Алексей Макеев - Темная сторона закона (сборник)

– Значит, вы не знаете, что было в конверте?

– Лев Иванович! – укоризненно сказала Ольга. – У меня на руках четверо детей и муж, который в практическом смысле мало чем от них отличается. Неужели вы думаете, что я не заглянула в него в первый же вечер? Неужели я допустила бы, чтобы у меня в доме была какая-то опасная вещь? Там внутри был конверт поменьше, адресованный Владимиру Владимировичу Владимирову, Москва, Главпочтамт, до востребования, а в нем – старая газета. Вот такой ценный был конверт, из-за которого мой муж от беспокойства с ума сходил!

– Ольга! Вы подумайте, как это сделать, но блюдо все-таки найдите, – попросил Гуров. – И пусть тогда Дмитрий Васильевич заберет свое заявление из полиции, чтобы нам с этим делом больше не возиться. Лично мне ясно, что ваш случай никакого отношения к серии не имеет, но нераскрытая кража висит на райуправлении и портит отчетность.

– Но тогда он поймет, что украли именно конверт!

– Господи! Да сделайте вы такой же! А потом, якобы случайно, его найдете и скажете, что перепрятали, но забыли куда, а теперь вот он нашелся.

– Чтобы он опять с ума сходил? – возмутилась Ольга. – Нет уж! Украли так украли! Мне легче блюдо выкинуть! А нераскрытых дел в райуправлении и без нашего заявления, наверное, немало, так что одним больше, одним меньше, погоды это не сделает.

Гуров вышел из этого дома, и мысли у него в голове роились самые разные, но требовалось разобраться с остальными случаями, а главное, выяснить, не обращались ли эти люди тоже к Овчинникову. Эту фамилию ему никто больше впрямую не назвал, о существовании конверта даже не заикнулся, но у троих в прошлом имелись определенные юридические проблемы, которые чудесным образом разрешились, а вот в двух случаях имели место реальные кражи, без дураков – уж в этом-то Гуров разбирался. Объединяло эти происшествия только то, что похищенные вещи были небольшой ценности, но дороги владельцам как память, вот они и хотели их вернуть. Когда уже к вечеру Лев со Стасом и Петр собрались в кабинете Орлова, Крячко первым начал рассказывать о том, что узнал за день. У него получилось приблизительно то же самое, что и у Гурова, а когда Лев передал им свой разговор с Пивоваровой, Орлов подвел черту:

– Итак, что мы имеем? Можно предположить, что Овчинников раздает эти конверты всем своим клиентам, в надежде на то, что хоть один или несколько дойдут по назначению, то есть послужат «спусковым крючком» для некоего действия.

– То есть важно не содержимое, а сам факт отправки такого письма? – уточнил Стас.

– Да! – кивнул Петр. – Предположим, раз в неделю некий гражданин по имени Владимир Владимирович Владимиров приходит на Главпочтамт и, если получает такое письмо, то уже знает, что надо дальше делать, но что именно?

– Знаете, я сейчас вспомнил, как Ольга Пивоварова сказала, что лист прячут в лесу, – начал Гуров, но Крячко перебил его:

– По-моему, это сказал какой-то писатель задолго до нее.

– Не блещи эрудицией, – подколол его Лев. – Суть не в том, кто это сказал, а в том, что очень уж это выражение к нашей ситуации подходит.

– То есть среди массы фальшивых писем могут быть и настоящие? – спросил Орлов.

– Могут, но не факт! – заметил Лев. – Одним он дает письмо для отправки Владимирову, другим – Иванову, третьим – Сидорову и так далее. Но по моим ощущениям – это просто отвлекающий маневр. Если Овчинников действительно располагает убойным компроматом на кого-то, то он не может не понимать, что его постараются изъять. И он на «безупречную» работу нашей почты надеяться не будет! Это действительно где-то лежит, и, не исключено, хозяин действительно не знает, что ему доверили.

– И именно это ищут «ниндзюки», – закончил его мысль Петр.

– Слушайте! А может, хватит меня за дурака держать! – возмутился Стас. – Неужели вы думали, что я не догадаюсь, что вы мне что-то недоговариваете? С каких пор вы стали от меня что-то скрывать? Вы мне больше не верите? Так, зад об зад, и разойдемся в разные стороны!

