Диана Хант - Горничная с секретом

– Я испугалась тогда.

Дядя прищурился на меня лукаво.

– Меня ли?

– Себя, – призналась я. – Забыла ведь, что человеком была. Такой жах обуял, всё боялась обернуться ненароком.

– Как уж я боялся, – протянул странник. – Сразу за тобой вышел, спешил очень. Опоздать страшился. И ещё больше страшился, что заупрямишься, не признаешь.

– А как же вы меня нашли?

– Так я знал, где искать. К тому же светоч твой яркий такой, аж глаза слепит.

– Вы путь в обороте проделывали? – поинтересовалась я.

– Нет, егоза, разве не поняла ещё, что оборачиваться, как ты, я не могу. Только сознанием проникать в сознание зверей и птиц. И то ненадолго.

– Я поняла, что это вы за мной наблюдали.

– Это хорошо, что ты понятливая. Ты вот что, отдыхай, девочка. С завтрашнего дня я начну твоё обучение.

– Прямо в дороге?

– А чего время терять…

За одиннадцать лет до основных событий

По дороге к лесной хижине (в то время это была именно хижина, нечто среднее между избушкой и землянкой), ставшей мне впоследствии домом, мы с ведуном ночевали во встречных селениях, где, пользуясь случаем, пополняли припасы, но чаще всего разбивали лагерь под открытым небом.

Мне так самостоятельные ночёвки куда больше нравились!

Спать в чудо-шатре, который в сложенном виде занимал места не больше тыквенной фляги было, конечно, здорово! Интересно, как минимум, в силу магической природы оного… ровно до той ночи, пока мы однажды по настоянию ведуна не постелили себе под открытым небом…

Я лежала, кутаясь в одеяло из шерсти мантикоры и натянув до самого носа пушистую шапку и думала, надолго ли хватит выдержки у моей мерзлявости. А потом взгляд вдруг сам упал на звёздное небо… Да и провалился в него. Утонул. Безвозвратно. Звёзд было много, крупных, сияющих разными цветами и мелких, бледных, совсем далёких, едва-едва проступающих сквозь покрывало мироздания… Были они такими таинственными, такими прекрасными… Далёкими и близкими одновременно! Зная, что это ребячливость, и не в силах ничего с собой поделать, я протянула руку в смехотворной попытке погладить светящиеся шарики… Глядя на разноцветное мерцание между своих пальцев я осознала вдруг невероятную близость звёзд, каким-то неведомым прежде чувством ощутила, что они ближе даже, чем дыхание… Стоит ли лишний раз упоминать, что ночёвки под открытым небом стали моим излюбленным приключением по пути домой.

…Долго ли длилось наше путешествие, сказать не могу, в какой-то момент мне стало казаться, что оно было всегда и никогда не закончится. Меня это целиком и полностью устраивало – я столько узнала и столькому научилась по дороге, что в двух словах и не описать. Причём эти, новые знания были, как минимум, поинтересней всех тех премудростей, которым меня выучили в рыбацкой деревеньке… По дороге ведун рассказывал об энергии, пронизывающей, наполняющей и составляющей этот мир. Рассказывал о том, что энергия эта даётся нам на время и однажды придётся её вернуть, потому относиться к ней нужно бережно, с уважением… О том, что энергия бывает разной, по плотности, цвету, воздействию, что бывает она густая, насыщенная, – среди чародеев принято говорить, магическая, – и разреженная, пустая, словом, обычная. Говорил дядюшка и о том, что и магическая энергия соткана из самых разнообразных потоков, как зримый мир состоит из цветов, запахов, звуков…

Начало моего обучения не ограничивалось лишь теоретической составляющей: после рассказов о магической энергии, которые я всегда слушала с открытым ртом, неизбежно начиналась практика: подчас весьма сложная и даже болезненная. С помощью дядюшки я развивала интуицию, истинное видение, способность говорить на одном языке со стихиями, а также готовилась к тому, чтобы учиться захватывать чужое сознание, как это делают ведуны. Чародей сказал, что, побывав, будучи при этом в совершенной безопасности в чужом теле, я и свою способность к обороту скорее обуздаю. И, немного забегая вперёд, оказался целиком и полностью прав: именно освоившись немного в зверином теле и не утратив при этом себя, я смогла с лёгкостью обуздать свою способность к обороту. Как и побороть страх оборота в птицу. Если бы не дядюшкина метода, я бы больше ни в жизнь не решилась. Слишком уж яркими оставались воспоминания утраты своего «я», растворения его в более низком, примитивном разуме…

От дядюшки узнала я и о Вещунье, прародительнице друидов, чей дух и сейчас оберегает своих потомков. Первую деву-друиду здесь и по сей день чтут, как Лесную Богиню.

Древние друиды могли оборачиваться в разных животных, но после древней, какой-то очень страшной беды утратили эту способность и с тех пор потомки тех, кого наделила силой Вещунья могут лишь захватывать своим сознанием чужое тело.

Потомков друидов ныне зовут ведунами.

Чем ведун сильнее – тем большим по размеру зверем он способен управлять.

– Шерп меня дёрнул в тот день, девочка, к Серому морю, да ещё в птицу, – рассказывал по дороге дядюшка задумчиво. – Как кольнуло что-то изнутри, да и не отпускало, пока тебя не разглядел… Стало быть, не зря я там в молодости ещё побывал, а тогда, когда корабль наш о скалы, значит, и выживших всего двое – я и шкипер, тогда я, мягко говоря, судьбу не возблагодарил…

Я слушала ведуна и холодела. Ведь «побродить» в зверином теле проще всего где-то рядом с собственным местонахождением, не каждому по силам «бродить» настолько далеко от дома. И уж точно невозможно «бродить» по местам, где прежде не был. Нет, когда уже «поймал» птицу или зверя – направляй их куда угодно, но вот «поймать-то» можно только там, где прежде бывал…

Получается, не разбейся дядюшка когда-то давно у этих берегов, не захватил бы он сознания той чайки и… я… мамочки!

Я могла навсегда остаться в птичьем теле!..

Вот ужас-то!

…К тому времени, как мы добрались до заветного леса, на мне был короткий заячий тулупчик и войлочные сапожки. И не только потому, что дальше – Белый Лес и Вьюжные Земли, а просто шли мы правда, долго.

Следующие пять лет были самыми тихими и спокойными в моей жизни. Не скажу счастливыми – потому что с появлением мелких счастья, конечно, прибавилось, и ощутимо, но… всё же жизнь в лесу вдвоём с дядюшкой… строгим, требовательным… добрым и любящим… то время всегда было и будет для меня особенным!

Избушку ведун отстраивал заново, нанял для работы деревенских парней. Никто мне особо не удивился, – ведун, конечно, не преминул воспользоваться случаем, чтобы преподать мне урок по ментальной магии, сиречь, внушению. И хоть все прочие виды магии помимо оборота и передачи силы мне особо никогда не давались, я не шучу, даже Соль уже сейчас куда талантливей меня во многом, всё же вскоре в окрестных вёсках уже считали, что у лесного ведуна дочка была всегда.