Татьяна Степанова - Невеста вечности

Кирпичный коттедж встретил их тишиной – калитка распахнута настежь. Страшилин осмотрел ее. Эксперты действительно уже закончили осмотр и собирали оборудование.

– Что нового?

– Его мобильный пропал. Нигде нет, сколько ни искали, – ответил старший группы.

– Не факт, что он имелся у старика. Впрочем, сейчас редко кто не имеет. – Страшилин поднялся на крыльцо, Катя следовала за ним, подгоняемая адским любопытством. – Все звонки на его здешний домашний номер проверим, конечно. И насчет сотового попытаемся выяснить. Прошу вас, заходите, – он вежливо и широко распахнул дверь перед Катей. – Трупа там нет, зато одна улика имеется.

Катя прошла в дом – и тут тоже после всей утренней оперативно-следственной суеты необыкновенно тихо и пусто. Кухня… Комната, где Уфимцева убили. Камин погас, остатков обгорелой лампы в нем больше нет – все это изъяли на экспертизу. Заношенных тапочек на полу тоже нет.

Вот место, где лежало тело. А вот тут участок пола до сих пор прикрыт полиэтиленом с маркером полицейской ленты.

Страшилин всем своим крупным массивным телом просочился между комодом и стоявшей у двери Катей, стараясь не толкнуть ее, и нагнулся. Сдернул полиэтилен.

Катя увидела на полу бурые пятна. Кровь… и справа…

Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть.

Бурые каракули.

Неровные, судорожно корявые буквы, явно написанные кровью.

Матушк…

Катя наклонилась совсем низко. Эта кровавая надпись…

– Что это, по-вашему? – спросил Страшилин.

– Матушка. Тут написано «матушка» без последней буквы.

– Вот именно.

– Это Уфимцев написал?

– Первое, что я проверил, когда увидел надпись, – его пальцы правой руки. Указательный и средний в крови. Первый удар лампой пришелся ему прямо в лицо, кровь потекла из носа, второй раз ударили его сбоку – у него тяжелая черепно-мозговая травма, но он жил еще несколько минут.

– И успел написать имя своего убийцы? – спросила Катя.

– Да, успел написать имя своего убийцы, – Страшилин смотрел на кровавые каракули, – или это убийца написал, используя руку Уфимцева, чтобы пустить нас по ложному следу.

– Если убийца прикасался к телу, осталась его ДНК.

– Необязательно. Но эксперты это проверят. Есть мысли по поводу надписи?

– Вообще-то да, – медленно сказала Катя, – но я пока воздержусь от высказываний.

– Да, пока воздержитесь. Мне не до пустой болтовни.

Катя вспыхнула, но Страшилин, казалось, этого даже не заметил.

– Книгу его, Библию, эксперты упаковали, это вещдок. Достаньте себе другую. Думаю, в ближайшем будущем мне потребуются ваши консультации, – Страшилин снова закурил. – Завтра я с утра займусь звонками в МИД, надо разыскать сына Уфимцева и сообщить ему о смерти отца и насчет внучки справки навести. А после обеда вы мне потребуетесь, так что будьте на месте.

– Запишите мой мобильный, – сухо сказала Катя. – А зачем я вам потребуюсь, если не секрет?

– Мы вернемся в поселок и посетим одно богоугодное заведение.

Когда длинный, насыщенный событиями день позади, так хочется расслабиться. Катя открыла ключом дверь своей квартиры и бросила сумку на комод у зеркала. К дому на Фрунзенской набережной ее подвез Страшилин.

Сделал он это как ни в чем не бывало – Катя думала, что, покидая поселок «Маяк», они едут в главк, но за Кольцевой на Ярославском шоссе Страшилин спросил:

– И какой адрес?

– Что?

– Где вы живете? Не на работу же возвращаться, тем более что и день рабочий к концу. Вы устали.

Катя вздохнула и сказала: «Мне на Фрунзенскую набережную». А сама подумала: «Выгляжу, наверное, скверно, раз сразу заметил, что я вымоталась за день».

По дороге они почти не разговаривали. Страшилин никаких версий не озвучивал, ничего не обсуждал. Катя тоже помалкивала. Нет-нет да ловила его взгляд на себе в зеркале заднего вида.

– Хороший район, – отметил он, когда Катя попросила остановиться у своего дома на набережной, – Москва-река, Нескучный сад. Окна на набережную?

– Да, окна на набережную.

– Мама, папа?

– Нет, Андрей Аркадьевич, спасибо, что подвезли меня. – Катя выбиралась из машины.

– Муж?

Он спросил это как бы между прочим.

– Да.

– Ясно.

– Мы не живем вместе, – сказала Катя.

– Завтра в главке в два часа будьте на месте. – Страшилин глянул на нее снизу вверх – Катя выпрямилась во весь свой немалый рост, а он сидел за рулем.

– Конечно, у меня поручение оказывать вам помощь и содействие, Андрей Аркадьевич.

Вот так и потолковали у дверей подъезда. Страшилин уехал, а Катя поплелась домой.

Дома она разделась, накинула махровый халат и включила воду в ванной. Горячая пена казалась панацеей от всего.

Катя ждала, пока ванна наполнится, потом собрала свои волосы на затылке, заколола шпилькой.

Дело, которое ей так неожиданно поручили, обещало быть сложным. И вряд ли какие-то материалы по нему предстояло опубликовать на страницах «Криминального вестника». По сути, для нее, как сотрудника пресс-службы, это дело – пустая трата времени. Однако ей приказано в нем участвовать. А приказы начальства не обсуждают.

Она легла в горячую воду. Бросила шипучую «бомбочку» с мятно-малиновым ароматом и закрыла глаза.

Осень…

Золото лип и кленов медь… как там в стихах…

Этот Страшилин… Весь день она смотрела на него с такой тоской, почти с неприязнью. А под вечер, довезя ее до дома, он так невзначай поинтересовался – замужем ли она. Ох, мужчины…

Катя подумала о муже, о Драгоценном В. А. Все вы, все вы, все вы одного поля ягоды. Ах, если бы вас не существовало на свете вообще. Но вы есть. И от вас порой одни неприятности.

Страшилин… Ну и фамилия… Однако сегодня в качестве буйного алкоголика он себя не проявлял. Но это ничего не значит. Замначальника главка предупредил ее. Выходит, есть основания. Так что надо держать с этим Андреем Аркадьевичем ухо востро.

Эта надпись на полу в комнате, где произошло убийство…

Эта надпись – свидетельство того, что с виду простое дело, возможно, окажется очень сложным. И надо готовить себя к этому.

Катя заколыхалась в воде – лениво, наслаждаясь, избывая усталость. Вот так отмокать каждый раз в душистой пене, в полном одиночестве в пустой квартире… Что ж, пока все так, без изменений.

Она вспомнила, как Страшилин улыбался – улыбка шла ему, однако…

Катя улыбнулась, шлепнула по воде рукой, затем решила, что хватит лениться, надо ужин приготовить и загрузить белье в стиральную машину.

После ванны, закутавшись в халат, она сидела на диване и красила лаком ноготки на ногах. На ужин она ограничилась бутербродом с ветчиной и зеленым яблоком – они ведь обедали со Страшилиным и… в общем, возиться с готовкой после «Маяка» не было сил.