Татьяна Первушина - Танцуют все, или Кащей с Берсеневки

Наконец, поняв, что пора остановиться, иначе мы не сможем, если понадобится, догнать даже столетнего хромого старика, мы осознали, что нам пора худеть.

Заняться совершенствованием своей физической формы было решено единодушно. Да, но с чего начать?

Перебрав всевозможные способы достижения столь благородной цели, мы полностью отмели различные фитнес-центры, тренажерные залы, а также аэробику вместе с шейпингом, поняв, что, не обладая железным здоровьем, дадим дубу на первой же изнуряющей тренировке. Да и дороговато выходит такой способ похудеть. Членство в подобных клубах стоит ох, как не дешево!

К тому же, я была почти абсолютно уверена, что после каждой тренировки мы обе, потеряв какое-то количество калорий, будем с остервенением опустошать холодильник по вечерам, тем самым набирая гораздо больше граммов, чем «растрясли», обливаясь потом, в клубе.

После горестных раздумий на эту тему мне вдруг внезапно вспомнился недавний разговор с моей подругой Аллой Букиной, как она сама себя называет, «одинокой гармонью».

Тридцатипятилетняя Алка, дитя богатых родителей, неприлично «заневестившаяся», духом не падает и постоянно чем-то увлечена: то она с друзьями путешествует по миру, то увлекается дайвингом, то горными лыжами. А в прошлый раз, когда Алка звонила мне, она, кажется, что-то болтала о своем новом увлечении – восточных танцах.

– Маргоша! – радостно вскрикнула я, – я поняла, что нам нужно.

– Если голодать, то я не согласна, – пробурчала Марго, даже не дослушав меня.

– Да при чем тут голодание? Давай-ка запишемся в клуб восточных танцев!

– Это что за штука такая? – удивилась подруга, – будем исполнять танец живота после каждого ужина?

– И это тоже. Между прочим, зря смеешься. В древности танец живота исцелял больных и был частью церемонии поклонения женскому материнскому началу. Это, если хочешь, целое искусство. Алка Букина говорила, что она просто без ума от этих самых восточных танцев, – в запале продолжала я.

– А там танцуют с кавалерами? – томно спросила Маргоша, неисправимый романтик.

– Вот это мы сейчас и узнаем, – ответила я, пряча улыбку, и включая Интернет, чтобы отыскать телефон ближайшего к моему дому клуба танцев.

Немного поборовшись с «Яндексом», я, наконец, нашла то, что искала. Практически на соседней с нами улице недавно открылся клуб восточных танцев «Зульфия».

Набрав номер, я стала объяснять вежливой девушке, ответившей на мой звонок, что хотела бы с подругой записаться в их клуб. Та невероятно обрадовалась моим словам и прочирикала, что у них изумительный хореограф, самые низкие цены в Москве, и абонемент можно приобрести даже не на месяц, а на так называемую «поразовую» оплату.

Уточнив на всякий случай, что из себя представляют «самые низкие цены в Москве», и, убедившись, что они не пробьют брешь в нашем семейном бюджете, я радостно продиктовала девушке свои и Маргошины фамилии и имена.

– Ждем вас с Маргаритой в ближайший четверг, к 17 часам. Пожалуйста, не опаздывайте, – ласково проворковала девушка, – чтобы вся группа вас не ждала.

– А во что нужно переодеться для занятий? – деловито осведомилась я.

– Ну для начала возьмите с собой какие-нибудь легкие спортивные костюмы или что-то вроде трико и купальника. И обязательно удобную сменную обувь.

– Слыхала, Маргоша? – повернулась я к подруге, которая, подчиняясь силе привычки, вяло откусывала очередной кусок пирожного, – нас с тобой ждут в трико к пяти часам в четверг. Просили не опаздывать. У тебя есть трико?

Маргарита с полным ртом в изумлении уставилась на меня, еще не осознав серьезности ситуации.

– Маргоша, ау! Ты слышишь меня? – я засмеялась, – хватит лопать пирожные, пошли-ка прогуляемся, а заодно прикупим нам танцевальные костюмчики для четверга.

Решив сильно не тратиться на пока еще неизвестную нам науку восточных танцев, мы затоварились в ближайшем второсортном магазинчике, где плохо говорящие по-русски загорелые мужчины продавали все по удивительно низким ценам.

Однажды я попалась в подобную «мышеловку» и купила там мужу зимний утепленный трикотажный костюм, который одевается «под брюки». Раньше, в досоветские времена, это называлось «исподнее».

Цена меня устроила, помнится, абсолютно – всего-то сто восемьдесят рублей, а костюм был очень красив – весь пестренький, словно игривая пижамка, с резиночками на рукавчиках и на щиколотках. К тому же стопроцентный хлопок, если верить бирке, пришитой к майке.

Мужу, честно сказать, обновка тоже очень понравилась: легкая, приятная на ощупь. А вот вечером, когда он пришел с работы, мы долго удивлялись, увидев, что костюмчик «прокрасил» руки и ноги мужа чем-то сине-черным, а на местах сгиба локтей и на коленках образовались прорехи. Костюмчик просто распадался на глазах.

Решив, что стирать такое «произведение искусства» не стоит – стиральная машинка все-таки подороже костюмчика стоит, я торжественно, на вытянутых руках, отнесла костюм в мусорное ведро. А Димка израсходовал полфлакона геля, чтобы смыть с себя непонятные пятна.

Наверное, костюмчик-то был «одноразовый», вот только непонятно, для какой страны он предназначался. В советские времена многие женщины прокололись, накупив красивой и дешевой кожаной обуви с картонными подметками – так начинали свой бизнес многие будущие «новые русские», закупив «ритуальную» обувь на мировых рынках и сделав на этом колоссальные прибыли.

Но подобные «пижамно-спортивные» костюмчики для одноразового пользования… Неужели кому-то в голову может прийти столь странная мысль об их применении? Скорее всего, эти костюмы были нормальными, только вот сшиты… годах в пятидесятых где-нибудь в Южной Корее. А теперь вот, спустя полвека, пригодились в необъятной, хватающей все и вся России.

До четверга время пролетело незаметно. И ровно в половине пятого вечера мы, держа в руках пакеты с «костюмами для танцев живота», материализовались у клуба «Зульфия».

Здание, на первый взгляд, ничем не отличалось от стоящих рядом таких же серых пятиэтажных домов сталинской постройки. Клуб располагался на первом этаже, видимо, вместо переехавшей оттуда либо парикмахерской, либо какого-нибудь магазинчика.

Вход в клуб был со двора. Рядом дверью красовалась табличка, на которой была нарисована фигуристая черноволосая девушка в розовых шароварах, с бубном в руках. Наверху золотыми буковками было написано «Зульфия. Клуб восточных танцев».

Войдя в помещение, мы попали в маленький квадратный коридор, в одном из углов которого стоял круглый низенький столик. Возле столика на крошечной банкетке, скукожившись, сидела худенькая миловидная девушка и что-то усердно писала в блокнотике.