Григорий Свирский - Ленинский тупик

Много дней я провел в поисках и изучении документов, непосредственно связанных с тем, что ранее увидел своими глазами. Выяснял подлинные причины и мотивы «непостижимого»…

К примеру, чем был так занят в давние дни и месяцы министр КГБ Шелепин, по общенародной кличке «ЖЕЛЕЗНЫЙ ШУРИК», когда отказался принять даже и на пять минут героя моей книги «ЕРМАКА», пытавшегося спасти невинного человека.

Узнать об этом доподлинно оказалось делом вовсе не трудным. О том, в свое время, писал и кричал весь мир. Кроме газеты «Правда», естественно.

В 58–61 годах «Железный Шурик» снаряжал на запад убийц. Сталин выкрадывал из Парижа и убивал белых генералов. Шелепин, верный сталинец, готовил и затем отправлял в Германию убийц — для уничтожения украинского повстанческого движения — Степана Бендеры, профессора Льва Ребега и даже журналистов-издателей «Посева», раздражавших Хрущева. Украденных уничтожали.

С украинскими повстанцами ГБ расправлялась посредством особого прибора, предложенного «учеными разработчиками» Андропова — форсунки в виде красивой зажигалки, выбрасывающей синильную кислоту. Сердце у жертвы останавливается. Отжил человек. Никто не виноват.

Эту «форсунку» продемонстрировал немецким властям один из убийц, ушедший на Запад после того, как получил из Москвы приказ о втором убийстве.

«Железный Шурик», не ведая того, был убежден, что все концы в воду спрятаны, и отправился с государственной миссией в Лондон. А там что ни день демонстрации против убийцы Шелепина. Заодно и Хрущева припоминали «незлым тихим словом».

Пришлось Никите Хрущеву Шелепина немедленно, в том же 1961 году, «задвинуть». А на его место в шефы КГБ неунывающий «генсек» назначил очередного комсомольца — Семичастного. Тот, некомпетентный на этой службе во всем, быстро сгорел: провалил в Индии резидентов КГБ, приказав срочно заняться непривычной всем им работой — дочерью Сталина-беженкой Светланой.

Однако комсомольский «переросток» Семичастный успел все же «втиснуться» в историю КГБ. Но совсем иначе. Со стороны «культуры». Выступил со страшными угрозами Евгении Семеновне Гинзбург — автору яркой талантливой книги о женских лагерях. Увидел главную опасность не в том, что в стране был чудовищный Гулаг, убивший миллионы невинных людей, а в том, что о нем смеют писать. Без санкции государства, подумать только!

С той поры и «проклюнулись» ныне на Руси «министры из города Глупова», как окрестили современные журналисты, «тропу переростка», по которой бредет нынешняя власть, выискивая корень всех бед страны не в самих бедах и их причинах, а в отражении этих бед честной литературой и газетной критикой. Сия тропа, как известно, не зарастает и по сей час.

Уже давно не было Хруща. А отстрел «несогласных» не прекращался ни на день. Следующий шеф КГБ генерал от жандармерии Андропов даже удостоен на Лубянской площади почетной стеллы.

Стелла поставлена гебистами в противовес СОЛОВЕЦКОМУ КАМНЮ, доставленном под окна Лубянки от имени пятидесяти миллионов убитых ею жертв.

Сокрушив памятник Феликсу Дзержинского, чудом уцелевшие жертвы и их дети получили в ответ новый подарок — стеллу. К этой стелле в честь «гуманиста Андропова» в праздничные дни, приносят венки, увитые шелковыми лентами. От карательных учреждений. От Президента России В. В. Путина.

Я тоже решил поднести свой скромный венок — от русского писателя и историка Григория Свирского. С незримыми лентами. На них множество имен. Приведу лишь некоторые:

Анатолий Марченко — рабочий-строитель — уничтожен в чистопольской тюрьме. За то, что посмел в своей честнейшей и искренней книги «Мои показания» вынести сор из избы.

Синявский и Даниель, — все помнят и громкий процесс, и жестокий приговор.

Юрий Галансков — талантливый молодой поэт — зарезан 4-го ноября 1972 года в лагерной больнице.

Меня ждала подобная судьба, я знал об этом доподлинно, от гебиста, — тайного мoero единомышленника. Но повернулось, как и у героя этой книги.

Моим Ермаковым-спасителем оказалась, вот уж не гадал-не ведал! французская газета «Ле МОНД». Ее политический редактор сидел неузнанным в Большом зале Союза писателей СССР на общем писательском собрании, записывая на портативный магнитофон выступления русских писателей, в том числе, и мои. Я говорил в тот день и о бесчинстве советской цензуры, убивающей любое честное слово, и о членах Политбюро ЦК КПСС, стравивших между собой народы СССР, в том числе, и о том члене ПОЛИТБЮРО, который восседал в этот час почетным гостем за столом писательского президиума.

Через две недели запись парижского редактора стала целой страницей «Ле МОНД», а потом была перепечатана в сотнях газет, на многих языках. Теперь сложнее было пришить писателю Григорию Свирскому уголовное преступление. Или «случайно» сбить его на улице грузовиком…

Выход из «безвыходной» ситуации искали недолго. В январе 1972, ЦК КПСС, при подаче генерала Андропова, единодушно вышвырнул меня из России. И я обрел редкую возможность на Парижском процессе 1973 года бросить яркий свет на зловещую сторону великой державы, годами стравливающей свои национальные образования между собой. (Изданные отдельной книгой материалы Парижского процесса — в «Приложении» к моему документальному роману «ЗАЛОЖНИКИ», поставленному в интернет).

Естественно, на стелле в честь Андропова мой лучший венок — от Парижского процесса, осудившего русский фашизм.

Остальные — от моих друзей, которые погибли в застенках: генерал Юрий Андропов, ставший шефом КГБ, за десять советских лет, иницировал пятьдесят политических процессов над инакомыслием. Шли и шли, по российским дорогам, погромыхивая, вагонзаки с решеткой на крошечном окошке. Битком набитые молодыми людьми, которые, в отличии от генерала Андропова, думали о будущем свободной России.

Смею ли я забыть моих единомышленников, прирезанных в темных лагерных бараках!.

Но, конечно, особая лента от «АФГАНА» Афган стал венцом творения Юрия Андропова, прославленного гонителя «свободного духа».

Генерал-жандарм и его группа научной инквизиции», в конце-концов, разработала путь окончательного сокрушения ненавистного им «духа». И успокоения общества. Избран путь самый радикальный — победоносная война! Стремительный прорыв к Индийскому океану. Лучший способ заткнуть глотку сразу всем недовольным!

«Неизбежность» победоносной войны убедила полумертвое Политбюро, — и к концу семидесятых взревели танковые моторы у границ «нашего любимого королевства», как называли Афганистан, во время наших встреч, пограничники Памира, измученные афганским высокогорьем..

Спецназ КГБ под условными именами «Зенит» и «Гром» взял штурмом в Кабуле дворец «ненадежного» Амина. Афганистан поистине стал теперь, по запечатленному в печати свидетельству участников боев, «страной АНДРОПОВА».