошего, вечером, я тебе позвоню.

Он встал с кресла, чтобы попрощаться. Я тут же поднялся в ответ, но для рукопожатия он протянул левую руку. На секунду я замешкался, и чуть было не протянул правую руку, но мигом исправил положение.

– Всего доброго. А вас как зовут-то?

– Владимир Владимирович, – резко ответил он.

Да ладно! Будет весело, если фамилия окажется как у президента. Желание расплыться в дурацкой улыбке, напрочь отрезало под его ледяным взглядом.

– Ещё раз всего доброго, Владимир Владимирович, и спасибо.

Надежда вновь обрела твёрдую основу. Хотя возможно всякое, ведь обещание не является гарантией. Но что-то мне подсказывало, что я получу действительно уникальную работу. Только одна деталь мне не давала покоя. Что же у него с правой рукой? Она висит словно мёртвая.