Галина Куликова - Не верь глазам своим или Фантом ручной сборки

Однажды, встретив жену на улице с набитыми сумками, Федор заявил: «Боже, как стыдно, что моя жена торгует турецким барахлом!» Инга не смогла этого стерпеть, особенно если учесть, что муж жил на ее деньги. И выгнала его из квартиры. Диван, который «тонкая натура» пролежал до дыр, отправился вслед за ним – на помойку.

– Ты же знаешь, – Григорьев отвлек Ингу от мыслей, подскакивавших вместе с автомобилем на неровностях асфальта, – тетка Анфиса меня любит. Я не могу ответить на ее любовь свинством. Мы с тобой уже целый год вместе, и, если я устрою для нее день рождения сам, один, она решит, что ты черствая. Или что мы разругались. Кроме того, что это за стол, которого не касались женские руки?

– Мог бы попросить Надю, – ответила Инга. – Она бы не отказалась выступить в роли хозяйки.

Ни разу до сегодняшнего дня Григорьев не вызывал у Инги таких сильных отрицательных эмоций. Он был на редкость уравновешен, аккуратен и сдержан. Они прекрасно ладили, и Инге нравилось думать, что рано или поздно из них получится дружная супружеская пара.

– Ладно, – сказала она, решив, что загнать взбрыкнувшую жизнь обратно в привычную колею можно только силой, через «не хочу». – Мы с Таисией сделаем все, как надо. Уверена, твоя тетка будет довольна.

– Это другое дело, – обрадовался Григорьев и облегченно вздохнул. Тут же повел носом и удивился:

– У тебя что, новые духи? Очень оригинальные! Никак не могу понять, что за запах… «Живанши»? «Армани»?

– Пиво и раки, – буркнула Инга, отметив только сейчас, что Григорьев даже не поинтересовался подробностями ее несчастий.

– Пиваираки? – слепив из ее ответа фамилию, переспросил он. – Японец? Кажется, эти японцы намерены составить серьезную конкуренцию французам. Кстати, с теткой Анфисой запросто можно поболтать о последних тенденциях моды. Она за ней следит! В любом случае на дне рождения не будет скучно, я тебе обещаю.

На дне рождения действительно скучать не пришлось. Если учесть, что вечер начался с грандиозной драки, а закончился убийством именинницы.

Уже после драки, о которой речь пойдет потом, в разгар веселья тетка Григорьева пожаловалась на головную боль и ушла в свою комнату, заявив, что у нее начинается гипертонический криз. Через некоторое время бедняжку нашли на кровати уже бездыханной. Рядом лежала полупустая упаковка пилюль от давления. Прибывшие представители закона обнаружили в сумочке рецепт, выписанный участковым-врачом. И пришли к выводу, что пожилая дама, принимая лекарство, превысила допустимую дозу. Давление резко понизилось, и сердце отказало.

В конце концов санитары увезли тело, представители правоохранительных органов закончили, все свои дела и убрались восвояси. Оставшиеся гости некоторое время не могли оправиться от шока и сидели за столом, тупо глядя друг на друга. Только что маленькая, но довольно агрессивная тетка Анфиса задавала тон вечеру. А теперь она мертва, и все сидят обалдевшие, с недоверчивым выражением на физиономиях, словно минуту назад тут был Копперфильд, который показал невероятный фокус и вылетел в окно.

– Боже мой, какая трагедия! – первой подала голос Надя и прикрыла ладошкой глаза. – Какое несчастье! Я не верю, что она умерла…

– Ее убили, – неожиданно для всех сказала Таисия.

Надино лицо немедленно вынырнуло из-под руки. Глаза у нее выпучились так, словно их кто-то выдавливал изнутри, а шея вытянулась, как у квохчущей курицы. Григорьев разинул рот и не смог исторгнуть ни звука.

– Да ты что! – воскликнула Инга, озвучивая его немой вопль. – Убили?! С чего ты взяла?!

Таисия пожала плечами:

– Анфиса меньше всего походила на человека, способного принять горсть таблеток по ошибке.

И тут гостей словно прорвало. Заговорили все разом, причем вначале никто никого не слушал.

– Ерунда! – кипятился Илья Хомутов, нервно качая ногой, положенной на другую ногу. – Она выпила рюмочку и поплыла. Вполне могла проглотить что-нибудь лишнее.

– Конечно, могла. Но если бы вы не подрались, – возвысила голос Надя, обращаясь к мужчинам, – таблетки ей вообще не понадобились бы! И Анфиса осталась бы жива. Это из-за вас у нее поднялось давление.

– Не говори глупостей! – рыкнул Григорьев. – Драка тут совершенно ни при чем.

– Конечно, ты оправдываешься! – воскликнула Надя. – Потому что сам затеял дурацкий дебош.

Григорьев насупился и задышал часто и хрипло, словно пес, рвущийся с поводка. Инга заерзала на стуле. Ведь в драку он полез из-за нее! Бросился защищать ее честь.

А дело было вот в чем. Инга и Борис жили в одном доме, он – на четвертом, а она – на девятом этаже. На свидания Инга ездила на лифте: встречи всегда проходили на территории Григорьева. Да и вообще со стороны это выглядело почти как совместная жизнь. У нее были ключи от его квартиры, она следила за тем, чтобы вовремя оплачивались его коммунальные счета, а в холодильнике не заканчивались продукты.

Как раз эту самую квартиру подарила Борису тетка Анфиса – единственная его родственница. Сама она при помощи маленького, но чертовски деятельного брачного агентства вышла замуж за разменявшего девятый десяток красавца из деревни Большие Будки и прожила с ним счастливо три года. Совсем недавно ее муж отправился к праотцам, и Анфиса вернулась в Москву справлять семидесятисемилетие среди своих. Своими были – сам Григорьев, его добрые друзья Надя и Илья Хомутовы, а также ее ближайшая подруга Марфа Верлецкая.

Марфа и Анфиса дружили со школы и всю жизнь были не разлей вода, даже переехали вместе в этот самый дом. Марфа обосновалась в соседнем подъезде. Правда, весь последний год она просидела в деревне, возле какой-то пасеки – поправляла здоровье медом. Ключи от квартиры Марфа оставила Григорьеву, чтобы тот поливал цветы. А он, ясное дело, переложил эту почетную обязанность на Ингу.

Поднявшись к себе домой, Инга вспомнила, что неделю не появлялась в квартире Марфы. Старушка вернется и, увидев, что земля совсем сухая, расстроится. А Григорьеву достанется на орехи. Недолго думая, Инга перебежала из подъезда в подъезд, взлетела по лестнице и вонзила ключ в замочную скважину. Он повернулся бесшумно и мягко, словно нож в масле. Инга закрыла дверь, хлопнула по выключателю, промчалась по коридору и ворвалась в гостиную. И тут же замерла «на полном скаку», подавившись глотком воздуха.

Посреди комнаты стоял совершенно голый мужик – мускулистый, ногастый, похожий на породистого коня. Вокруг него на стульях, на кресле, на диване валялись предметы туалета, включая носки и галстук. Все это Инга охватила одним воспаленным взглядом. Мужику было лет сорок или больше – так сразу не поймешь. Темные мокрые волосы, зачесанные назад, блестели, точно конская шкура.