Алексей Макеев - Мотель смертников

– Каким же образом?

– Ну он же автомеханик, так что устроить задержку ему труда не составило. Сначала у жены оказалось спущено колесо. Пока доехала до ближайшей монтажки, пока заменила... А потом мотор греться начал. Опять поиски СТО, остановка... В общем, добралась она до мотеля лишь к одиннадцати часам, когда Сотского уже не было в живых.

– А Луконин? Он где был в это время?

– Наш «Отелло» был уже в пути назад, домой. Жену он дожидаться не стал: как позже объяснил на следствии, боялся, что не удержится и учинит самосуд. Так что они разминулись на трассе.

– Что ж, в общих чертах картина ясна, – заключил Гуров. – Вы мне подготовьте список свидетелей, кто давал самые важные показания, я через часок заеду, заберу. И копию обвинительного заключения тоже.

– Можно не заезжать, – усмехнулся Рузаев. – Я такую просьбу предвидел, так что и копия, и список уже готовы. Вот, пожалуйста.

– Это здорово, – с уважением произнес Гуров, принимая у Рузаева список. Заглянув в него, он обнаружил там 16 фамилий с указанием мест работы, адресов и телефонов.

– Выходит, не только у вас в главке работать умеют, мы тоже кое-чему научились, – заявил Рузаев, довольный впечатлением, которое произвел на знаменитого «важняка».

Из Следственного комитета Гуров направился сразу домой: надо было как следует подготовиться к завтрашней поездке, а заодно внимательно изучить обвинительное заключение. Однако, попав к себе в квартиру, он первым делом позвонил в пензенское ГУВД, представился и попросил связать его с человеком, который выезжал на место гибели Арбенина. Выяснилось, что оперативника зовут Петр Канавин, и сейчас майор Канавин находится на задании. Гуров объяснил, что завтра к обеду рассчитывает быть в Пензе и хочет побеседовать с майором. Так что большая просьба – не отправлять его далеко от Управления. В Пензе заверили, что просьбу знаменитого сыщика исполнят в точности и майор будет ждать его.

«Ну, может, этот майор расскажет что-нибудь важное, что не сообщил Орлов, – подумал Гуров, раскладывая на столе в кабинете листы обвинительного заключения и рядом, под рукой, список свидетелей. – А то пока ничего не вырисовывается. Путаное какое-то дело. Точнее, оба дела. Первое, что-то подозрительно ясное – действительно «Отелло», последний акт, и все тут. А второе, наоборот, слишком темное. Кстати, насчет темноты. Выехать надо будет пораньше, еще затемно, иначе не успеть».

Гуров никогда не мог забыть о чем-то намеченном, проспать или опоздать – эту его обязательность знали все, с кем ему довелось работать. Вот и в этот раз еще затемно его серебристый «Пежо» выкатился со стоянки, проскочил Садовое кольцо – эту камеру пыток водителей в дневные часы, – а затем благополучно миновал кольцевую. В первый раз Гуров остановился уже за Рязанью, посетив придорожное кафе. А к двум часам он уже подъезжал к Пензе. Изученный накануне план города оказался точен, и вскоре, лишь немного поплутав на узких улицах, прилегающих к Суре, он уже парковал машину возле здания ГУВД.

Канавин оказался крепким осанистым мужиком, и возрастом, и ростом лишь немного уступавшим Гурову. Чувствовалось, что он немного робеет перед известным столичным сыщиком, но при этом держался оперативник с достоинством, чем сразу расположил Гурова к себе. Однако его рассказ о гибели Арбенина разочаровал: никакой ясности после него у Гурова не появилось, наоборот, прибавилось вопросов.

Глеб Арбенин погиб в точности в то самое время и почти в том же месте, что и его предшественник. Правда, в этом случае время смерти удалось установить с точностью до минуты. Проходившая по двору мотеля горничная Зина Ломакина услышала звук сильного удара, хруст, звон стекла. Согласно показаниям горничной, она решила, что это на шоссе столкнулись машины, и выбежала на пятачок перед въездом в мотель, откуда просматривалась дорога в обе стороны. Однако никаких столкнувшихся машин она не увидела. Тогда горничная сообразила, что звук удара доносился скорее слева, где от шоссе отходила дорога в сторону райцентра. Однако любопытство горничной Ломакиной оказалось не таким сильным, чтобы идти по холоду (начало марта выдалось на редкость морозным) почти двести метров, и Зина вернулась в мотель, где и рассказала об услышанном регистраторше Лиде Подлесной. Та взглянула на часы – они показывали без десяти минут десять – и заметила, что автобус из райцентра уже прошел, так что если что и случилось, то с каким-нибудь частником. После чего она разыскала сторожа, а по совместительству – дворника и слесаря мотеля Лешу Попова и велела сходить на районную дорогу, посмотреть, что там случилось. Сторож вернулся не скоро, причем так волновался, что не сразу мог дать вразумительное объяснение тому, что он увидел. В общем, стало ясно, что произошло не рядовое ДТП, а нечто чрезвычайное. Теперь уж и сама Подлесная, и горничная Ломакина в сопровождении хозяина мотеля Геннадия Васильева отправились на место происшествия.

Там их глазам предстала действительно страшная картина: тяжело груженый лесовоз, съехав с пригорка, смял дорогую иномарку, словно пустую консервную банку. На снегу под машиной расплывалось темное пятно. Когда посветили фонарями, увидели, что там машинное масло смешалось с кровью. В кабине машины, вдавленный грудью в руль и приборную доску, лежал высокий представительный мужчина. Поскольку удар пришелся сбоку, подушка безопасности на иномарке не сработала. А вот кабина лесовоза была пуста, и водителя нигде видно не было.

Работники мотеля, знавшие всех в округе, сразу определили, чей это лесовоз. «Да это Генки Шувалова машина!», – закричала Зина Ломакина. – «А Генка сам где?» Хозяин мотеля со своего сотового тут же вызвал милицию и «скорую». А пока оперативники не прибыли, люди своими силами организовали поиски водителя лесовоза. Долго искать, впрочем, не пришлось: Гена нашелся в своем вагончике на лесозаготовительном участке. Согласно его показаниям, накануне он после окончания трудового дня встретил друзей из Качима, они взяли пол-литра, потом добавили еще, и как он добрался до своего вагончика, водитель уже не помнил. Зато уверенно говорил, что после окончания рабочего дня он машину заглушил и, как всегда, поставил на передачу – зимой он, как и остальные водители лесхоза, ручником никогда не пользовался. Кабину запер и ключи, ясное дело, забрал с собой. Между тем первое, что увидел майор Канавин, прибыв на место происшествия, была связка ключей, висевшая в замке зажигания, и рычаг передач, стоявший на нейтралке.

Прибывшие оперативники с помощью спасателей, имевших специальный инструмент, извлекли из легковушки мертвого водителя. Документы были при нем, и тогда стало известно, что погибший – председатель совета директоров банка «Амальгама» Глеб Арбенин.