Иван Рассадников - Таинственный Хранитель

Андрей открыл его совершенно случайно. И кто знает, сколько времени ушло бы у него на то, чтобы отыскать этот крохотный схрон, двигаясь путём целенаправленных поисков.

Так или иначе, тайничок был налицо. А где тайник – там всегда присутствует тайна, недаром эти слова состоят в столь близком родстве…

Андрей буквально обомлел, вытащив из малюсенькой выемки тайника сложенный вчетверо листок – полуистлевший, он мог рассыпаться в прах от неловкого прикосновения, как бывает со старинными бумагами и даже целыми книгами. Он решил не рисковать и спрятал листок в своей чёрной папке, положив его поверх чернового варианта одного из срединных разделов диссертации.

А теперь – домой! Без промедления! Сказал он себе и быстро, почти вприпрыжку, зашагал вниз по широким ступеням лестницы.

– До свидания, – попрощался Андрей с безымянным охранником, усы которого придавали ему сходство с кайзером Вильгельмом или, может быть, даже с Ницше-философом. Тот кивнул, пробубнив что-то себе под нос, вальяжно поднялся с места отпереть и запереть за Андреем «внешнюю» дверь.

Красноватая полоска на западе давно потухла, всё небо в этот час было однотонным – чёрным, кромешным, испещрённым серыми прожилками кучевых облаков, летящих каждое по своей особой траектории. Меж облаков то тут то там возникали зазоры, однако ни луна, ни какая-нибудь самая завалящая звезда так и не появились в их чёрной космической пустоте – глухой, бездонной, мёртвой.

Но Андрею сейчас дела не было до всех этих космических высот. Он почти бежал, не замечая ничего вокруг, и только крепко прижимал папку к груди обеими руками, словно в любой момент ее могли у него отобрать. Осмыслить происшедшее он в данный момент даже не пытался, иначе у него, как говорится, просто сорвало бы крышу. Да и то! Последние события пищи для размышлений давали с избытком. Варить – не переварить, жевать – не пережевать.

– Ну что, внучок, рассказывай, давай… – сладкий голос Елизаветы Петровны, как водится, скрывал иронический подтекст.

Андрей предпочёл бы сию секунду запереться в комнате, открыть папку с извлечённым из тайника содержимым и досконально изучить, что же это такое. Но вместо этого он принял игру и ответил в той же тональности:

– Что тебе рассказать? Я расскажу, знать бы только, что именно тебе хочется услышать. Стих, басню, сказку? Свежую сплетню из области политики? Насчёт шоу-бизнеса вот только промашка вышла – не силён я в личной жизни актёров и певцов, но если ты ждёшь от меня именно этого – расскажу, в крайнем случае, сам сочиню чегой-нибудь…

– Нет… Про актёров не надо, ты лучше. Андрюша, поведай мне о своих успехах на личном фронте… – Бабушкин голос теперь звучал на редкость ехидно.

– Да о чём ты вообще, бабулечка? Какая такая у меня личная жизнь? Как не было, так и нет…

– Ой, ли?

– Не ты ли, часом, твердила мне, что женщины, вино и карты до добра не доведут. При этом основной акцент делала на первом пункте. А? Или не было? – Андрей дурашливо захлопал ресницами, часто-часто моргая.

– Ох, да я и сейчас готова подписаться под этим… Но ты – виданное ли дело? В кои-то веки не ночевал! Как это понимать, а?

– Понимать это, бабушка моя разлюбезная, следует буквально. Внук Андрейко не ночевал дома. Как говорили древние римляне, жившие в античные времена – сапиенти сэт!

– Да-да, припоминаю… Сапиенсу, значит, достаточно. Сапиенсы способны догадаться сами – вот я и догадалась, что мой внучек провёл полноценную ночь в гостях…

– Догадка не лишена логики. Как вариант. – Андрей развеселился. Это была одна из версий их с бабушкой иронической пикировки «словесные поддавки». Окажись рядом с ними человек со стороны, мог бы вполне принять их препирательства за чистую монету.

– Однако я пошла дальше. Скорее всего, мой Андрюшенька провёл эту полноценную ночь в гостях у прекрасной дамы в качестве её верного рыцаря.

Андрей усмехнулся, вспомнив вчерашний разговор с Агриппиной, назвавшей его «рыцарем» вроде бы в шутку, – но позднее, после «турнира» в электричке, вполне серьёзно принявшей его именно в этом качестве.

– Так вот чему вы, Елизавета Петровна, обрадовались, когда я по телефону предупредил вас о моих планах? То у вас «женщины, внучок, до добра не доводят», то «наконец-то внучок ночует в гостях у…»

– Один ноль в твою пользу, – согласилась Елизавета Петровна и добавила, переходя на серьезный тон. – И всё-таки, кто она?

– Она – чудесная…

– Это ответ на вопрос «какая?» А я спросила «кто?» Следовательно, ответом должно быть существительное, а не прилагательное…

– Она – рыжее солнце, она спускается с небес, и диктофон наперевес… – ответил Андрей, и в шутку и всерьёз, как говорится.

– Диктофо-о-он! Может, и ты выучишься с ним обращаться. Будешь брать интервью у знаменитостей, и продавать в журналы с силиконовыми бюстами на обложке. Такие журналы неплохо платят за эксклюзив, а лишние денежки тебе не помешают.

– Знаю-знаю, не помешают, – согласился Андрей. – Потерпи, бабуля, вот защищу диссер, стану кандидатом наук – и подамся в бизнес. Тогда начну лопатой грести презренный металл, только бы тебе радость доставить…

– Радость от презренного металла? Фи, внучек, какой моветон!.. Ладно, Андрюша, я спать иду, а то целый день сегодня на ногах, – умаялась. Ужин на столе. – Она поцеловала внука и ушла в свою комнату.

Ужин… Какой там к черту ужин!!! Загадочная, сложенная вчетверо бумага, казалось, насквозь прожигала его черную папку. Как любой истинный ученый, в руки которому попала некая ТАЙНА, Андрей испытывал теперь чувство, близкое к наслаждению. Нет, он не торопился! Включил настольную лампу и аккуратно расстелил на столе белый лист бумаги. Потом извлек из ящика письменного стола лупу, надел белые матерчатые перчатки, которые не раз служили ему верой и правдой при чтении старинных книг, и только после этих приготовлений открыл заветную папку и с превеликими предосторожностями достал оттуда пожелтевший от времени листок бумаги. Бумага, пролежавшая в тайнике, судя по всему, не один век, слежалась. Он взял пинцет и попытался осторожно расправить ее на столе. Как ни странно, это удалось ему довольно легко. Он впился взглядом в документ: увы, чернила на нем выцвели, так что видны были лишь отдельные буквы. Прочесть документ не представлялось никакой возможности.

Разочарованный Андрей откинулся на стуле, не отрывая глаз от листка. И вдруг его осенило: Виктор – вот кто ему может помочь! Он совершенно забыл о времени, а ведь стрелка уже давно перевалила за полночь. Трубку долго не брали, наконец, с другого конца провода донесся сонный Витькин голос: «Алло…»