Орлов с Гуровым переглянулись, молчаливо согласились, что утаивать дальше от Стаса правду смысла нет, и Лев рассказал Крячко об обыске в доме Софьи Абрамовны, предупредив, что дальше этой комнаты информация уйти не должна.

– Ну, и чего было из этого тайны мадридского двора устраивать? – хмыкнул Стас и, помолчав, сказал: – Вот вы, мужики, такие умные-разумные, а простую вещь не поняли. Лично мне кажется, что Овчинников свою «нычку» держит в таком месте, о котором никому и в голову не придет подумать. И место это никаким образом с его клиентами не связано. Или «ниндзюки» чего-то недодумали, или уже все мыслимые места обыскали и теперь пошли просто частым гребнем чесать все, до чего дотянуться можно.

– Черт! Поговорить бы с кем-нибудь из адвокатов! – воскликнул Орлов.

– А не отправить ли нам засланного казачка? – предложил Гуров.

– К Овчинникову?! И думать не смей! – возмутился Петр.

– Нет, наоборот! К известному на всю Москву своей скрупулезной честностью адвокату. А дело придумаем уж очень дурно пахнущее, за которое порядочный адвокат никогда в жизни не возьмется, вот тут-то и можно будет у него про Овчинникова спросить. Что, мол, рекомендовали того как крупного специалиста по подобным делам, и так ли это на самом деле? Вот и узнаем, что о Владимире Николаевиче говорят.

Все переглянулись, а потом Орлов задумчиво проговорил:

– В принципе, можно. Кого пошлем? Только учти, что это должен быть человек, гарантированно никак не связанный с Овчинниковым.

– Да уж куда гарантированнее, – усмехнулся Лев. – Степка Савельев. Почему бы ему не попробовать урвать у собственного отца приличный кусок бизнеса?

– Ну, этот даже связанный, лежа на боку, дырку в полу провертит, – рассмеялся Орлов. – Но ты случайно не забыл, что он у тебя же в группе работает? Сиречь является сотрудником полиции.

– Много ли людей его в этом качестве в Москве знает? – возразил Лев. – Да и у нас он без году неделя. А вот его художества по клубам, когда он отцовские деньги просаживал и на «Бентли» разъезжал, многие помнят. Я бы и на Овчинникова его не побоялся выпустить.

– Выбрось эту мысль из головы! Если забыл, так я тебе напомню, что он в отпуске по семейным обстоятельствам! – встрял Стас. – У него жена со дня на день должна родить! Ему сейчас не до работы!

– Ну, во-первых, не самой же ей рожать – это будет кесарево сечение, говорят, что при ЭКО всегда так делают. А во-вторых, на один-единственный день он может из семьи вырваться, – настаивал Гуров. – Зато мы будем иметь полный расклад по Овчинникову.

– А зачем это нам? – вдруг спросил Крячко. – Объясните мне, недалекому, мы-то в этой истории с какого боку? «Искюйством» ради «искюйства» занимаемся? Я, в отличие от тебя, Лева, в облаках не витаю и приключений на собственную задницу не ищу! Я на земле двумя ногами стою. То, что ты Петра своим авантюризмом заразил и он теперь весь на азарте и низком старте, понимаю – он всегда к тебе слабость имел и во всем поддерживал. Но сейчас-то какого черта впрягаться? Что мы имеем? Есть «черный» адвокат, который, используя свои связи с криминалом и компромат на каких-то неустановленных лиц, решает проблемы людей, в том числе и малоимущих, причем бесплатно. Есть лица, заинтересованные в том, чтобы этот компромат изъять, и они неустанно его ищут. Мы будем болтаться в этой истории, как хрен в клубничном компоте. Чтобы было понятнее, выражусь прямо: мы в этом деле лишние! Лева! Я тебя чертову прорву лет знаю. То, что тебе всегда хочется победителем быть, для меня не новость. И к тому, что тебе нужно всем и в первую очередь самому себе постоянно доказывать, что ты лучший из лучших, мы уже привыкли. Согласен, дело необычное, ты, как охотничья собака, сделал стойку и рванул по следу, только очень тебя прошу: остановись, пока не поздно! Это не наша охота! Это не наша дичь! Мы на чужое поле влезли!