Павел Назаренко - В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях

О таких «Дон-Жуанах», даже и советские газеты неоднократно предостерегали наивных женщин и уличали этих типов — паразитов.

Молодые, вступая в брак, придерживаются в станицах, старых обычаев, но не в полно. Сватовство идет по старому обычаю. Перед свадьбой невеста одевается в белое платье и фату с цветами, с дружками /подругами/ ходит с «шишками» по станице, приглашая родню на свадьбу. Песни дружек разносятся по всей станице, а невеста обдаривает низкими поклонами всех старших, т. е. хозяев и хозяек, вышедших посмотреть на новую невесту.

Жених тоже с дружком /шафером/ ходит по станица к своей родне, приглашая /с водкой/ их принять участие в свадебном торжестве.

Венчание происходит просто. В церковь идут очень немногие из-за большой платы — 150 руб. за венчание, а в «Захсе» 15 рублей.

Вот они и ограничиваются только «Захсом». Свадебная пирушка происходит по старому, но с многими ограничениями — беднее.

Счастливых браков бывает немного. Многие пожив 5–6 месяцев — расходятся. Особенно непостоянны мужчины, избалованность их больше, чем у женщин.

Детей в настоящее время, почти всех крестят в церкви, даже подростков, не крещенных в свое время, начали крестить. Так в 1957 году 7 ноября, мне пришлось быть крёстным отцом пятилетней девочки. Тогда в церковь было приглашено около 50 душ детей.

Всяк кум должен был заплатить по 55 руб. за крещение ребенка. Крещение совершалось правильно, как это делалось и раньше.

Погребение умерших совершается немного иначе от прежних времен. Мертвеца, смотря кто он по положению, если он партиец, или колхозник, везут на машине или на подводе. Провожающих больше или меньше бывает, смотря по важности умершей особы. Захудалый оркестр играет похоронный марш или интернационал.

В церковь не заносят. Священник в погребении не участвует.

Везут прямо на кладбище. Опускают в могилу после громких речей, восхваляя партию и вождя. Засыпается могила. Над партийцами ставится пирамидального вида памятник с пятиконечной звездой на его шпиле. Обыкновенных смертных но колхозников и не партийцев погребают по старым обычаям, но тоже без участия священника.

Священнику приносят землю в церковь: он над нею делает обряд отпевания. Эту землю возвращают в могилу. Ставится крест и могила заполняется.

Сколько не стараются коммунистические заправилы и их помощники — безбожники искоренить веру в своем земном «рае», она наоборот, еще сильнее, еще с большей силой вкореняется в людскую толщу.

Под бременем настоящей тяжелой жизни, людям не к кому обратиться за помощью, за утешением, не у кого просить защиты и они все свои чаяния и упования направляют к Всевышнему Творцу, прося защиты и избавления от красной нечисти. Даже многие из отщепенцев и гонителей на православную веру и исповедующих веру Иисуса Христа, во время революции, начали посещать церковь и молиться Богу…

Баптисты недремлюще работают. Они ревностно стараются привлечь в свою секту православных малодушных, колеблющихся и это им не редко удается. В этом во многих случаях, являются виною сами священники. Их неподготовленность, безразличие и халатное отношение к своему долгу пастыря, который не старается удержать свою паству, но зачастую сам, своими делами и поступками в отношении к верующим, отталкивает их от церкви.

Так священник прихода, где я жил с 1955 по 1959 год, на поминках на кладбище, заявил пастве: «Кто не заплатит пять рублей, на могиле служить не буду». Хорошо тем кто имеет пять рублей, а сколько таких, что и рубля не имеют: значит их покойники не удостоятся моления над могилами, священника, и эти могилы не почувствуют запаха благовоний ладана над ними, как у тех богатых, которые имеют пять рублей.

Частная жизнь «попа» и его попадьи была ниже всякой критики. Она даже пьяной являлась на клирос петь и не стесняясь ругаться площадной бранью, даже в церкви. «Поп» тоже напивался, но не так часто. Удивляться этому но приходится т. к. Москва старалась иметь духовенство почти все из агентов МВД.

Баптисты пользуясь такими случаями и, указывая пальцами на чинимое, обливают грязью все священство, веру и верующих и, еще энергичнее стараются привлечь к себе поколебавшихся духом. Их секта все больше и больше ширится и не только по всему «свободному» советскому союзу, но даже и лагерях заключенных.

Канун Рождества Христова. До сумерек еще часа 2–3, а по станице уже издалека белеют узелки в руках детей подростков:

«Носят вечерю», хотя до вечера еще далеко, но дети со счастливыми личиками спешат к своим родным: дяде, тете, дедушке, бабушке или просто к хорошим знакомым.

Глядя на их радостные, сияющие личики и мне хочется радоваться с ними, их радостям. Ведь мы тоже такими были. Ведь этот обычай-наш обычай, испокон веков, оставлен и живет до настоящего времени, но взирал ни на какие козни и усилия безбожников и коммунистов, вырвать все эти религиозные обряды и вору из сердец люде

Вечером, пород праздником Крещения 6-го января по старому стилю, народ, начиная с трех часов дня, снует вперед к церкви и обратно. Мрак успокаивает всех. Станица засыпает и в 12 часов ночи, когда сон, крепко сомкнув глаза обывателям, сжав их в своих приятных объятиях, когда души их витают где то, забыв все мирские невзгоды, вдруг, разрывая ночную тишину, раздаются одиночные выстрелы и вскорости превращаются в частую стрельбу, как на поле брани продолжающуюся минут 15, возвещая о наступлении праздника.

В 4 часа утра встаю и иду к церкви. Еще темно. По улицам со всех концов станицы вижу торопящиеся фигуры с посудой в руках: кто с кувшином, кто с чайником, кто с кофейником и пр. и пр.

И все устремляются на возвышенность к церкви. Подхожу и я к ограде. Довольно большой двор — церковный, уже полон людьми.

Внутри у ограды, вокруг церкви, бесчисленное множество мигающих огоньков — свечей, слившихся, на первый взгляд, в одно общее огромное огненное кольцо, освещая торжественные лица склоненных фигур, ждущих появления священника, освящающего воду.

На рассвете служба в церкви кончается и священник с хором, поющим: «Во Иордани крощающуся Тебе Господи», выходит во двор.

Освятив волу в кадке, священник идет вокруг ограды, освящая воду ожидающих. С освященной водой люди быстро уходят освобождая место другим ожидающим в стороне; и так пока не будет освящена вода всем, круги вырастают по 3–4 и 5 раз.

После освящения моей воды, собравшись, иду к выходу, но далеко идти самостоятельно не пришлось. Живая масса людей всасывает тебя и несет помимо твоей воли вперед. Невольно приходится подумать о благосостоянии своих ребер, но ото длится не так долго.