Наталья Баклина - Бланманже для мужа

Стас качнулся к Нэль, остановился, наткнувшись на её ладонь, и сказал жалобно:

– Ну попроси ключи у своей Фаины, а?

– К Файке уже нельзя, дочка вернулась, – вздохнула Нэль. С согласия Файки квартирка на Кременчугской здорово их выручала весь август.

Подруга, надо отдать ей должное, сразу смекнула, что у Нэль со Стасом рыльце в пушку, хотя и проснулись они после их первой ночи порознь. Диванчик на кухне был слишком узок, чтобы спать вместе, да Нэль и не собиралась спать вдвоём – после второго приступа желания ей почему-то стало неприятно находиться рядом со Стасом. Каким-то он ей показался чужим. И даже запах его был чужим – к знакомому парфюму добавился привкус пота, и Нэль мерещилось, что пахнет зверинцем. Этой весной Васька затащила её в зоопарк и застряла возле барсучьей клетки, пытаясь рассмотреть зверя. Барсук так и не показался – спал где-то в глубине своего загона. А Васька всё пыталась его увидеть и держала мать возле клетки, откуда доносился резкий запашок. Что-то похожее издавал и вспотевший от секса Стас. И Нэль с облегчением сбежала на своё кресло, что-то пробормотав про Файку и про «неловко». Впрочем, Стас её и не удерживал – кажется, его храп она услышала раньше, чем дошла до комнаты.

Так что наутро Нэль проснулась одна, но Файка, внимательно посмотрев на припухшие губы подруги и углядев слабый засос на шее, тутже спросила:

– Согрешила-таки с нашим мальчиком, да?

– Да! – не стала отпираться Нэль, а Файка добавила:

– Надеюсь, оно того стоило. Возьми вторые ключи.

– Зачем? – не поняла Нэль.

– А где ты с твоим Ромео встречаться собираешься? У себя в Одинцове или в квартире, которую он с кем-то там снимает? Сколько их там, в квартирке-то?

– Много, кажется, – улыбнулась благодарно Нэль. Действительно, ни к ней нельзя – дома мама и Васька, ни к нему – она не настолько потеряла голову, чтобы идти, по сути, в мужское общежитие. Гостиницу снимать? А деньги откуда?

– Можете днём заскакивать, пока я на работе. Вам тут близко, а начальству наврёте что-нибудь, – учила Файка, и Нэль – барсучий запах Стаса за ночь забылся, а сладостные волны оргазма помнились – засмеялась счастливо.

Потом счастье ненадолго померкло – Стас, проснувшись, вдруг поспешно засобирался домой, и Нэль показалось, что он тяготится прошедшей ночью. Но Файкины ключи она всё-таки взяла, и правильно сделала. Уже назавтра, в понедельник, Стас встретил её на платформе, и они целовались в его машине, а днём, прихватив ещё час к обеденному перерыву, смогли удрать из офиса в квартиру на Кременчугской.

Нэль переживала их роман со всем нерастраченным пылом, скопившемся в ней за почти тринадцать лет «холостяцкой» жизни. Иногда ей казалась – это не она старше Стаса на много лет, это он – зрелый мужчина. А она – пугливая девчонка, открывающая для себя прелесть сексуальных утех. Иногда постельные просьбы Стаса её коробили, но он так шептал: «Пуританка ты моя. Весталочка», – что Нэль переставала стесняться и шла за ним туда, куда он готов был её увлечь. Одно за другим рушились её интимные табу, но одно правило она требовала соблюдать неукоснительно: на работе никто не должен знать об их романе. Стас согласился и на людях даже стал называть её Нинель Васильевна. Неожиданно эта конспирация стала ещё одной сексуальной игрой – вынужденная дистанция настолько распаляла обоих, что они зачастили на «встречи с клиентами» и на «согласования с рекламным агентством».

Однако две недели назад лафа закончилась – в Москву вернулась Файкина дочь Алька. Расписание занятий в её колледже было довольно хаотичным, дома она могла появиться в любое непредсказуемое время. Да и вторые ключи ей понадобились. Таким образом квартирка оказалась для них закрыта, и началась пора воздержания. Нэль, которая, оказывается, подсела на секс со Стасом как на наркотик, воздерживалась с трудом. Она даже раздражаться стала по пустякам, даже с матерью поругалась, отчитав её за нежелание приготовить хоть какой-нибудь ужин. Мать, разумеется, надулась, перестала делать и то немногое, что делала, и неделю отказывалась с ней разговаривать. Так что хлопоты с домашним хозяйством Нэль пришлось делить с Васькой.

К концу первой недели вынужденного воздержания Стас уговорил Нэль заняться сексом в машине. Он загнал свой «жигулёнок» в какие-то дебри Филёвского парка, и Нэль немного остудила свою любовную горячку. Хотя не то это было, совсем не то. Секс в машине был похож на кислый индийский растворимый кофе вместо чашечки крепкого турецкого. Вроде и цвет такой же, и запах есть – а бурда-бурдой. Так и у них – вроде и слова были, и поцелуи, но страх Нэль, что на них наткнётся какой-нибудь ретивый собачник превратили долгожданное пиршество плоти в судорожный и нервный перепих. Так что теперь крутили они свой роман вот такими урывками.

– Нэльчик, ещё неделю без тебя – и я за себя не ручаюсь, – продолжал тем временем Стас. – Мне и так уже холодный душ требуется! Может, вечером кататься поедем, а? В парк?

Нэль отрицательно помотала головой:

– Нет, не получится. Сегодня у Васьки день рождения, мне нужно домой пораньше.

– Слушай, а хочешь, я тебя отвезу? – оживился Стас. – Хочешь? Прямо к подъезду.

– Отвези. Очень кстати, я как раз хотела в супермаркете что-нибудь к столу купить, возле станции и купим! – обрадовалась Нэль.

– А сэкономленное в дороге время мы потратим по уму, – опять задышал ей в ухо Стас, сгребая Нэль в охапку и прижимая к себе.

– Стас, да прекрати же! – вывернулась женщина, роняя пустой стаканчик из-под кофе. И вовремя.

– Вы тут что, курите? – Светлана, менеджер по персоналу, вышла из-за угла коридора и принюхалась. Автомат стоял в глухом аппендиксе-ответвлении возле запасного выхода и кое-кто из менеджеров действительно совмещал кофе с сигаретой. Что было строжайше запрещено.

– Нет, Света, что ты, мы тут кофе пьём! – заулыбался ей Стас, и та, посмотрев на шарахнувшуюся от Стаса и начавшую краснеть Нэль, показала на валявшийся стаканчик.

– Из одного стакана, что ли? Ну-ну.

– Как ты думаешь, Светлана что-нибудь заподозрила? – спросила Нэль спустя три часа, когда они со Стасом уже побывали в супермаркете, где Нэль купила роскошный торт со сливками и вишней и жёлтого зайца с мягкими ушами, и теперь ехали в Одинцово.

– Да вряд ли. Хотя, даже если и заподозрила, что с того? – безмятежно глянул на неё Стас и опять стал следить за дорогой, высматривая что-то на обочине среди пожелтевших деревьев.

– Ну, не знаю. Вдруг скажет Ивану с Германом, они подумают что-нибудь такое, – переживала Нэль, вспоминая ироническое «ну-ну» Светланы.

– Да ладно тебе, будь проще! – посоветовал Стас. – Мы с тобой взрослые люди, я не женат, ты не замужем. И всё, что между нами происходит – наше личное дело. Светлана же спит с Иваном – и ничего.