Наталья Павлищева - Лоренцо Великолепный

Да, у Лоренцо была красавица для поклонения – Лукреция Донато, умницы для переписки – Ипполита Сфорца или Бона Савойская, красотки для любовных утех, мать для советов и жена для рождения детей. И он никогда не смешивал одних с другими. Да, была еще Симонетта просто для восхищения. Но Лоренцо прекрасно понимал, что Солнышко при всем ее очаровании не выдержит конкуренции с той же Ипполитой, прелесть женского обаяния у которой счастливо сочеталась с умом и вкусом.

Что ж, каждой свое место, и в его жизни тоже.

А Джулиано пусть пока поживет вольной жизнью. Мужчина не девушка, ему долго можно не жениться.

Иногда Великолепный даже завидовал брату, которому простительна беспечность и у которого еще есть время пожить свободно.

Вскоре от мыслей о женитьбе брата Лоренцо отвлекли весьма важные и даже трагические события. Ему надолго стало не до матримониальных планов, а потом те оказались просто не нужны.

Гонец из Рима очень спешил, это означало, что новости серьезные, управляющий римским отделением банка Медичи Джованни Торнабуони зря волновать племянника не стал бы. Дело не в родстве, просто дела шли все хуже, на Медичи в Риме наседали их земляки Пацци. Любая оплошность могла дорого стоить, конкуренты не спят, а уж эти тем более.

Неужели опять они? Пацци не простили лишения одного из своих братьев наследства его жены.

Лоренцо приказал управляющему домом, чтобы гонца накормили и дали вымыться, и поспешил к себе в кабинет. В огромном доме на виа Ларга, построенном еще его дедом Козимо Медичи, всегда полно народа – родственники, друзья хозяина и родных, посетители, просители, просто любопытные. Единственное место, куда нет доступа никому, – кабинет самого Лоренцо. Эту комнату нынешний глава семьи тоже получил от деда в наследство, совершенно больному отцу не пришлось тут работать.

Торнабуони и впрямь сообщил не слишком обрадовавшую Лоренцо новость, хотя она была не о Пацци: племянник папы Джироламо Риарио, недавно женившийся на внебрачной дочери миланского герцога Галеаццо Катарине Сфорца и получивший в качестве свадебного подарка от понтифика крепость Форли, пожелал расширить владения и прикупить у своего тестя город Имолу. На покупку нужны деньги, значит, кредит. У кого же брать кредит племяннику папы, как не у его банкиров Медичи? За этими сорока тысячами флоринов Риарио и обратился в римское отделение банка.

Папский племянник чувствовал себя уверенно, потому это была даже не просьба, а почти приказ: выдать нужную сумму. В случае, если таковой нет в наличии, самим взять в долг у других.

С такими ситуациями банкиры сталкивались часто. Иногда давать подобные кредиты не стоило, но и не давать опасно, клиент мог уйти к конкурентам, например, к тем же Пацци. Об этом предупреждал Торнабуони, но между строк читалось еще кое-что.

Не угроза потерять не слишком надежного клиента, и даже не гнев папы из-за отказа беспокоил и Торнабуони и Лоренцо, а цель кредита. Медичи вообще не нравилось это внезапное родство Джироламо Риарио и Галеаццо Сфорца, тем более герцог даже не сообщил об этом своему приятелю и союзнику Лоренцо Медичи. И об Имоле тоже не написал.

В кабинет вошел Джулиано Медичи. Только младший брат мог позволить себе нарушить покой Лоренцо, но если бы старший всего лишь недовольно покосился, то Джулиано немедленно ретировался. Не покосился, Лоренцо надо было выговориться, он с досадой отбросил письмо из Рима:

– Риарио хочет купить у Галеаццо Имолу.

Джулиано несколько мгновений соображал, делая пассы руками, словно раскладывая услышанное по местам:

– Риарио… Галеаццо… Имола… И что? Ему нужен кредит, а ты боишься дать? Папа Сикст вернет за племянничка. Или не вернет, но не давать главе христианского мира все равно нельзя.

– Имола нужна мне самому. Галеаццо даже обещал продать.

Джулиано пристроился на краешке стола – поза, которую терпеть не мог Козимо Медичи, и Лоренцо тоже, но сейчас не обратил внимания. Участливо заглянул в лицо старшего брата:

– Зачем тебе Имола?

Вообще-то, Джулиано зашел поинтересоваться предстоящим праздником, его мало интересовали дела, а уж какая-то Имола особенно.

Лоренцо внимательно посмотрел на брата, пытаясь для себя решить, хотел бы жить вот так беззаботно? Это лукавство, его собственное желание или нежелание заниматься делами давно не играло роли. Он глава семьи Медичи, а потому должен думать обо всех.

А еще должен наставлять младшего брата, не всегда же Джулиано будет лишь очаровывать женскую половину Флоренции, пора и за ум браться. Брат вовсе не глуп и прекрасно образован, но в мыслях одни любовные победы.

Спокойно объяснил, словно взрослый всем известную истину ребенку:

– Имола на полпути между Форли и Болоньей.

– Может запереть дорогу на Венецию?

– Соображаешь, это хорошо. А посередине между Имолой и Форли Фаэнца…

– Ты хочешь и Фаэнцу тоже?

– И Форли хочу, папе в долг давал, надеясь, что он этой крепостью расплатится, но…

Джулиано стал серьезен, даже со стола слез, пересел в кресло, покусал губу.

– И что теперь?

Не сказал привычное «что будешь делать?», словно отстраняясь от ситуации и оставляя старшего брата самого разбираться. Лоренцо заметил и оценил. Помощи от Джулиано мало, но пусть хоть интересуется делами.

– Торнабуони напишу, чтобы денег пока не давал и тянул, сколько сможет. А Галеаццо отправлю гонца, словно не знаю о Риарио, напомню, что давно просил продать Имолу и готов найти деньги под залог своих имений. Или что уговорил Синьорию дать средства.

– Про Синьорию не надо, они могут выдать, – осторожно посоветовал младший брат. Думаешь, Риарио хочет свое герцогство?

– И наши земли тоже, – мрачно уточнил Лоренцо. – Его пусти, так завтра перед Дуомо свой дворец строить начнет. Правильно, ему надо все успеть, пока папа Сикст на престоле Святого Петра. Понтифики не вечны.

– Ладно, не буду мешать.

На сегодня для Джулиано достаточно интереса к делам, надо же что-то и на завтра оставить. О празднике не спросил, неловко как-то.

После ухода Джулиано Лоренцо действительно написал письма в Рим Торнабуони и в Милан герцогу Сфорца. И еще одно его супруге Боне Савойской. Боне посылал новую книгу – отпечатанную и с отменными миниатюрами. Это Козимо Медичи держал целый штат переписчиков, его внук по достоинству оценил книгопечатание. А еще приложил к письму герцогу и герцогине Милана два изящных перстня – мужской и женский. Чтобы остановить покупку Имолы племянником папы, Лоренцо был готов залезть в свою любимую коллекцию драгоценностей. Имола того стоила.

Управляющий римским отделением банка Медичи Джованни Торнабуони был предельно вежлив и даже мил, он не отказал новоиспеченному графу Форли в кредите, но Джироламо Риарио услышал лишь обещание постараться найти требуемые деньги. Тонабуони дядя Лоренцо и Джироламо, брат их матери Лукреции, он знал о приятельских отношениях между племянником и миланским герцогом, понимал, что тот договорился с Риарио за спиной у Медичи, и тянул время, чтобы Лоренцо смог исправить положение.