Анастасия Зинченко - Леди Кровавой Луны, или Охота за магическим даром

Впрочем, о своем желании он дал явно понять в день моего совершеннолетия.

Когда мне исполнилось восемнадцать лун, баронесса Тиана, моя матушка, решила устроить в честь такого грандиозного события званный вечер. И, так как наше поместье не слишком годилось для приема гостей, а тесные дружеские отношения с семьей Диваччи позволяли периодически наведываться к ним в гости, предстоящее торжество было решено переместить в крепость виконта.

Мы всем семейством приехали загодя, желая помочь в организации праздника, поэтому я большую часть времени проводила в компании Арабеллы Диваччи, моей лучшей подруги и полной противоположности.

Арабелла была как ангел белокура, синеглаза и хрупка. Но лишь до того момента, пока не откроет рот, начав смело высказывать свои предположения, и в язвительной манере комментируя увиденное.

Пожалуй, именно своим поведением она меня и покорила. Арабелла, в отличие от меня, не обладала Даром, и ей не предстояла процедура передачи магии, однако она была на четыре года старше меня, а, значит, умудреннее опытом. В свои двадцать два она оставалась незамужней девой! Скандально! Но чета Диваччи, которая породила на свет лишь Беллу, баловали свое дитятко, да закрывала глаза на слишком избирательный вкус дочурки, которая сезон за сезоном давала отпор претендентам на ухоженную ручку.

А ведь она начала выезжать в свет как раз в восемнадцать!

И мне предстояло предстать первый раз при дворе вскоре после совершеннолетия.

– Белла, я нервничаю, – я в который раз прошлась по комнате, слушая, как за пределами голубой гостиной слуги спешно что-то чистили, намывали, переносили и выполняли поручения леди Тианы и леди Ирмы, пока лорд Арбер, мой папенька, и лорд Келван, отец Арабеллы, обсуждали дела в одном из кабинетов. С сигарами и дорогим алкоголем.

– Пусто! – Белла взмахнула ручкой, скучающе покрутившись в великолепном платье насыщенного синего цвета перед высоким зеркалом. – Это всего лишь бал. Для узкого круга приглашенных. Вот когда окажешься при дворе, тогда и стоит впадать в мандраж.

Я же говорила, что она прелесть?

Вот и доказательство.

– Как ты пережила все это? Не возьму в толк.

– Что именно? – она поправила прическу, сперва вытащив из высокого произведения локон, который озорным завитком прыгнул возле виска, а после, чуть подумав, заправила его за ухо. – Натянутая улыбка весь вечер, отчего после скулы сводит? Или желание отправить в рот хотя бы кусочек аппетитно пахнущей форели, когда приходится довольствоваться лишь отговорками, как я не голодна? А ведь голодна, словно волк! Но корсет, утянутый до умопомрачительно выпрыгивающих грудок, лишь бы показать, что «цветочек» созрел, перетягивает возможность дышать, не то, что поглощать изыски поварского мастерства. – С этими словами она попыталась оправить собственный корсет, однако он сидел намертво, служанка знала свое дело. Сморщив аккуратный носик, Арабелла все же отвернулась от созерцания своей красоты в зеркальной глади, поворачиваясь ко мне. – Ах, забыла еще упомянуть необходимость вести глупые светские беседы о погоде, модных шляпках, и последней симфонии сэра Филдруна, которую каждый третий просит исполнить на стоящем в зале фортепиано.

– Но симфония действительно прекрасна, – попыталась встать на защиту Филдруна.

– Не тогда, когда ты слышишь о нем каждую четверть часа. От совершенно незнакомых людей. Большинство из которых видят в тебе лишь возможность подобраться к отцу и заключить выгодную сделку. И речь идет далеко не о брачных документах.

Ну да, отец Арабеллы, виконт Келван, владел каменоломней и распоряжался строительством новых дорог. Что для удаленных от столицы имений, разрезанных лесами и полями, являлось Священным Кубком, испив из которого исполняются мечты. Дороги могли облегчить жизнь и выстроить торговые отношения, споро увеличив благосостояние.

Арабелле, к сожалению, пришлось столкнуться с неприятной историей. Когда за ней ухаживал молодой человек, оказывая знаки внимания, говорящие об его серьезных намерениях… Эти самые намеренияе разбились в пух и прах! Ведь стоило лишь лорду Келвану отказать в строительстве ветки дорог, ведущих в противоположные от Фарулла стороны. Мотивиров тем, что сперва хочет закончить со строительством системы путей в восточной части, прежде чем переходить далеко на запад.

Ухажер ждать, как оказалось, не мог. Или не хотел. У него после разговора с Келваном сразу же появилось неотложное дело, дела любовные были задвинуты на задний план, а Арабелла осталась с разбитым сердцем. Ведь мужчина действительно умел очаровывать. Да и был ее первой любовью. Как оказалось, ошибочной.

Так что после провального сезона подруга обросла «толстой шкуркой». И привыкая делить надвое все, что ей говорят.

Мне пока до такого умения общаться с противоположным полом было далеко.

– Допустим, – я решила не усугублять ситуацию, да не напоминать Белле о возмутительном поступке лорда. – Но о чем же говорить, если не о музыке?.. На балу!

– Боже, Стефания, ты меня удивляешь! О чем будет интересно тебе, само собой! Мой тебе совет: не стоит прогибаться под мужскую политику. Стой на своем!

– И тогда она может оказаться в таком же положении, что и ты, Арабелла. – Без стука в комнату вошел брат, на ходу поправляя идеально сидящий на нем фрак цвета ночи. – В двадцать два быть незамужней девушкой – несколько неприлично, ты не находишь?

– Неприлично врываться в покои девушек без предварительного предупреждения! – справедливо осадила его виконтесса.

– Матушка звала тебя, Стефа, кажется, хотела дать последние напутственные слова перед встречей гостей.

– Они уже начали съезжаться?

– Первые кареты прибыли еще час назад. Мажордом предложил прибывшим заранее разместиться по гостевым покоям, да утолить жажду после дороги.

– Белла?..

– Иди, Стефания. Если баронесса хочет видеть тебя, значит, на то есть причины.

***

– Мадам?

– Проходи, Стефания, – баронесса Куртайна остановила выбор на изумрудном платье, удачно оттеняющем ее глубоко посаженные глаза. В ушах – семейные бриллианты, на грудь ниспадает колье. На голове сложная прическа из переплетения маленьких косичек и завитых локонов.

Маман была во всеоружии. И не скажешь, что она отметила уже свой сорок пятый юбилей.

Гладкая кожа на лице, идеально подобранные румяна, что освежали образ, не делая его чересчур вызывающим, подведенные карандашом глаза, да немного краски на длинные ресницы.

Она могла бы составить неплохую конкуренцию, если бы захотела, с легкостью заткнув молоденьких девиц за пояс.

В матушке чувствовалась стать и изящество истинной леди.