Елена Медведева - Мозг в чемодане. НЛП для бизнесвумен

– Значит, и с ними договорился, – подумал Андрей и взглянул на Тэсс.

Она не смотрела на мертвеца, она смотрела на Андрея, и он не мог отвести взгляда от ее расширенных глаз. Он смотрел на нее до боли, до рези в глазах. Краска залила его лицо. Сердце стучало так громко, что казалось, что его биение слышно в самых дальних уголках зала. Он чувствовал жгучий, нестерпимый стыд. Ему было бы легче, если бы Тэсс смотрела на него с упреком, осуждением. Но она смотрела на него просто, как будто хотела запомнить, как выглядит его лицо.

Когда Тэсс, наконец, прошла мимо гроба, Андрей вздохнул с нескрываемым облегчением и тотчас вышел в соседнюю комнату, а оттуда на веранду. Вслед за ним направился Асинуго. Роберт покачал головой.

– Как она на тебя смотрела! Уверен, что она по уши влюблена.

– Она считает меня подлецом!

Андрей вышел в парк. Свежий воздух успокоил нервы. Теперь Андрей Дизель не беспокоился о своем благополучии. Вот только Тэсс… Ну, да ладно, всегда приходится делать выбор, чем-то жертвовать…

О Михаиле Андрей забыл на следующий же после похорон день, как будто и в самом деле похоронил настоящего Михаила Валецкого.

Прошел месяц, два, полгода… Сообщений о взрыве ракеты «Феномен» так и не поступило. Правда, никого, кроме Андрея Дизеля и заинтересованных лиц, эта история давно уже и не волновала. Генерал Асинуго также ничего не говорил о том, что в Космосе произошло то, что, по его словам, должно было произойти. Они встречались пару раз, и Роберт продолжал делать какие-то намеки о совместной работе. Но Андрею было не до того. Впервые за последние несколько лет он позволил себе отдых. Денег, которые заплатил ему Асинуго за молчание, хватило бы на год безбедной и даже шикарной жизни. Но надо было подумать и о перспективе.

А перспективы представлялись Андрею очень и очень смутными. Он был репортером популярной международной газеты, но оставался советским подданным. Биография его, с точки зрения КГБ, была безупречной: отец – кадровый военный, герой войны. Мать рано умерла.

Если бы КГБ пронюхал, что он взял деньги у генерала Асинуги, Андрею не пришлось бы сейчас сидеть на борту белоснежного корабля и наслаждаться природой тропиков. Он, в лучшем случае, валил бы сосны где-нибудь в Сибири.

Больше всего Андрея удивляло то, что КГБ никогда не делал ему предложения о сотрудничестве. Даже собственный отец не верил в то, что советского журналиста, посланного работать на Запад, никто не пытался завербовать. Не верил потому, что Андрей никогда не боялся иметь собственное мнение и открыто его высказывать. Такое, как считал отец, могли себе позволить только тайные агенты. Сам отец однажды, не выдержав, назвал при гостях главу государства «мембраной». Так после того, как он протрезвел, с ним чуть было не случился инфаркт.

Объяснение своему странному положению Андрей нашел лишь недавно, когда к власти пришел Михаил Горбачев. Им нужны были такие люди как Андрей: свободолюбивые, независимые, легко приспосабливающиеся к любой ситуации. Именно поэтому его решили оставить «чистеньким».

Но можно ли привезти в Союз свой начальный капитал? Этого Андрей пока не знал и потому находился в растерянности.

Угнетенное состояние скрашивали только изумительная природа полуострова, на котором он отдыхал, опьяняющий аромат тропических цветов и бронзовое тело Бетти, удивительно похожей на Тэсс девушки, которую он случайно подцепил возле своего дома.

Быстро сгущались темно-синие сумерки. На приближающемся берегу то и дело вспыхивали новые огни. Бетти позвала его в каюту.

– В чем дело, Бетти?

– Вас ждет мистер Артур Беккер.

– Не знаю никакого Беккера!

– Он сказал, что вы давние друзья…

– Вот как?

Сердце Андрея учащенно забилось в предчувствии новых неожиданностей. Он уже ощущал тоску человека, готового свернуть горы и перевернуть небо ради того, чтобы жить, а не просто существовать.

– Самые приятные ощущения, – произнес незнакомец, – когда летишь утром навстречу солнцу на большой высоте. Полупрозрачные перистые облака – складки на голубом фоне… Хотелось бы слетать в космос! Состояние полета не сравнить ни с каким другим. Но предлагать себя в качестве космонавта бесполезно. Это лотерея, счастливый выигрыш достается одному из миллионов. Разве что попытаться принять участие в каком-нибудь опасном секретном эксперименте…

Андрей оторопело уставился на незнакомого мужчину. Он хорошо помнил эти слова. Их произнес Михаил, когда они сидели вдвоем в китайском ресторанчике. Андрей внимательного вглядывался в незнакомца. Рост и фигура как у Михаила. Но эта седина, эти волосы, прикрывающие лоб! И все-таки есть несомненное сходство. Неужели?..

Мужчина вдруг встал, подошел к Андрею, обнял его и похлопал по плечу. Так Михаил всегда встречал его после возвращения из редакции.

– Ты?

– Да, это я, целый и невредимый.

– А ракета «Феномен»?

– Благополучно приводнилась в пятистах километрах от этого места в экватории Тихого океана. Но я все это время прохлаждался на экзотическом острове посреди океана.

– Значит, генерал Асинуго не обманывал меня?

– Обманывал!

– Но в чем?

– Он с самого начала знал, где я нахожусь. И вся эта игра была навязана тебе, а не тобой.

– Зачем?

– Если я изложу все в двух словах, ты сразу пошлешь меня… Поэтому давай выпьем по бокалу пива, и я расскажу тебе свою историю с начала и до конца…

– Как ты знаешь, когда мне было семь лет, я уехал с родителями в Канаду. Учился там в школе в одном классе с будущим генералом Робертом Асинугой. Мы в детстве были врагами. Я невзлюбил его с первого взгляда. Это был рыжий задиристый пацан, которому нельзя было верить ни на полногтя.

Когда он был рядом со мной, я всегда с тревогой поглядывал на него со стороны, стараясь угадать, какую гадость он может мне подстроить. Но у меня на это не хватало воображения. Он всегда заставал меня врасплох, как, впрочем, и других. От него доставалось всем, на него постоянно жаловались, его наказывали родители и педагоги. Его таскали к директору каждый день и там подолгу «читали мораль».

Дома по вечерам он стоял в углу возле окна злой и непримиримый, готовый воспламенить своими огненными волосами занавеску. Но он сразу же менялся, как только его прощали. Выйдя из угла, становился хитрым и вероломным, он как будто светился обжигающим солнцем озорства.

Ко мне Роберт Асинуго имел особое расположение. Что-то было во мне такое, что не давало ему покоя. Все – и самые мелкие, и самые крутые издевательства, он сначала пробовал на мне, а потом уж подстраивал другим.

Однажды он втянул меня в соревнование как можно дольше смотреть, не мигая, в одну точку. Он даже показал, как это нужно делать. Я смотрел в его немигающие глаза, серые с зелеными крапинками, на черные точки зрачков и не мог предположить, что он сделает меня посмешищем для всего класса.