Алексей Макеев - Могила для двоих (сборник)

– Отвлеки, – охотно отозвался хозяин. – А то я что-то уставать начал. Проходи, садись вот сюда. Коньяк, виски? Или, может, сигару?

– Спасибо, с утра никакой отравы стараюсь не принимать, – ответил Лев.

– Ну, как там просмотр? – спросил Кувшинов. – Нашли что-то увлекательное?

– Да, кое-что увлекательное я нашел, – сказал Гуров, усаживаясь в кресло. – Но не в кинозале, а на пристани.

– А, смотрел на Байкал в непогоду! – воскликнул Константин Геннадьевич. – Да, зрелище впечатляющее. Сколько раз видел, а все насмотреться не могу.

– Зрелище и правда впечатляет, – согласился Гуров. – Но там было и еще кое-что, кроме зрелища. Я разговорился с твоим механиком, и он мне рассказал очень интересные вещи…

И Лев пересказал Кувшинову содержание своей беседы с Борисом Бабченко.

– Вот такую новость я услышал, – закончил он свой рассказ. – Теперь скажи, что ты об этом думаешь. Мог твой механик выдумать всю эту историю с патрубком? Или это правда?

По мере того как Гуров рассказывал, лицо хозяина усадьбы менялось. Благодушная расслабленность из него исчезла, оно стало внимательным и серьезным. И, когда Гуров задал свой вопрос, Константин Геннадьевич серьезно посмотрел на него и ответил:

– Нет, я не думаю, что Борис мог такое выдумать. Зачем ему это? Он у меня работает уже три года, я его достаточно изучил. Он парень угрюмый, с характером, и в личной жизни у него не сложилось – жена от него в прошлом году ушла. Но в целом он человек надежный, основательный. Выдумывать ни с того ни с сего не станет.

– А может, это не просто выдумка, а с расчетом? – предположил Гуров. – Допустим, чтобы придать себе веса в твоих глазах? Или в расчете на награду за бдительность?

– Ну, предполагать можно все, что угодно, – сказал Кувшинов. – Но если говорить серьезно, то я в это не верю. Нет, не станет Борис так выслуживаться, не такой он человек.

– Да, но тогда дело обстоит крайне серьезно, – заметил Лев. – Эта история с патрубком означает, что кто-то хотел тебя убить.

– Да, другого вывода сделать нельзя, – согласился с ним Константин Геннадьевич. – Вопрос только в том, где находится этот человек: здесь, в усадьбе, или в поселке.

– А может, он прячется где-то в тайге?

– В тайге долго не проживешь. Такого урагана ни одна палатка не выдержит. И потом, как питаться? Или надо тащить с собой гору продуктов, или охотиться. Но если бы кто-то неподалеку охотился, мы бы услышали выстрелы. А ничего такого не было. Что касается поселка… Не могу представить, чтобы я мог перейти дорогу кому-то из поселка, разве что это человек приезжий. Приехал из Иркутска специально за тем, чтобы выполнить такое… ну, спецзадание, а потом уехал. Но он должен всем броситься в глаза, и местные мне расскажут. Но в любом случае если такой киллер и был в Заречье, то сейчас он до нас добраться не может – мы от поселка отрезаны.

– Значит, Бабченко правду говорит, и по суше до ближайшего жилья добраться нельзя? – спросил Гуров.

– Ни до ближайшего, ни до дальнего. И по суше нельзя, и по воздуху. И по воде тоже проблематично. Лично я бы в такую погоду в море не вышел.

– Значит, от внешнего мира мы отрезаны. А как у нас со связью? Ты вроде говорил, что у тебя есть спутниковый телефон?

– Да имеется такая штука, – кивнул Кувшинов. – Вот тут, в столе, у меня лежит.

