Наталья Александрова - Бриллиантовая уха

Чиновник поскучнел, закатил глаза и недовольно протянул:

– Да, в какой-то мере, конечно, это было серьезное поручение руководства… На этом посту я постараюсь принести родному городу наибольшую пользу…

– И каковы ваши, как принято говорить, творческие планы?

– Я еще не вполне ознакомился с ситуацией в сфере культуры, но уже готовлю план первоочередных мероприятий, и как только он будет создан, немедленно ознакомлю с ним представителей средств массовой информации.

– В общем, как только, так сразу, – проговорила Ирина и скосила глаза на Яшу, который уже несколько минут вел себя подозрительно тихо.

Как выяснилось, он старательно жевал ее левую тапочку и уже достиг больших результатов. Меховой помпон превратился в мокрый грязно-серый комочек.

– Яша, как тебе не стыдно, – прикрикнула Ирина на пса и отобрала у него то, что осталось от тапки. – Давненько ты не позволял себе такого злостного хулиганства.

Яша обиделся и, громко стуча когтями, удалился на кухню.

Ирина снова подняла глаза на экран монитора.

Теперь там шли представленные на выставке картины и прохаживающиеся с умным видом посетители вернисажа. Некоторые держали бокалы с шампанским. Судя по всему, это были не рядовые любители искусства, а художники, журналисты и искусствоведы. Настя задавала им традиционные вопросы и получала столь же традиционные ответы. В общем, ничего такого, из-за чего стоило бы переживать.

Сюжет закончился, и на экране появилась надпись:

«Настя Лукьянова и Сергей Антипов для телеканала «Что».

Судя по всему, Сергей Антипов был оператором, который снимал этот незамысловатый ролик.

Ирина хотела уже выключить компьютер, но на экране появилось лицо ведущей, которая хорошо поставленным голосом вещала:

– Как сообщили нам в Смольном, вчера подписан приказ об отставке председателя Комитета по культуре городской администрации Николая Гранатова. О причине этой отставки не сообщается. Николай Гранатов занимал пост председателя Комитета всего два месяца. А теперь о погоде. Завтра в нашем городе ожидается переменная облачность…

Теперь Ирина вспомнила, почему ей показалась знакомой фамилия чиновника. Недели две назад она случайно услышала по радио сообщение о его отставке. Впрочем, ни это сообщение, ни сам сюжет не вызвали у нее никакого интереса. Зато у нее мелькнула мысль, как можно избавиться от флешки. В титрах репортажа была фамилия снимавшего его оператора. Если Настя Лукьянова больше не работает на телеканале, можно отдать флешку оператору, в конце концов, он тоже имеет к ней самое непосредственное отношение. Отдать флешку и наконец приняться за работу.

На улице было прохладно, и она накинула на плечи Наташкин оранжевый шарф.

Ирина несколько раз бывала в студии канала «Что» на Петроградской стороне и без труда нашла дорогу. Как всегда на телевидении, здесь царила суматоха, точно в дурдоме перед ревизией. По коридорам носились взмыленные девицы с круглыми от ужаса глазами.

– Где Манилов? – вопила одна из них. – До эфира четыре минуты, а он еще не появился!

– Да появится, куда он денется? – отвечала другая. – Он всегда прилетает в последний момент.

– Хорошо тебе, это не твой эфир! А он же еще не гримировался!

– Вы Верещагина? – набросилась одна из этих девиц на Ирину. – Где же вы пропадаете? Вас все ждут. – И она поволокла посетительницу по коридору, не умолкая ни на секунду: – Хороший шарф, он будет смотреться в кадре, только прическу придется изменить.

– Я не Верещагина, – воскликнула Ирина, безуспешно пытаясь вырваться.

– А где Верещагина? – Девица застыла на месте, ошалело оглядываясь.

– Понятия не имею.

– А вы на какую передачу? «Когда не все дома»?

– Я ищу Сергея Антипова, он мне очень нужен.

– Антипова? – Девица захлопала глазами и окликнула пробегавшую мимо коллегу: – Фекла, ты Антипова не видела?

– Да дома он, – фыркнула та, – и не говори мне, будто не знаешь!

– А тебя это вообще не касается! Уже два месяца не касается! – вскинулась первая девица.

Ирина напомнила о своем существовании негромким деликатным покашливанием.

– На улицу выйдете, так, – начала ее собеседница, – перейдете дорогу, там будет такой дом с картинами, не ошибетесь. Он живет на самом верху, на седьмом этаже.

– Номер квартиры? – потребовала Ирина.

– А черт ее знает. – Девица пожала плечами. – Да она там одна, мимо не пройдете.

Тут же она отскочила от Ирины и бросилась по коридору с истошным криком:

– Вы не Верещагина?

Настя проснулась от громкого стука в дверь.

В первый момент она ужасно перепугалась. Она подумала, что тот человек, киллер, вычислил ее, нашел ее убежище и теперь пришел, чтобы отправить ее туда, откуда не возвращаются.

Но уже в следующую секунду девушка поняла, что ничего страшного пока не произошло. Что киллер не станет стучать в дверь, не станет предупреждать ее о своем визите. Если он появится, это произойдет совершенно беззвучно. Скорее всего, она вообще не узнает о его приходе до того, как на ее шее захлестнется удавка или раздастся выстрел из пистолета с глушителем.

– Спишь, что ли? – послышался за дверью хриплый голос, снова сменившийся громким стуком.

– Заснешь тут, – проворчала Настя и сползла с дивана.

Она заснула в неудобной позе, и теперь болело все тело, а во рту был неприятный привкус, как будто она жевала картон.

– Чего тебе надо?

Она открыла дверь. На пороге стоял сосед, хмурый тип со странным именем Анкидин.

– Спала, что ли? – неодобрительно осведомился Анкидин. – Трудящемуся человеку по ночам спать положено.

– Чего надо? – повторила Настя.

– Двадцать рублей дай, – произнес тот требовательным тоном. – Трудящемуся человеку здоровье поправить надо.

– С какой радости?

– А с такой, что я есть трудящийся человек и основа всему, а ты нетрудовой элемент, и у меня душа горит! А значит, надо принять для начала холодного пива, так что двадцати рублей пока хватит.

– Что-то я не видела, чтобы ты, трудящийся человек, когда-нибудь на работу ходил. Только и знаешь, что рубли сшибать и квасить со своими дружками.

– А это не важно, – Анкидин повысил голос. – Я по жизни трудящийся человек, по своему исключительному происхождению, и значит, ты мне по жизни завсегда должна. А если не хочешь, так я могу кому следует про твое местоположение сообщить. Тебе это предпочтительно?

– Гнида ты, а не трудящийся человек, – проговорила Настя, но тем не менее полезла в карман.

Она не могла отделаться от постоянного гнетущего страха, и слова Анкидина снова подлили масла в огонь.

«Откуда он знает, что я прячусь, что я кого-то боюсь, что я дрожу, как овечий хвост? Да по моему виду, по моему лицу. Я сама себя выдаю с головой».