Энн Перри - Медиум с Саутгемптон-роу

Устроившись за кухонным столом перед большой кружкой чая и приготовленными на завтрак подгоревшими гренками с домашним конфитюром, Питт удрученно размышлял над выданным ему заданием, на редкость расплывчатым и неопределенным. В нем не таилось неразрешенных загадок, допускающих разные толкования, и вообще было практически непонятно, что именно надо искать. Единственным оружием могли стать знания. Войси претендовал на место, за которое годами состязались только либералы. Чьи голоса он надеется завоевать? Он будет баллотироваться от консерваторов – единственная альтернатива либералам с каким-то шансом на формирование правительства, хотя, по мнению большинства, на этот раз все равно победит Гладстон, даже если его руководство не продлится долго.

Взяв очередной гренок с подставки, полицейский намазал его маслом и зачерпнул полную ложку конфитюра. Ему нравился этот резкий фруктовый вкус, достаточно сильный, чтобы сосредоточить на нем все чувства, забыв о терзавших голову мыслях.

Неужели Войси рассчитывает как-то завоевать доверие умеренных избирателей, увеличив тем самым отданные за него голоса? Или он провозгласит себя спасителем бедноты, готовым вести ее к социализму, и тем самым расколет поддержку левого крыла? Располагал ли он каким-то средством, пока неизвестным, с которым сможет повредить Обри Серраколду и загубить его предвыборную кампанию? Не мог же он открыто выступать во всех трех направлениях! Но за ним стоит «Узкий круг», и поэтому ему нет необходимости открывать свои планы. Никто из посторонних не представлял, где таится вершина этой власти, и, возможно, никто, кроме самого Войси, не знал ни фамилий, ни положения всех членов «Круга» или даже их общего количества.

Дожевав горелый гренок, Томас допил остатки чая и оставил грязную посуду на столе. Миссис Броди помоет все, когда придет, и наверняка еще разок покормит Арчи и Энгуса. Восемь утра – самое время начинать поиски новых сведений о политической позиции Войси и темы, которую он мог сделать сущностью своих выступлений, а также тех, кто мог открыто поддержать его, и места, где он собирался выступать со своими речами. Питт уже узнал в общих чертах от Джека, как будет действовать Серраколд, но этих сведений явно было маловато.

В конце июня пыльный город прел под жарким солнцем, еле вмещая в себя потоки людей, стремившихся получить выгоду от разного рода торговли, бизнеса и удовольствий. Почти на каждом углу уличные торговцы зазывно рекламировали свои товары, в открытых каретах восседали светские дамы, не снисходившие до столь мелочной суеты и прикрывавшие свои нежные личики от солнца стройными рядами похожих на огромные распустившиеся цветы зонтов прелестной раскраски. Тяжело грохотали повозки, нагруженные тюками добра, дребезжали овощные и молочные тележки, громоздкие неповоротливые омнибусы завистливо поглядывали на множество обгонявших их обычных извозчичьих пролеток и двуколок… Даже по тротуарам сновали толпы, и Питту приходилось ловко лавировать, двигаясь к намеченной цели. Уличный шум буквально оглушал и притуплял ум: крикливые скороговорки уличных торговцев, предлагающих для продажи множество разнообразных товаров, грохот колес по мостовым, бряцание упряжи, сердитые окрики извозчиков, звонкий перестук лошадиных копыт…

Томас предпочел бы, чтобы Чарльз Войси вообще забыл о его существовании, хотя после их случайной встречи в столовой Вестминстера тайное наблюдение Питта за ходом предвыборной кампании уже стало явным. Он сожалел об этом, но тут уж ничего нельзя было поделать, да к тому же, вполне вероятно, его участие все равно не прошло бы незамеченным. Эх, заметили б его хоть немного позже… Ведь, увлекшись политическими интригами оживленной предвыборной кампании, Войси мог и не обратить внимания на одну конкретную физиономию среди множества интересующихся им лиц.

К пяти часам дня Питт выяснил фамилии тех, кто поддерживал кандидатуру Войси как открыто, так и тайно, – по крайней мере, в соответствии с имевшимися списками. Он также узнал, что выдвинутая Чарльзом программа затрагивает традиционные – торговые и имперские – ценности консерваторов. Очевидно, этот политик мог привлечь голоса землевладельцев, предпринимателей и судовых магнатов, но сейчас избирательное право распространилось и на обычных людей, все состояние которых ограничивалось семейным домом или арендованной квартирой с платой, не превышавшей десяти фунтов в год. Разве для них не естественней было поддерживать профсоюзные организации, а следовательно, и Либеральную партию?

Очевидная видимость того, что для Войси нет реальной возможности выиграть предстоящие выборы, встревожила Питта гораздо больше, чем могла бы, если б ему удалось обнаружить какую-то брешь, какую-то слабость программы, чтобы использовать ее против него. Это означало, что сокрушительный удар по сопернику попытаются нанести из-за угла, а он, Томас, не имел ни малейшего понятия, какие направления надо защищать, не знал даже, где может скрываться уязвимое звено Серраколда.

Он шел по правому берегу реки к району доков и фабрик, темневших под стенами здания железнодорожного вокзала Лондон-бридж, намереваясь присоединиться к толпе рабочих на первом публичном выступлении Войси. Его глубоко интересовало, как поведет себя этот человек и какой прием ему окажут.

Заглянув в один из трактиров, полицейский заказал пирог со свининой и стакан сидра и потягивал его, прислушиваясь к разговорам за соседними столиками. Болтовня часто перемежалась взрывами смеха, но им не удавалось заглушить несомненный оттенок суровых и горьких высказываний. Лишь одно из них затрагивало ирландцев или злободневный вопрос Гомруля, но даже его обсуждали почти насмешливо. Зато вопрос о длительности рабочего дня вызывал горячие споры, и многие склонялись к весомой поддержке социалистов, хотя вряд ли кто-то здесь знал фамилию хоть одного из них. Питт точно не услышал упоминания имен как Сидни Уэбба [6] Уэбб Сидни Джеймс (1859–1947) – английский экономист, лидер фабианства, философско-экономического течения, получившего свое название от имени римского военачальника Фабия Максима Кунктатора и провозглашавшего постепенное, медленное преобразование капитализма в социалистическое общество. или Уильяма Морриса [7] Уильям Моррис (1834–1896) – английский поэт, издатель, социалист. , так и красноречивого и горластого драматурга Шоу [8] Джордж Бернард Шоу (1856–1950) – ирландский писатель, общественный деятель, социалист-фабианец. .

К семи часам вечера Томас уже стоял на пустыре перед фабричными воротами, за которыми в дымном воздухе серели мощные стены зданий. Издали доносился непрерывный ритмичный шум работающих механизмов, и горло саднило от едкого угольного дыма. Вокруг него скопилось дюжин пять или шесть мужчин в однообразных буровато-серых латанных и перелатанных одеждах, давно выцветших, выношенных на локтях и коленях и с истрепанными манжетами. Многие из них носили матерчатые кепки с твердыми козырьками, хотя вечер выдался теплый, и, что гораздо более необычно, даже с реки не долетал влажный холодный ветерок. Такая кепка стала традиционным символом практической принадлежности к рабочему классу.