Он открыл боковой ящик стола, пошарил в нем. Его брови вдруг удивленно поднялись. Он залез в ящик глубже, перебрал все лежавшие в нем бумаги и растерянно произнес:

– Странно, здесь нет… Может, я в другое место положил…

Он начал открывать по очереди все ящики, потом подошел к стене, покрутил ручку, и висевший на стене гобелен поднялся, открыв дверцу сейфа. Кувшинов набрал нужную комбинацию цифр, открыл сейф и заглянул внутрь.

– Здесь тоже нет… Может… Если только я его в дождевике оставил… – Захлопнув сейф, он направился к двери.

Гуров пошел следом за ним, и они вместе спустились в холл, Кувшинов подошел к вешалке, проверил карманы дождевика.

– Нет, и здесь тоже нет. Может, я оставил его в вертолете?

– Вчера у тебя никакого телефона в руках не было, – покачал головой Лев – так что в вертолете ты его оставить не мог. И в бане тоже. И в столовой.

– Но тогда… где же он?

– Наверное, там же, где и вчерашнее кольцо с патрубка.

– Ты хочешь сказать, что его… кто-то забрал?

– А у тебя есть какие-то другие предположения?

Константин Кувшинов несколько раз открывал рот, собираясь что-то сказать, и снова закрывал его. Наконец он произнес:

– Давай вернемся в кабинет. Надо закончить этот разговор.

Они вновь поднялись на второй этаж, так никого и не встретив по дороге, и сели в те же кресла.

– Значит, остается один вывод: тот, кто снял кольцо, а сегодня украл мой телефон, находится здесь, в усадьбе, – сказал Кувшинов. – Это кто-то из своих. Вывод неприятный, но другого сделать нельзя.

– Здравое рассуждение, – заметил Гуров. – И кого же в таком случае можно подозревать?

– Кого подозревать… Не хочу я никого подозревать. Потому что… Пойми, семейные отношения – это такая тонкая и темная область! Ты живешь и думаешь, что тебя окружают родные, любящие тебя люди. И так продолжается, пока что-то не случится. Но потом вдруг что-то происходит… – Он покачал головой, словно вспоминая что-то неприятное, и замолчал. Молчание затягивалось.

– Так ты ничего не хочешь мне рассказать? – заговорил наконец Лев.

– Ты о чем? – спросил Кувшинов с удивленным видом. Однако Гуров понял, что удивление это – притворное, искусственное.

– Ну, не хочешь – и не надо, – сказал он. – Дело твое. Только имей в виду: опасность, скорее всего, грозит в первую очередь тебе. Так думает твой механик, и я тоже так считаю. Так что, может, поделишься какими-то семейными тайнами? Дальше меня они не пойдут, обещаю.

Но Кувшинов, как видно, уже принял решение:

– Не понимаю, о чем ты. Ты спросил, кого я подозреваю из живущих в усадьбе. Изволь, я отвечу на твой вопрос. Никого – и в то же время всех. Потому что, если покопаться, у каждого может найтись мотив, чтобы желать смерти кому-то из находящихся рядом. И в число этих подозреваемых надо, между прочим, включить и самого Бориса Бабченко. Кто знает, может, он всю эту историю с якобы исчезнувшим кольцом просто придумал, а сам вынашивает какие-то свои планы…

– Ты же только что говорил, что веришь своему механику, – возразил Гуров.

– Да, говорил! – раздраженно повел плечами Кувшинов. – Но я мог и ошибаться!

Гуров поднялся с кресла. Как видно, разговор был окончен. И этот разговор оставил у него неприятный осадок.

Он уже направился к двери, когда Кувшинов окликнул его:

– Слушай, Лев! Подожди минутку! – И подошел к нему со смущенным видом: – Ты извини, разговор у нас какой-то неправильный вышел. Ну да успеем еще поговорить. Может, тогда я тебе кое-какие вещи расскажу. Наберусь духу и расскажу. А пока… Пока я тебя попросил бы сохранить всю эту историю в тайне. Незачем волновать наших дам. Да и Сергей может впасть в истерику, он человек непривычный к передрягам, не то что мы.