Алексей Макеев - Две пули полковнику

– Ну, для этого надо бы иметь более веские основания, – недовольно сказал генерал. – Сам упоминал, сколько преступлений совершается на кладбищах. И не факт, что там застрелили нашего шантажиста.

– Вполне допускаю, – сказал Гуров. – Могло быть и наоборот – он застрелил. Сейчас важно установить личность убитого.

– Вот пусть твой, как его, Чепасов, и устанавливает эту личность. Тебе-то чего напрягаться? Достаточно того, что мы держим магазин Шестопалова на контроле.

– Я как раз по поводу этого и пришел, – объяснил Гуров. – Мне только что позвонил сам Чепасов. Он сейчас везет в морг на опознание какую-то пару. О погибшем давалась информация по местным телеканалам, и вот двое граждан, мужчина и женщина, явились сами, сказав, что у них пропал знакомый, и он очень похож на тот портрет, что показывали в новостях.

– И ты хочешь присутствовать? Ну что же, я сам виноват – втянул тебя в это дело. Поезжай! Надеюсь, этот бедняга не имеет никакого отношения к шантажу. Откровенно говоря, я собирался перенацелить тебя совсем на другую проблему, но это успеется... Если для тебя это важно – поезжай, взгляни. Но всем остальным пусть занимается этот, как его, Чепасов.

– В жизни не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – заметил Гуров. – Почему-то дело, в которое ты меня «втянул», не кажется мне таким уж элементарным. Оно провоцирует один каверзный вопрос за другим. Мне хотелось бы основательно во всем разобраться.

Скептического отношения генерала ему развеять все равно не удалось – Орлов окончательно уверил себя в том, что шантаж не слишком богатого антиквара был всего лишь случайным эпизодом в жизни неведомого преступника, который, не добившись сразу результата, предпочел отказаться от своих замыслов. Однако сам Гуров смотрел на ситуацию совершенно иначе. Пока он не мог объяснить даже себе, что его беспокоит, но в целом история с неудавшимся шантажом казалась ему необычной, имеющей какой-то непонятный и тревожный подтекст. Его смущали многие вещи – и то, что антиквар будто бы видел раньше преступника, и то, что для встреч выбирались кладбища, и то, что именно на кладбище убили человека, которого хватились только на третий день. Во всех этих мало стыкующихся между собой фактах ощущалась внутренняя связь. К сожалению, ни следователя, ни суд не могли заинтересовать ощущения Гурова, поэтому в придачу к ним не мешало раздобыть парочку-другую фактов, которые с полным основанием можно было бы назвать уликами.

Не откладывая дела в долгий ящик, Гуров разыскал Крячко и поехал с ним в морг.

Майор Чепасов уже провел опознание, но никого из участников не отпускал, дожидаясь Гурова. Вряд ли это было знаком особого уважения – майору просто не хотелось ссориться с главным управлением – это Гуров понял, еще когда впервые встретился с Чепасовым.

Майор был худощавым нервным человеком, пребывавшим в вечном напряжении и ожидании худшего, из-за чего общаться с ним было чрезвычайно сложно, особенно людям, которые в чем-то от Чепасова зависели. Свои отрицательные эмоции он вымещал на них неукоснительно и беспощадно. Иначе он держал себя с начальством, но легче никому от этого не становилось, потому что и в этом случае Чепасов умудрялся вызвать у собеседника ощущение близкой и неотвратимой беды.

– Вот, полюбуйтесь, товарищ полковник, что за птицы! – с язвительной горечью сообщил он Гурову, когда пришло время знакомиться с людьми, явившимися на опознание. – От них же за версту разит публичным домом. И этот подонок, которого завалили у кладбища, наверняка из той же компании. По моему мнению, на них и время терять бы не стоило. Пускай поскорее перережут друг друга – туда им всем и дорога. А мы с ними носимся как с писаной торбой... В старое время турнули бы всю эту братию за сто первый километр – и баста!

Гуров внимательно посмотрел на парочку, которая скромно стояла в сторонке и о чем-то вполголоса переговаривалась. Мужчина Гурову и в самом деле не понравился – ему было явно далеко за тридцать, но одет он был с каким-то развязным пляжным шиком, который больше подошел бы подростку: осветленные волосы были взбиты в немыслимый ежик, за ворот пестрой рубахи была воткнута дужка солнцезащитных очков с узкими стеклами. И выражение лица у этого молодящегося дяди было не слишком приятным – эдакая смесь пресыщенности и деловой бесцеремонности. Гуров подумал, что этот человек больше всего похож на сутенера.

Девушка, которая пришла вместе с ним, была миниатюрной аппетитной брюнеткой в короткой юбочке и белой обтягивающей майке, под которой ничего больше не имелось, отчего ее маленькая, но крепкая грудь отлично просматривалась сквозь неплотную ткань. Относительно профессии этой девушки у Гурова тоже возникли сомнения – он как-то не мог представить ее ни в роли учительницы, ни в роли водителя трамвая, например, но, в отличие от ее спутника, в ней еще сохранились свежесть и непосредственность молодости, и это вызывало к ней симпатию.

– Вы, конечно, уточнили, кто они такие, майор? – спросил он у Чепасова.

– Я зафиксировал их паспортные данные, – с отвращением сказал майор. – Туликов Валерий Сергеевич, шестьдесят девятого года рождения, назвался частным предпринимателем, и Вострякова Татьяна Алексеевна, восемьдесят четвертого года рождения, временно безработная... Одним словом, оба тунеядцы. Прежде бы их...

– Да, это мы уже знаем, – подал голос полковник Крячко. – За сто первый километр. – И добавил, обращаясь к Гурову: – Майор, видимо, так и представляет себе золотой век. Все, что тебя раздражает, отправляешь за сто первый километр и наслаждаешься тишиной и порядком. Только ведь и за тем злосчастным километром тоже люди живут. Им-то за что такая напасть?

– У каждого своя мечта, Стас, – ответил Гуров. – Тут мы майору ничего указывать не станем. И вообще, нас в данную минуту интересует реальность. Конкретные факты. Эти люди опознали убитого?

– Они утверждают, что знают этого человека, – кисло сказал Чепасов, заглядывая в какую-то бумажку. – Ложкин Дмитрий Владимирович, примерно семидесятого года рождения, проживает по Волгоградскому проспекту, но точный адрес они не помнят. Вообще, изворачиваются, по-моему. Считаю, что нужно их задержать, товарищ полковник.

– Полагаете, они могут иметь причастность к убийству? – скептически произнес Гуров. – Не думаю. Вряд ли бы они тогда заявились к вам сами. Хотя, конечно, всякое в жизни бывает... Впрочем, мне хотелось бы побеседовать с ними лично.

Чепасов тут же махнул рукой и резко выкрикнул в сторону парочки:

– Туликов! Подойдите сюда! И побыстрее поворачивайтесь, вы тут не на тусовке!

На потрепанном лице беловолосого отразилась некоторая досада, но он не стал прекословить и без слов подошел к оперативникам, позволив себе лишь сделать это неторопливо, вразвалочку, точно действительно прогуливался по пляжу, а не по коридору морга, где лежал его мертвый приятель. Девчонка с настороженным видом последовала за ним.