Нора Робертс - Благие намерения

– Психовать?

Он встал, стянул с шеи галстук, снял пиджак. Ей стало грустно смотреть, как он вынимает из петлицы булавку – ее выдумка, подарок к Рождеству.

Ее свадебный букет, белые петунии в перламутре.

– С чего мне психовать? Подумаешь – жестокий убийца зациклился на моей жене!

– Это может быть и женщина, – предупредила его Ева. – Ты не забыл, что твоя жена – коп, расследующий убийства?

– Что не делает ее меньше моей. Этот мерзавец – или мерзавка, если тебя это больше устраивает, – утверждает, что он с тобой справедлив. Что ж, теперь расскажи мне, как ты провела день.

– Как? – Она вскочила. – Как ты после этого представляешь себе мой день? Опросы, версии, консультации, сочинение рапортов. Проклятая работа!

– Вот и я о том же. – Он присел на кровать, снял ботинки и носки. – Она мерзла, а ему было жарко. – Но с точки зрения убийцы, он сделал за тебя твою работу. Помог свершиться правосудию. Ты заслужила подарок, лейтенант. Но кому понравится, если его подарок останется неоцененным?

– Мне что, благодарить его?

– Ты могла бы передать расследование кому-то. Ты этого, конечно, не сделала – и не могла бы сделать, оставаясь собой. – Скрывшись в огромной гардеробной, он продолжил: – Представляю смятение убийцы! С одной стороны, ты занимаешься именно тем, что вызывает у него восхищение, а с другой, ему подавай твою благодарность за подарок!

– Наплевать мне на его смятение! Я делаю свою работу.

– Чем в конце концов превратишь его поклонение в злобу или в отчаяние. Думаю, то и другое грозит смертью. – Рорк вышел из гардеробной в джинсах и черном свитере. – Ты сама это знаешь и уже думаешь, как бы поторопить его с этим превращением. Потому что если его злоба или отчаяние не обрушатся на тебя одну, то подарок может быть преподнесен повторно.

– Откуда тебе знать его мысли, чувства, желания? – спросила она.

– Ты сводишь его с ума. И меня заодно.

Злость уступила место грусти.

– Он убивает ради меня, Рорк. От этого тошнит.

– Он – или она – убивает ради себя самого. – Рорк подошел к ней и взял в ладони ее лицо. – Ты – оправдание, отмазка. У тебя все получится, когда ты полностью с этим согласишься и перестанешь винить в этом – совсем перестанешь, слышишь, Ева? – невиновную.

Он наградил ее новым поцелуем.

– А теперь пойдем к тебе в кабинет. Там ты расскажешь мне подробности.

Рорк запрограммировал спагетти с фрикадельками – ее любимое блюдо, способное успокоить, и налил два больших бокала кьянти.

– Это повысит твою трудоспособность, – объяснил он.

Она стояла посредине своего кабинета и смотрела на выведенный на экран журнал, который только начала заполнять.

– Ешь и рассказывай с самого начала. Тебе же нужен свежий взгляд. Оригинальная точка зрения.

– Ладно. – Она вздохнула и подсела к нему за столик у окна. – Во-первых, прости, что забыла про сегодняшний вечер. Забыла, и все.

– Я сам сегодня закрутился. – Он отпил вина, изучая ее. – И тоже не вспомнил бы про вечер, если бы не напоминание Каро днем. Может, и вам, лейтенант, завести секретаря?

Она ткнула вилкой фрикадельку.

– И не говори, будто кто-то вроде Каро сможет что-то мне подсказывать. Я, вероятно, уже через два дня вцеплюсь бедняге в глотку и превращу его легкие в шотландскую волынку.

– Чтобы играть на чужих легких, требуются годы тренировки.

– Ничего, я способная ученица. Сегодняшний вечер благотворительный? Наверняка развернулась бы охота на твой бездонный карман.

– Стоимость билета тянет на два кармана. Да, мы сделали бы пожертвования.

– Я тоже хочу жертвовать. – Чувствуя свою вину и злясь на себя за это, она прицелилась вилкой в следующую фрикадельку, но потом решила предварить ее спагетти. – Скажи мне, сколько и куда.

– Плевое дело. Я думал примерно о пяти миллионах.

Она чуть не подавилась спагетти.

– У меня не настолько глубокий карман. Даже представить себе не могу такую сумму. Давай лучше ты.

– Уже. – Он потянулся к ней и стиснул ее ладонь. – Не бери в голову, Ева. Подумаешь, вечер в красивом платье!

– Но тебе-то нравится.

– Не спорю. Но вот это нравится мне еще больше: совместный ужин в спокойной обстановке. Некоторые не сочли бы убийство подобающей застольной темой, но мы к ним не принадлежим. Так что валяй. Только с самого начала.

Она еще не справилась со своим чувством вины, но, зная, что он прав, напомнила себе, до чего ей повезло.

– Кстати, о секретарях. Сегодня утром ее нашел секретарь, – начала Ева, решив ничего не пропускать.

– Неплохо бы взглянуть на записи камер. Наверняка ты их уже затребовала и проанализировала.

– Это работа Фини. Расовая принадлежность подозреваемого – это практически все, что нам о нем известно: белый или метис. Еще рост: если дело не в каблуках и не в подошвах, то в нем примерно пять футов десять дюймов. Ладони и ступни для мужчины изящные, но не слишком мелкие. Одежда? Обычная, ничего примечательного. Не ухватиться.

– Он был знаком со зданием.

Вот оно, истинное везение, подумала Ева: Рорк все быстро схватывает.

– А как же! Записи камер автоматически стираются каждые трое суток, так что отмотать далеко назад не получится, но… Праздники! – Обрадованная догадкой, Ева взмахнула рукой. – Вот что надо проверить. Конечно, убийца мог побывать в здании несколько месяцев назад, но неделю-другую назад наверняка снова туда заглянул, чтобы проверить, не произошло ли крупных изменений.

– План здания?

– Уже запросила. Из-за дурацких праздников все движется еле-еле.

– Не страшно. Подозреваемый – большой молодец, его так легко не поймать.

– Умение, профессионализм, хладнокровие.

– Думаешь, он профессионал?

– Это версия Пибоди. – Теперь, когда она могла высказаться о фактах, уликах, версиях, еда уже не застревала в горле. Но аппетит никак не просыпался. – Знакомый Баствик нанял профессионала, а тот использовал для отвода глаз меня. Орудие убийства уже известно, но от этого мало толку. Рояльную струну купить так же просто, как коричневые штаны. Язык выдран чисто, Морис не определяет никаких признаков колебаний. Очень символично.

Ева накрутила на вилку спагетти, потом повертела вилкой в противоположную сторону, не поднося ее ко рту.

– Что с ее электроникой?

– Этим занимается Макнаб. Пока ничего примечательного. Иными словами, у нее не было близких друзей. Ни возлюбленного, ни заметного желания таковым обзавестись. В свое время она соблазнила Фицхью, своего партнера, с тех пор он сыграл в ящик.

– Что-то такое припоминаю. У него был сожитель.

– Сожитель теперь на Гавайях, у него алиби. На ее попытки соблазнить кого-то еще указаний нет. Фицхью был человек влиятельный, поэтому там мог существовать мотив. После его смерти она оказалась наверху, теперь ей можно было не трепыхаться.