Галина Куликова - Не верь глазам своим или Фантом ручной сборки

Вместо того чтобы схватить какую-нибудь тряпку и прикрыть «банное место», как говаривала циничная Таисия, мужик хмыкнул и нахально сказал:

– Надеюсь, вы по-настоящему потрясены моей статью и всем остальным.

– Вы о чем это? – спросила Инга драматическим сопрано. – Вы как это?..

Одновременно она попятилась и наступила на его ботинки, стоявшие тут же, в комнате. Потеряла равновесие, забила руками в воздухе, точно веслами, и уже начала валиться назад, на стеклянный журнальный столик, но тут мужик в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние и не дал упасть, схватив ее в охапку.

В тот же самый момент входная дверь хлопнула, и женский голос окликнул:

– Валерик!

По коридору протанцевали веселые каблучки, и в комнате появилась девица волшебных форм и гармоничных пропорций с лицом какой-нибудь графини Пулавской. Правда, когда она увидела абсолютно голого Валерика, двумя руками обнимавшего Ингу, лицо ее приняло такое бешеное выражение, точно графине подожгли подштанники.

– Ах вот оно что, Валерик! – завопила девица, из графини мгновенно превратившись в фурию. – Ты поэтому не хотел давать мне ключи?! Развлекаешься здесь с девками?!

У незнакомки были черные длинные волосы, завитые мелкими колечками. Сейчас они дыбом стояли вокруг ее головы, а большой вопящий рот, накрашенный алой помадой, проглотил все остальные черты лица.

Поставив Ингу вертикально, голый Валерик взял брюки и молча удалился в другую комнату. – Кто это? – спросила потрясенная Инга у черноволосой фурии и потыкала вслед ему пальцем.

– Не могу поверить, – продолжала бушевать та, наступая на Ингу, – что он соблазнился такой драной кошкой!

– А что это вы меня оскорбляете?! – тоже закричала Инга совершенно неожиданно для своей визави.

Ее нервы, выдержавшие накануне столько испытаний, были натянуты, как провода, и теперь они начали искрить.

– Ты развлекалась с моим женихом и еще спрашиваешь, почему я тебя оскорбляю?! – с удвоенной силой завизжала фурия, выкатив и без того огромные, шоколадного цвета глаза. Шоколад так разогрелся, что, казалось, вот-вот брызнет из глазниц.

Фурия протянула руки и, схватив Ингу за шею, принялась трясти. Инга извернулась и связкой ключей стукнула ее по пальцам. Та нащупала на столе сувенирную тарелочку с надписью «Рига» и огрела ею противницу по лбу. Это оказалось так больно, что у Инги из глаз полились обиженные слезы. Тарелочка между тем дзынькнула и раскололась пополам. На пол посыпались осколки и фурия с хрустом раздавила их каблуком.

– У, гадина! – крикнула она и вознамерилась завалить Ингу на диван, но тут появился тот тип, из-за которого разгорелся весь сыр-бор.

– Послушайте, дамы, – примирительным тоном сказал он, втискиваясь между дерущимися. – Мне, безусловно, приятно, что моя нагая плоть вызвала у вас такой ажиотаж, но устраивать потасовку совершенно ни к чему. Давайте решим дело полюбовно.

– И ты еще будешь говорить мне о любви? – закричала фурия, отскочив в сторону и уперев руки в боки. – Проклятый обманщик! Я ждала, что ты сделаешь мне предложение! А застала тебя с жуткой девкой!

– Этого не может быть, – рыдала Инга, растирая лоб одной рукой, а сопли под носом – другой. – Сначала шеф с пивом… Потом ребенок с милиционером… А теперь вот – по башке тарелкой!

– Успокойтесь обе! – крикнул мужик неожиданно резко и сердито. – Черт бы вас побрал! Вероника, я прошу тебя.

– Не надо меня просить! – завизжала та. – Я все видела своими глазами!

Она развернулась и бросилась в ванную комнату. Щелкнула задвижка, затем раздались всхлипы, сейчас же сделавшись глухими, – вероятно. Вероника уткнулась носом в полотенце.

– Так, – сказал незнакомец и повернулся к Инге, которая почти ослепла от слез. – Давайте с самого начала. Кто вы такая?

– А вы? – прорыдала она. – Кто вы такой?

– Валерий Верлецкий. Это квартира моей тети.

Инга последний раз длинно всхлипнула и подняла на него заплывшие глазки:

– Марфа Верлецкая – ваша тетя?!

– Вот именно. Чтобы вам было понятнее, я – ее племянник. А вы?

– А я цветы прихожу сюда полива-а-ать… – снова разревелась Инга, осознав, что досталось ей, в сущности, ни за что.

– Угу, – сказал Верлецкий и постучал ногой по полу с таким умным видом, словно на нем были и носки, и ботинки. На самом деле до конца одеться он не успел. – Марфа вам платила? За полив?

– Нет, – покачала головой Инга. – Я просто так приходила-а-а…

Ни один человек не смог бы догадаться, что перед ним стоит деловая женщина, способная управлять большим коллективом и решать сложнейшие вопросы. Верлецкий тоже не догадался.

– Ну вот что, – сказал он и, окинув ее цепким взглядом, добыл из кармана висевшего на стуле пиджака бумажник, а из него – двести рублей. Это показалось ему не много и не мало, в самый раз. – Возьмите за труды. Спасибо вам большое. Но прежде чем вламываться, надо было нажать на кнопку звонка.

– Ваша невеста ударила меня по голове тарелкой! – воскликнула Инга.

– Это вам наука на будущее. – Он сунул две гладкие сторублевки ей в руку и, схватив за локоть, поднял на ноги. – А теперь нам пора прощаться. Ваша помощь больше не понадобится. Надеюсь, вы здесь ничего не забыли? Лейку? Совочек для земли? Нет? Отлично. И верните ключи, пожалуйста.

У него были серые глаза под прямыми широкими бровями. Смотрел он твердо и холодно. Ни капли теплоты и сочувствия! Он протянул ладонь, и Инга шлепнула на нее связку.

Потом сжала деньги в кулаке, словно фантики, и поплелась к выходу. Верлецкий отправился следом, подгоняя ее, словно собака-пастух отбившуюся от стада овцу. В ванной комнате все еще рыдали, и он сказал Инге куда-то в макушку:

– Из-за вас я поссорился с невестой.

– Мне-то какое дело! – злобно выкрикнула она, чувствуя себя самой распоследней дурой на свете. – Я всего лишь цветы хотела полить! А меня побили!

– Мужайтесь, – ответил Верлецкий, выталкивая ее на лестницу. – Такое случается со всяким, кто нацелен делать добро. Живите для себя, тогда все наладится. – И захлопнул дверь.

Выйдя из подъезда, Инга расплакалась еще горше. Лаврентий Кожухов, сосед с первого этажа, дебошир и пьяница, которого в народе прозвали «вечнозеленый лавр», внезапно проникся к ней сочувствием и спросил:

– Чевой-то ты ревешь? Чевой-то случилось?

– Эх! – воскликнула Инга, протискиваясь мимо него в подъезд. И повторила свою присказку:

– Сначала шеф с пивом, потом ребенок с милиционером, теперь – по башке тарелкой…

Когда она ушла, Лаврентий некоторое время изумленно смотрел на дверь, потом икнул и задумчиво пробормотал:

– Шеф с пивом… Съели они его, что ли?

Инга тем временем вернулась домой, стащила с себя плащ и прямо в одежде забралась под одеяло. Даже света не включила. Еще немного поплакала в подушку и крепко заснула, попытавшись утешиться тем, что завтра все встанет на свои места.