Леонид Орлов - Галстук с тугим узлом

– Ладно, ваш урок я усвоил. Спасибо!

– Чем богаты, – кивнул разведчик и стал серьезным. – Значит, так, Станислав Васильевич. Ты ищешь контакты среди чиновников с тем, чтобы найти выход на тех, кто может обеспечить тебе документальное подтверждение помощи американских спецслужб никарагуанским контрас. На неофициальном уровне поговорить на эту тему могут откровенно многие, ты сам понимаешь, а вот что касается официальной помощи Советскому Союзу, то тут все сложнее. Кого ты наметил для вербовки?

– Начальника управления автотранспортного обеспечения Департамента муниципальных самоуправлений Хесуса Августо Уголино.

– Так, неплохо. А почему его?

– Он учился у нас в Союзе не так давно, допускаю, что у него в Москве остались вполне реальные симпатии. А если симпатии на личном уровне, то это может иметь продолжение и в виде симпатий к нашей стране.

– Молодец, хорошо вас там в МГИМО готовят, – улыбнулся Родионов.

– Сколько это займет времени?

– Сутки, думаю, не больше.

– Так быстро? – удивился Сергеев. – Хотя, я так понимаю, что спрашивать вас о ваших секретах и возможностях не рекомендуется. Можно опять нарваться на выволочку.

– Какие секреты? Ты и сам все знаешь про фототелеграф и ЗАС-аппаратуру [6] ЗАС – засекречивающая аппаратура связи. . А еще ты забываешь, что информация о таких людях, как твой Уголино, есть и у нас. Ладно, Стас, сутки!

Сергеев вышел из кабинета советника по культуре и направился в свою комнату, служившую ему и рабочим кабинетом. Вообще-то, еще на семинарах в институте и во время стажировок кураторы говорили будущим дипломатам о разделении функций разведки и дипломатической службы. Хотя существует еще понятие дипломатической разведки. Чем сейчас, собственно, Сергеев и занимался. А разведчики с дипломатическими паспортами существовали всегда и во всем мире. Когда лидер твоей страны приезжает в другую страну для проведения переговоров, даже когда еще только готовится такая встреча, активно используются все способы получения достоверной информации, подлежащей аналитической обработке. Используется и оперативная информация, и документально подтвержденная.

Вот только смешивать их нельзя. И нельзя ни в коем случае давать повод заподозрить дипломатических работников в шпионаже. Поэтому сегодня Родионов и разыграл этот спектакль перед молодым дипломатом. Так быстрее запомнится. Дипломатия есть дипломатия, разведка есть разведка, и они должны пересекаться как можно реже, хотя работают на одну цель. Цель одна, а методики работы разные. В любой контрразведке работают не дураки, и они вполне могут отличить дипломата от разведчика по его поступкам, по его деятельности. И Сергеев будет все время на виду и будет заниматься тем, что разрешено, будет заниматься официально. И если он придет к кому-то из граждан Никарагуа с информацией по линии разведки и будет его вербовать, то в нем сразу заподозрят разведчика и выдворят из страны в 24 часа. А это значит, что миссия его будет провалена и другому человеку на этом месте работать будет на порядок сложнее.

– Разрешите? – в дверях комнаты Сергеева появился высокий смуглый молодой человек лет тридцати пяти. – Моя фамилия Борецкий. Шляпников сказал, что вы хотели поговорить с нами.

– Да-да, заходите. – Сергеев отложил в сторону сводки, которые получил от Родионова, и прикрыл их газетой.

Борецкий сделал шаг, кивнув кому-то за своей спиной. Следом за ним в комнату вошел невысокий плотный русоволосый мужчина с круглым, типично славянским лицом и коровьими глазами без ресниц. Видимо, это был второй работник МИДа, о котором Сергееву говорил посол и с которым ему предлагали тесно взаимодействовать еще в Испании, когда готовили к этой командировке.

– Проходите, ребята, – Сергеев показал рукой в сторону окна, где стоял небольшой диванчик и кресло и где сквознячком очень уютно шевелило оконную гардину. – Вы, очевидно, Сиротин? – пожимая руку второму визитеру, спросил Станислав.

– Да, Сиротин Игорь Андреевич, – охотно заулыбался русоволосый. – Работаю здесь второй месяц по линии кризисного отдела. Можно просто Игорь. А вот Борецкий уже второй год.

– Да, я в курсе, – кивнул Сергеев. – Александр Владимирович из латиноамериканского отдела. Ребята, давайте на «ты» и по именам. Ей-богу, так будет проще работать.

– Давайте, – еще шире заулыбался Сиротин. – Хоть с кем-то по-дружески пообщаться, а то в этих стенах что со своими, что с местными – все расшаркиваться приходится. Главное, нефть горит, людей спасать надо, наших инженеров трое суток найти не можем, а ты ножкой шаркай и вежливо улыбайся. Так и хочется матюгнуться! А нельзя.

– Много работы по линии вашего отдела?

– Когда как. Собственно, от нас с Сашкой зависит многое. Как будем мониторить ситуацию. Наша, точнее, моя задача – выявлять и оперативно вмешиваться, когда возникает непосредственная опасность для наших граждан в этой стране. Эвакуация, помощь, предоставление документации, обмен документацией, разрешение бюрократических вопросов. В принципе, если туристов в стране нет, то не так тяжело, хотя бывает нелегко.

– Да, я в курсе, чем занимается ваш отдел, – улыбнулся словоохотливому сотруднику Сергеев и повернулся к молчаливому Борецкому. – А вы, Саша, давно здесь?

– Второй год, – ровным, спокойным голосом ответил Борецкий. – До этого два года в Коста-Рике работал.

– За что сюда сослали? – пошутил Сергеев.

– Так получилось, что еще в Коста-Рике у меня получилось наладить хорошие связи с политическими движениями. Вы же знаете их официальный государственный девиз: «Да здравствуют труд и мир!» и принцип отказа от армии. Вот туда и лезут все кому не лень со своей революцией и независимостью от всего вокруг для единой Латинской Америки. Контакты хорошие получились, вот и перебросили сюда. Гоню в Москву аналитику, выполняю присланные мне предписания по взаимодействию с молодежными и общественными организациями.

– Ну, понятно, – улыбнулся Сергеев. – А я вот о чем с вами хотел поговорить, ребята. Мне ваши советы понадобятся, а может, и помощь. Меня прислали сюда в статусе специального представителя МИДа с особым заданием. Ни много ни мало я должен собрать документальные доказательства вмешательства спецслужб США, а может, и самой администрации Рейгана во внутригосударственные дела Никарагуа. В частности, найти факты помощи США никарагуанским контрас.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Сиротин. – А что это наше руководство зациклилось на Никарагуа? В мире полно горячих точек, куда лезут грязные руки американцев.

– Все куда сложнее, Игорь. Ирано-иракский конфликт разгорается все сильнее, переходит в стадию открытой войны. Внешняя разведка засекла каналы поставок туда за нефтяные доллары большого количества оружия из США и Израиля. Явная афера заинтересовала наше руководство, потому что сам Рейган хоть и декларирует борьбу с распространением коммунизма на планете, но американское открытое воздействие не так активно, а тут… – Сергеев сделал паузу и посмотрел на ребят, оценивая, понимают ли они ситуацию. – А тут сразу создание международных корпораций, через которые текут денежки и товар. Да еще через третьи страны. Есть подозрения, что все же не по приказу Рейгана все делается, а в обход администрации президента США. Чувствуете разницу?