Агата Кристи - Таинственное происшествие в Стайлз. Таинственный противник. Убийство на поле для гольфа

Когда в 1977-м — год спустя после смерти Дамы [1] Придворное звание, присуждаемое главой Великобритании (главой королевской династии) за особые заслуги перед государством. Агаты Кристи Мэллоуэн — увидела свет одна из ее лучших книг, «Автобиография», миллионам поклонников приоткрылся секрет того неиссякаемого обаяния, которое помогло миссис Кристи завоевать и по сей день сохранить титул «королевы детектива». Сохранить, несмотря на критику, периодически обвинявшую писательницу в стереотипности персонажей, в надуманности сюжетов и во множестве прочих смертных литературных грехах. Несмотря на сильную конкуренцию в лице Марджери Эллингем, Дороти Сейерс и Найо Марш, а позднее Рут Ренделл и Филис Дороти Джеймс. Популярность ее продолжает расти, и даже для людей далеких от литературы и не прочитавших ни одной ее книги, само ее имя олицетворяет определенное явление и воспринимается как синоним высококлассного детектива. Она не просто достигла мировой известности, а стала явлением в мировой культуре и заняла прочное место в нашем сознании.

Конечно, «Автобиография» не явилась откровением: в каждом ее романе читатель ощущал богатый жизненный опыт и выстраданную житейскую мудрость. Именно это, в сочетании с недюжинной фантазией, позволяло ей создавать книги, столь любимые самой широкой аудиторией. Книги, в которых непостижимым образом соединялось сугубо английское и общечеловеческое, изощренность и простота, дух времени и ощущение вневременного.

Агата Кристи жила в своих книгах, она писала свою жизнь. В чертах ее персонажей вы найдете викторианскую чопорность и прямоту ее бабушек (одна из которых умела определять ложь «по запаху»), склонность к мистицизму и властность матери, обворожительный шарм отца, чарующий романтизм истории их любви — и при этом по-английски трезвое восприятие жизненных неурядиц.

Атмосфера ее книг пропитана светлым покоем детства и отголосками кошмарных снов. На их страницах уживаются неподкупность и алчность, эгоизм и жертвенность, пасторальная наивность и психоанализ, музыка и медицина, архитектура и секреты садоводства.

Ее молодые герои так и брызжут энергией, гоняясь за злодеями по всему свету, а пожилые детективы, уютно устроившись в кресле и потягивая горячий шоколад, разгадывают хитроумные криминальные загадки. Многие из них давно уже стали жить самостоятельной, независимой от книг жизнью. Их мир, безусловно, не такой, в котором живем мы, но мы, пожалуй, не отказались бы жить в их мире.

Агата Кристи умеет привлечь любого читателя иллюзией уютной предсказуемости, а в последний момент изящно обвести вокруг пальца. Она мастерски использует то, что от века было свойственно человеческой натуре, — тягу к театру, шутке, к мистификации. Она умеет найти равновесие между «мистификацией» и «дозой истины», каждое разоблачение, недосказанность, каждая «улика» в конечном итоге складываются у нее в единую картину. Причем все происходит на глазах у читателя. Миссис Кристи, как правило, предпочитает полагаться скорее на несколько искаженную интерпретацию происходящего, чем на утаивание каких-то фактов, — что и обеспечивает ей неизменное преимущество перед другими мастерами жанра. Она не боится показать читателю практически все, что можно. Именно в этой «приближенности» к читателю и скрыта причина успеха ее книг. В них обычные для нас заботы, сомнения, надежды предстают в виде увлекательных игр и упражнений для ума. Но главное не только, вернее, не столько это. Куда важнее, что делает она это с любовью. Что мы и ощущаем в каждой строчке. Да и сама она признается в этом на первых страницах «Автобиографии»: «Я люблю жизнь. Случалось, что мной овладевало беспросветное отчаяние, острая жалость к себе, жестокая печаль, но я всегда твердо знала, как это замечательно — жить… Я всегда считала жизнь увлекательнейшей штукой и считаю ее таковой и до сих пор».

Именно эта ее любовь к читателю и неуемное жизнелюбие, запечатленное в книгах, и заставляют нас время от времени хоть на несколько часов взять в руки томик Агаты Кристи.

Мэри Кларисса Миллер, буквально перед самым крещением нареченная Агатой, родилась 15 сентября 1890 года. Она была третьим (и последним) ребенком американца Фредерика Миллера и англичанки Клары Бемер.

Ее детские годы прошли б поместье Эшфилд в Торки. «Мне кажется, что одна из самых больших удач в жизни человека, — пишет она, — счастливое детство. Мое детство было очень счастливым. У меня были дом и сад, которые я любила, мудрая и терпеливая няня; мои отец и мать обожали друг друга и были прекрасными супругами и родителями».

Агата казалась медлительной и туповатой рядом с живыми и энергичными старшими детьми — умницей Мэдж и легкомысленным и безалаберным Монти. В семье все свыклись с мыслью, что она ничего в жизни не добьется. В лучшем случае — «прилично» выйдет замуж.

Агата относилась к числу тех детей, которые не скучают в одиночестве. Мир ее детства был наполнен воображаемыми друзьями; семья кошечек по фамилии Бенсон казалась ей куда милее, чем ожидавшие в детской куклы. А то, что позже разовьется в писательский талант, пестовалось многочисленными рассказами и историями — няниными, в первозданной их фольклорной чистоте, и мамиными, фантастическими и никогда не повторявшимися. Уже в четыре года, на удивление няне и родителям, она самостоятельно начала читать — и с тех пор не расставалась с книгами. Сборники сказок становятся для нее самым желанным подарком на праздники, а библиотека в учебной комнате подвергается частым набегам.

Тем временем у семьи Миллер возникают серьезные финансовые трудности — американские капиталы Фредерика непостижимым образом истощаются. Родители вынуждены сдать Эшфилд в аренду и на несколько лет уехать во Францию. Монти тогда учился в Харроу [2] Харроу — престижная школа, одна из старейших в Англии. , и они уезжают без него — вчетвером.

Все эти годы Агата практически не получала никакого образования, если не считать эпизодических уроков арифметики с отцом. Зато по возвращении начались серьезные занятия музыкой — у нее обнаружился хороший слух — и танцами, но если последнее осталось просто увлечением, то музыке суждено было сыграть значительную роль в жизни будущей писательницы. Вскоре она уже играет Шумана и Грига; впереди уроки пения в Париже… И если бы не врожденная стеснительность, мир, возможно, лишился бы одной из своих самых любимых писательниц.