Дарья Дивеева - Тень огня

– Уж я-то совладаю. Я все десять лет про них читал и изучал характеры. И подготовил кучу противодраконьих штучек.

– С тобой невозможно спорить! Ты даже не хочешь понять…

– А я и не хочу, чтобы со мной спорили! Я все уже решил.

– Что, надо только соглашаться и помалкивать в тряпочку?! Что же ты тогда сейчас сидишь с нами, а не с Маргарет? Она всегда с удовольствием поддерживает твои самодовольные идеи. А может, ей просто плевать на твою жизнь?

– Не смей так говорить о Маргарет! – вспылил Сол и начал мерить шагами комнату.

– А ты не смей мне запрещать говорить то, что я думаю! – зарычала Беатрис.

– Она такая же одиночка, как и я. И не стала бы прибегать к чьей бы то ни было помощи в таком деле, как Испытание. А вы, наверное, даже в уборную ходите вдвоем!

Беатрис вскочила с места, сжав кулаки, и двинулась на Сола. Пол пошел вибрацией, а на полках зазвенели вазы и бокалы. Эмма бросилась ей наперерез:

– Остановитесь! Это наш последний вечер тут, давайте не будем портить его друг другу и ссориться. Быть может, мы больше никогда не увидимся снова, – она бросила сочувственный взгляд на Сола. – Давайте сохраним добрые воспоминания друг о друге.

– Согласна, – сказала, будто сплюнула, Беатрис и села обратно на диван.

– Добро, – буркнул волшебник.

Соллор выдохнул и разжал сложенные в защитный жест пальцы, сделал еще несколько шагов по комнатеи спросил:

– Что там Дед говорил в самом конце своего напутствия? А то я, кхм… немного задумался.

– Да ничего особенного, – пожала плечами Эмма. – Сказал, чтобы не совались к новому Источнику магии около Аквилиона.

– Ну, это и так понятно, – кивнул Соллор. – Там у больших дядек будут свои разборки.

– Что, твоих амбиций не хватит на обладание Источником? – усмехнулась Бэт. – Просто представь, своя Башня. Причем не доставшаяся по наследству, а сразу построенная прямо под тебя.

Волшебник только отмахнулся.

– Для того, чтобы управлять Башней, колдуны учатся десятки лет, защищают диссертации, получают ученые степени. В редких случаях ходят в учениках у верховных магов, но это длится долгие годы и требует согласия Совета. Там все уже решено давно. Претенденты в очереди стоят. Уже со всеми бумажками. Не сражаться же с ними? Тем более я никогда не любил бюрократию.

– Да разве ее кто-то любит?

– Даже если представить, что это каким-то образом возможно и не навлечет гнев всех волшебников в мире, то зачем мне это надо? Почесать свое эго?

Эмма, кажется, вздохнула с облегчением. Соллор уточнил:

– Еще что-то полезное сказал?

– Да не особо, – развела руками Эмма. – Чтобы после Испытания возвращались в Академию поделиться успехами.

– Значит, ничего интересного не пропустил.

Они помолчали. Сол снова начал ходить взад-вперед, Беатрис – стучать пальцами по подлокотнику кресла. Эмма тихо спросила:

– Как думаете, Майлз будет проходить Испытание?

Соллор остановился и посмотрел на девушек. Бэт поджала губы и покачала головой – то ли считала, что у Майлза нет шансов, то ли была не согласна с постановкой вопроса.

Майлз был магом Пустоты, самой неизученной магии, непознанного элемента. И было кое-что, о чем молчали все, и это молчание отличалось от заповедной и торжественной тишины, окружавшей Испытание. Не то, чтобы сознательно скрывали, но всячески пытались отвести взгляд: как от уродца, который просит милостыню на углу улицы, как от королевских стражников, припугивающих лавочников в расчете на процент с их выручки, как от опозоренной дочери, которую лучше бы пожалеть и утешить вместо того, чтобы обрушивать отеческий гнев…

Магия Пустоты не делилась своей силой с избранниками. Она выбирала молодых и талантливых волшебников, завлекала в сети могущества и власти над жизнью и смертью, показывала возможности разрушения, приоткрывала завесу невозможного и улыбалась таинственной предательский улыбкой. Испытание ее избранники не проходили. По крайней мере так утверждала история и преподаватели. Стоило призвать духа слепой стихии, как он тут же пожирал молодых магов. Зная эту особенность, магам пустоты активно предлагали работу в Академии, и они принимали это предложение. Но иной раз находился отчаянный волшебник, решающий искусить судьбу. И никогда не возвращался. Даже тела смельчаков не находили. Это порождало романтические мифы о том, что духи Пустоты не убивают, просто переносят мага в другой мир. «Загробный», – обычно отвечали учителя, когда их донимали этими вопросами и предположениями, тем самым пресекали эти разговоры, чтобы не вводить молодежь в искушение.

– Майлз никогда не был глупцом и знает, что магу Пустоты Испытание выдержать невозможно. Думаю, он останется. Сааксир не оставит его без куска хлеба и крыши над головой.

– Тоже так думаю, – согласилась Эмма. – Иногда даже завидую тем, кому не нужно делать выбор и нести за него ответственность.

– Не думаю, что этому стоит завидовать.

Сол присел на корточки возле камина и задумчиво переплел пальцы рук, глядя в пламя. Ему вдруг стало грустно от того, что студенческий этап в его жизни закончился, и от грядущего расставания с этими невыносимыми, но ставшими такими родными ведьмами. Этот вечер – последний для них в Академии. Завтра они выйдут за Врата и пойдут каждый своим путем, кто-то верхом на лошади, кто-то на лодке или корабле, кто-то на своих двоих. Впереди было столько всего нового и неизведанного! А Испытание – лишь начало нового пути.

Волшебник протянул руку к огню – небольшой язычок пламени с готовностью прыгнул ему на ладонь. Сол погладил его, как котенка, придал ему форму маленького глазастого дракончика, похожего на ежа, и подул на него, отправляя в полет к девушкам, сидящим на диване. Беатрис сначала раздраженно отмахивалась от огонька, как от мухи, но потом ее губы все-таки тронула улыбка. Дракончик летал над волшебницами, дразнясь и не даваясь в руки, плевался искорками, которые гасли через десяток сантиметров от него. Эмма сотворила ему в компанию трех светящихся бабочек, за которыми он тут же начал охоту, а Беатрис – жука-оленя размером с ладонь. Только тот отказался летать, сидел на подлокотнике кресла, возмущенно трещал крыльями и угрожающе щелкал мандибулами. Через полчаса непринужденного разговора друзей иллюзии растворились, оставив от себя только приятные воспоминания, а юные волшебники разошлись по своим комнатам.

* * *

Перед рассветом восемь выпускников-элементалистов встретились возле ворот Академии, по обыкновению своему отделившись от толпы других волшебников, готовые выйти навстречу неизвестности.

– Дайте я вас всех обниму на прощание, – раскинул руки Джеллис и сгреб половину однокурсников в охапку.