Алексей Макеев - Темная сторона закона (сборник)

И вот он, сидя в стандартной и стандартно обставленной трехкомнатной квартире, недоуменно смотрел по сторонам.

– Ожидали увидеть хоромы? – с усмешкой спросила Ольга.

– Признаться, да. Все-таки ваш муж очень популярный артист, все время снимается, в год несколько сериалов с его участием выходит, работает в театре, а?.. – Гуров повел рукой вокруг себя. – Представляю себе разочарование воров – они явно ожидали большего. Может быть, вы копите на загородный дом?

– Лев Иванович! У нас четверо сыновей! Так получилось! Первые были близнецы-мальчишки, а мне очень хотелось дочку, потому что и у меня самой только братья. Но получилась еще пара безобразников, так что нам уже не до девочки. А теперь давайте подсчитаем расходы. Старшие – в частной гимназии, младшие – в частном детском саду. Няня, домработница, водитель для Димы, чтобы он хоть в машине мог немного расслабиться. Хорошо еще, что его агентом являюсь я, а то пришлось бы и тому проценты отстегивать. У нас остается очень мало, но и это лежит в банке на депозите, потому что не успеешь оглянуться, как парни вырастут и им свои квартиры нужны будут. Какой тут загородный дом?

– Могли бы взять ипотеку.

– Зачем? Из города долго добираться, а у Димы день по минутам расписан. К тому же не хочется влезать в эту кабалу. Это сейчас Дима нарасхват, но сколько таких артистов, которые годами с экрана не исчезали, а потом пропали – мода на них прошла, и все! Теперь по второразрядным сериалам кочуют. Вот, пока есть возможность, он и зарабатывает, чтобы будущее детей обеспечить, а уж я помогаю, чем могу.

– Квартиру, что после Василия Дмитриевича осталась, сдаете, наверное? – спросил Гуров и, встретив ее настороженный взгляд, объяснил: – Жена рассказала. Мария Строева.

– А-а-а! – с облегчением покивала ему Ольга, потому что корпоративная солидарность – это все-таки великая вещь. – Значит, это вы. Я слышала, что у нее муж в полиции служит, но вы вроде бы убийствами занимаетесь?

– Это я, и занимаюсь не только убийствами, но и всеми резонансными делами. По Москве прокатилась волна краж, имеющих между собой много общего – мы называем это серией, вот мне и поручили этим заняться. И давайте перейдем к делу, а то вы сами сказали, что у вас мало времени. Как и когда вы обнаружили пропажу блюда?

Ольга немного помолчала, несколько раз взглянула на Льва, словно решая, говорить или нет, а потом решилась:

– Лев Иванович! Поскольку вы муж Марии, я не буду морочить вам голову, но надеюсь на взаимопонимание.

– Можете не сомневаться, если в вашей истории нет чего-то криминального, – заверил ее Гуров.

– Нет! – твердо произнесла Ольга и начала: – Вот вы сказали про квартиру, которая Диме вернулась. Вы знаете эту историю?

– В общих чертах, и, должен сказать, вам очень повезло с адвокатом.

– В чем-то – да, в чем-то – нет. Под моим напором, потому что иначе мы бы все сроки пропустили, его нашел Дима через друзей своего отца, свел меня с ним по телефону, и дальше уже я с адвокатом общалась. Мужчина этот действительно очень дельный, и при внешней мягкости хватка у него мертвая. Он меня выслушал и заверил, что обязательно решит это дело в нашу пользу, но ему нужна доверенность. Дима ее подписал, и больше мы никаких хлопот не знали, нас даже на суд не позвали. Краем уха я слышала, что там были эксперты из числа ведущих медиков столицы, чье слово в определенных случаях является решающим. Когда все закончилось, мы с Димой повезли адвокату его гонорар. Конечно, я могла бы сделать это и сама, но…

– Нужно соблюдать правила игры: именно ваш муж – глава семьи, и никто другой.

– Вот именно. Я не хотела, чтобы друзья покойного Василия Дмитриевича плохо подумали о моем муже. Лично мне на их мнение плевать, я их не знаю и в этом кругу не принята, как существо второго сорта, но вот Диме они могут быть полезны. Короче, мы отдали ему деньги, поблагодарили, а он… Он попросил об ответной услуге.

– Надеюсь, не у вас и не интимного характера?

– Да вы что? – рассмеялась Ольга. – Он вообще не по этой части!

– Как не по этой? – опешил Гуров, подумав: «А как же близкие отношения Овчинникова с Чистяковой? Выходит, это не он?»

– Ну, я чисто случайно знаю, что он крутит любовь с одним мальчишкой – эдакий томный красавчик, который у него на полном содержании.

Гуров, хмыкнув, заметил:

– Вот уж не думал, что у Краснова нетрадиционная ориентация.

– При чем тут какой-то Краснов? – удивилась Ольга. – Это Овчинников.

«Опаньки! Вот все и срослось! Но тогда он, получается, бисексуал!»

– Ничего мне не говорит, – покачал головой Лев. – Не слышал о таком. Но чем же вас так его встречная услуга озадачила?

– Понимаете, он дал Диме конверт формата А4 без всяких надписей и попросил, в случае его внезапной насильственной смерти, открыть его и просто бросить другой конверт, что будет лежать внутри и уже с адресом, в почтовый ящик. Будь я одна, я бы до этого конверта даже не дотронулась, и пошел он со своими секретами куда подальше!

– Но при этом был ваш муж, и вы ничего не могли сделать.

– Да! То, что началось дальше, я до сих пор не могу вспомнить без содрогания – надо же знать моего мужа. Он сыграл столько положительных героев, что уже просто в них переродился. Дима носился с этим конвертом, как дурак с писаной торбой. Прятал его то тут, то там, и каждое место казалось ему недостаточно надежным. А если учесть, что в доме четыре сорванца, которые всюду лазают, спасения от них нет, то жизнь превратилась в кошмар. Я поняла, что еще немного, и просто сойду с ума. Отобрала у него конверт и положила вместе с точно такими же, в которых храню различные квитанции, объяснив, что лист нужно прятать в лесу. Но Дима каждый день проверял, на месте ли он. В январе у нас выдалась свободная неделя, и я увезла всю семью в деревню – у моих родителей дом на Клязьме. Диму я забирала прямо со съемок, так что домой он не заезжал, а я перед уходом выбросила к чертовой матери тот конверт, а блюдо аккуратно упаковала и спрятала на антресолях. Пусть все выглядит так, словно в наше отсутствие здесь побывали грабители и украли блюдо и конверт.

– Ничего более ценного не нашлось?

– Чего?! Если только Димкины награды, но тогда у него точно случился бы инфаркт. Может, я и глупо придумала, но, знаете ли, опыта в таких делах не имею. Когда мы вернулись, Дима первым делом бросился проверять, на месте ли конверт, а когда его не нашел, впал в истерику. Потом он увидел, что пропало блюдо, решил, что нас ограбили, и написал заявление в полицию.

– Овчинникову он сообщил, что конверт пропал?

– Тут же! Ужасно извинялся, что не смог его сохранить, только что не плакал. А тот его еще и утешал, говорил, что ничего страшного, и все в этом духе. И жизнь, слава богу, вошла в нормальное русло.