Алексей Макеев - Долларовый эквивалент

– Значит, не верит, что дочь жива, – подсказал Крячко.

– Это его дело, – заметил генерал. – Честно говоря, я и сам не верю, но, пока тело не обнаружено, будем надеяться. Однако для нас главное – банда. Этих нужно брать, и как можно скорее.

– О прогулке на теплоходе знали многие, – сказал Гуров, останавливая машину на развилке, чтобы посмотреть на дорожный указатель. – Навести преступников мог кто угодно, возможно, даже непреднамеренно. Искать в этом направлении можно год. По моему мнению, сейчас гораздо важнее выяснить, кто мог напасть на калошу с таким гордым именем «Викинг». К сожалению, и на этот счет у нас нет ничего определенного. Даже фотороботов нападавших составить не удалось.

– Да уж, – хмыкнул Крячко. – Как выражался наш последний свидетель – сплошной бедлам. Подозреваю, что ко времени нападения на судне не осталось ни одного мало-мальски трезвого человека.

– Это не так, – возразил Гуров. – Наверняка охранники Ларисы Бардиной были в порядке. Это как раз тот редкий случай, когда трезвость вредит здоровью. Убежден, что они пытались вмешаться в ситуацию, как и капитан, кстати…

– И та безрассудная девушка, в крови которой, скорее всего, найдут героин, – напомнил Крячко. – И похоже на то, что все, кто был способен сопротивляться, получили пулю.

– Странно только, что в эту категорию не попал друг Ларисы, в честь которого, собственно, и состоялся этот трагический рейс. Молодого человека можно заподозрить по меньшей мере в неблагодарности.

– Ну этот-то с самого начала не скрывал, что в самый ответственный момент оказался в отключке, – сказал Крячко. – Рубаху на себе рвал – мол, будь он тогда трезв, разбойникам не поздоровилось бы. Правда, я слышал, что эти заклинания ни на кого не подействовали и будто бы сам Бардин предупредил молодца, чтобы тот больше не попадался ему на глаза. До этого он сквозь пальцы смотрел на увлечение дочери.

– Надо будет присмотреться к этому парню попристальнее, – решил Гуров. – Как-никак почти родственник, да еще и виновник торжества, а вот показания давал на редкость скупо. Мне еще во время допроса это показалось странным. По его словам, получается, что он чуть ли не весь день провалялся пьяным. Здоровый парень!

– Всякое бывает, – дипломатично заметил Крячко. – Ты учитывай, что сказал Кривошеев, – с напитками на борту был полный порядок. А с другой стороны, мог парнишка просто струсить? Очень даже мог. Автоматическое оружие на кого угодно оторопь наведет. А теперь ему, конечно, тяжело в этом признаваться.

– Так или иначе, а присмотреться надо, – заключил Гуров. – Что мы о нем знаем?

– Можно сказать, почти ничего, – пожал плечами Крячко. – Не москвич. До сих пор не имеет здесь даже собственного жилья, снимает квартиру. Участвует в экстремальных гонках – модное становится увлечение, между прочим, хотя и глупое. Гробят хорошие машины, вместо того чтобы раздать их, например, бедным… Ну и еще вроде в кино снимается – тоже небось машины гробит, – ты у Марии уточни.

По мнению Крячко, жена Гурова – известная и популярная актриса Мария Строева – должна была знать подноготную любого статиста в обширной гильдии профессионалов, причастных к театральной среде и кинобизнесу. Гуров не был в этом уверен, но уточнить пообещал.

– Ладно, сейчас сворачиваем на Демино, – сказал он. – Сначала посмотрим с бережка на то место. На воде, правда, следов не остается, но, по крайней мере, прикинем, как это все могло выглядеть.

Они проехали через полусонную деревню. Дорога сбегала к самой воде. Влажный песок был истоптан коровьими следами. Чуть поодаль в удобной бухточке у деревянных мостков покачивалась привязанная к столбу лодка. По другую сторону на травянистом пригорке сидел одинокий рыбак с удочками. Штанины его старых коричневых брюк были закатаны до колен. Он был худ, черен от загара и неподвижен как статуя. В зубах его торчала незажженная сигарета, а взгляд был устремлен на поплавки.

Гуров оставил машину на дороге и вместе с Крячко подошел к рыбаку поближе.

– Добрый день! Как ловится? – спросил он.

Рыбак медленно повернул голову и недоверчиво посмотрел на незнакомцев.

– День добрый, – ответил он равнодушно. – Рыбкой интересуетесь – или так, для разговору?

– А нам все интересно, – живо подхватил Крячко. – От рыбки тоже не откажемся.

Загорелый рыбак иронически посмотрел на него, немного подумал, а потом спросил, нет ли у них спичек. Крячко услужливо поднес зажигалку. Рыбак закурил и, блаженно жмурясь, проверил удочки.

– Какая тут рыба, – вдруг сказал он. – Смех один. У вас в Москве этой самой рыбы небось завались, а вы ее тут ищете… Да и никакая не рыба вам нужна, господа хорошие. – Он окинул оперативников проницательным взглядом. – Опять про стрельбу дознаваться приехали? Тут уж вас столько перебывало… Водолазы вот только сегодня уехали. Одним словом, кино бесплатное.

– Верно угадали, – кивнул Гуров. – Из милиции мы. Именно про стрельбу хотелось бы узнать больше всего. Все-таки напротив вашей деревни все происходило. Кто-то должен был видеть.

– Кто-то, может, и видел, – сказал рыбак. – А я только слышал. Бабахнуло будь здоров! Всех собак распугало.

– А потом, – спросил Гуров, – что было?

– А что было? – Рыбак невозмутимо пожал плечами. – То и было. Стрельба из всех видов стрелкового оружия. А кто в кого – это нам неведомо.

– Что же, никто из деревни даже не полюбопытствовал, что у вас на реке творится? – недоверчиво спросил Крячко.

– Дураков нет, – хладнокровно ответил рыбак. – Жизнь, слава богу, научила. Потом, конечно, ходили, когда тут ваши понаехали. «Скорая» там, спасатели… Говорили, «омик» на дно пустили, а он, вишь, своим ходом убрался! – Он удивленно тряхнул головой. – Чудно, ей-богу, как люди врать горазды!

– Значит, ничего о нападении не знаете? – сказал Гуров. – И накануне ничего подозрительного поблизости не замечали? Может, какие-то лодки тут стояли? Или люди чужие вертелись? Не было такого?

Рыбак, будто не слыша вопроса, глубоко затянулся сигаретой, с сожалением посмотрел на куцый окурок, потом обстоятельно его заплевал, забросил далеко в траву и рассудительно заметил:

– Было или не было – кто теперь знает? Тут так – иной раз месяцами ни души не бывает, а иной раз табунами понаедут, костры жгут, музыку гоняют, рыбу в реке пугают. Посмотришь, да и плюнешь! Хуже того, когда свои в этом безобразии участие принимают.

– Свои? В каком смысле? – спросил Гуров, переглянувшись с Крячко. – Значит, кто-то приезжал?

Рыбак потрогал удочки и, как бы размышляя вслух, заявил:

– Я вот слышал, будто в Америке за просто так никто и слова не скажет. Как будто там у полиции есть свой специальный фонд – кто показания по делу дает, тот вроде компенсацию из этого фонда получает. Правда это или нет?