Игорь Шушарин - Форс мажор

Задание:Постарайтесь установить более точные данные знакомых Светланы, их место жительства, конкретные преступления, совершенные ими. Особо обратите внимание на установление знакомых Светланы, которым она сбывает краденое.

Справка:Фигурант установлен, им является Неелова Светлана Аркадьевна, 17.08.1978, СПб, зарегистрирована по Кожевенной линии, 7–71. Является директором кафе «Элефант».

Мероприятия:Установить данные Павла и Антона, проверить их по ИЦ ГУВД. Установить потерпевших, у которых был похищен портсигар, через БД похищенных вещей, сводку ГУВД. В случае установления вышеуказанного привлечь фигурантов к уголовной ответственности.

– Ты внимательно читал сообщение? – изумился Торопов, откладывая бумагу.

– И что новенького в нем я должен узреть?

– Потрясают подробности, – задумался соратник и подчиненный.

– Ну, а что здесь такого голливудского?.. Ну барабан, ну спал с ней… – немного нервно и сбивчиво объяснил Есаулов.

– И это, по-твоему, правильно?

– А что такое плохо? Чего ты мне кровь пьешь? – не понимая смысла, спросил Есаулов, захлопывая сейф. В недрах которого упокоился и обсуждаемый «тугамент».

– Прав, пью, – согласился товарищ и ушел к себе…

– МАКС?!! – через несколько минут ухнуло в помещении уголовного розыска.

– Ну что еще?!

Есаулов нарисовался в проеме двери общей оперской. Нарисовался нервно, с тоскливым взглядом, ибо день выдался непростой.

– Эта Света… Короче, она жила с Некрасовым. Я бывал у нее дома, – с интонацией кающегося грешника выдавил из себя Торопов.

– И Некрасов, якобы от агента, на нее написал? – дошло наконец до начальника.

– Ага… Вообще-то, они уже давно не общаются, не поделили… – запнулся Олег. В данную минуту ему казалось, что он закладывает коллегу, и это очень сильно его смущало.

– Так какого же ты молчал? – набросился на него Есаулов.

– Ну, штука вроде как интимная…

– ЧТО?!! Человек, с которым мы каждый день нарушаем все мыслимые инструкции, не говоря уже об УПК, пытается отомстить телке, которая с ним жила, через нас же! И притом глупо и тупо!.. Извиняй, Олежек, но это уже наше извращенно-сексуальное дело!

– Они, наверное, действительно того… – нашел крайне неудачные смягчающие обстоятельства Олег.

– Да хоть этого! – рявкнул Есаулов. – Сука изумрудная! Завтра на нас настрочит!

– Надо бы как-то… – чуть более уверенно стал вмешиваться в зарождающиеся планы начальника Торопов.

– Да не как-то, а в хавальник пару раз!

– Слышь, Максим, а на Чпока, я знаю, сейчас разработка у смежников… – предупредил шефа Олег, стараясь анализировать как можно шире.

Но того было уже не остановить:

– Да хоть бесшумные хелекоптеры за нами следят! Твою мать! Я с ним вчера на осмотре места происшествия – на этом вонючем томатном складе – покрышки скоммуниздил «государевы»! – дошло и задело за личное Есаулова.

– Я, кстати, с этим Некрасовым с самых первых дней, как только нам его навязали, работать не могу, – окончательно открыл карты Торопов.

– Вот тебе и повод в обнимку с причиной. Приплыли! И это в нашем краснознаменном, гвардейском экипаже!!!

Сил материться хватило минут на пять. Затем совместными усилиями они попытались выработать стратегию. В конечном итоге Светлану не привлекли, да она бы и сама отвертелась. А обоих квартирников оставили в покое – те все равно через три месяца сели: хоть и не за это, так за прочее.

А вот с Некрасовым оказалось сложнее. Формальных оснований и поводов избавиться от новичка у Есаулова не было. Сволочь – категория нравственная, уставами и инструкциями не закрепленная. А работал Некрасов не лучше, но и не хуже других. Показатели делал, хоть жилы особо и не рвал. Незалетный, незапойный. И не без фарта, что в их работе, почитай, полдела. Ходили, правда, по Главку мутные слухи, что фарт Некрасова уж больно избирательный. Это как если бы ты пришел на рыбалку часикам к двенадцати, еще и червячка насадить не успел – гля, а уже клюет! А рядом, на том же месте, твои товарищи, которые загодя, еще на первой зорьке засели. И мотыль, и опарыш, и прикормки у них самые разные, а все равно – ни фига, ни единой поклевки. Если это особый рыбацкий талант, дар Божий, то почему тогда: как за пескариками, так у Некрасова их за час полное ведро, а как на рыбину крупную, крученую – как отрезало, природа отдыхает? Но ведь и такая «мистика» еще не повод избавляться от человека.

Можно было, конечно, устроить Некрасову пару-тройку подстав – в конце концов и не таким лосям рога отворачивали. Однако Есаулов и Торопов, хоть и много разного за службу свою начудили, но так и остались «настоящими парнями». Посему решили выживать Некрасова на повышение, причем желательно в периферийный колхоз. Дабы потом соседи за такой «подарочек» предъяву не выкатили.

А вскоре случилась та самая история с неудачным задержанием Ребуса. И теперь уже Есаулов лично заинтересовался странными феноменальными способностями своего подчиненного. То, что Ребусу удалось тогда уйти, – это полбеды. При той классической организационной неразберихе, при ежечасно поступавших противоречащих друг другу начальственных вводных и дебильной ошибке в объекте на Московском вокзале, трудно было надеяться, что выйдет как-то иначе. Но вот распечатка, вернее ее копия, которую сотрудница ОПУ случайно подмахнула в машине Дорофеева, вызвала у Максима гораздо больше вопросов. Доступ к этому документу имел ограниченный круг людей, в число которых входил и Некрасов. А учитывая, что в ту роковую ночь между ним и бригадиром наружки вспыхнул непонятный конфликт, подозрения в отношении Некрасова усилились.

Усилились – но не более. «Опушник» в ту ночь скоропостижно скончался, и об истинных причинах конфликта отныне можно было только гадать. Что касается Полины Ольховской, вышло так, что нормального контакта установить с ней не удалось: после гибели бригадира та ушла из наружки, и все последующие попытки встретиться и в неформальной обстановке поговорить без протокола завершились неудачей. Более того, в последний раз, когда Есаулов пытался дозвониться до Полины, трубку снял ее любовник – крутой и влиятельный бизнесмен Игорь Михайлович Ладонин, который в довольно грубой форме послал Максима по одному привычному адресу.

Раскрутить Дорофеева тоже не удалось. Хоть и был он ранее судимым, хоть и проходил по спецучетам как «редиска – нехороший человек», но на момент задержания был полностью чист. А документ, который нашла в его машине Полина, был изъят без соблюдения необходимых процессуальных норм. Так что Дорофееву не составило особого труда отпереться: «Я – не я и лошадь не моя; нечего мне всякое фуфло подсовывать; и вообще – вот у меня справка из школы о том, что я буквы в слова складывать так и не научился». Формально он, в общем-то, был прав.