Дар Льдов - Первый обсидиан

– Кто он вообще, этот Кроган?

– Старый кровожадный урод, если хочешь знать мое мнение.

***

Крогану весь день икалось, что, согласно древнему суеверию, означало, что кто-то его усиленно вспоминал, причем не очень добрым словом. Вдобавок, заныли к погоде старые раны, напоминая, что старость не радость. Предводитель черной орды налил себе вина и растянулся на диване у камина. У ног его сложила голову здоровенная пятнистая гиена – злобная тварь, норовящая пообкусать ноги и руки кому попало, но по-щенячьи привязанная к своему хозяину. В псарне таких гиен Кроган держал целый выводок, их он спускал на недобросовестных плательщиков мзды… мздоплательщиков, то есть.

Дом у него был каменный и даже по-своему очень уютный, особенно если не знать о пыточной в подвале. Глиняные фигурки Трех Богов стояли в красном углу. Пыль с них стирал лично Кроган, каждый день. И молился исправно каждый вечер. Так ему жилось куда спокойней. Вера и нехитрый ритуал помогали ему поддерживать на должном уровне неугасимое чувство собственной правоты, а это первое, что нужно любому, кто выбирает разбой в качестве профессии. Потому уж к чему, а к религии Кроган всегда относился серьезно.

– Предводитель! – крикнули за дверью. – Твой сын пришел!

– Пусть войдет! – распорядился Кроган и глотнул еще вина.

Сын Крогана выглядел сорванцом лет двенадцати. Однако, несмотря на столь юный возраст, рожа у него была уже разбойничья. И повадки ей под стать. Звали мальца тоже Кроганом и будущее, по мнению Крогана-старшего, у него было большое. Только малому он этого не говорил – чтоб не зазнался ребенок раньше времени.

– Так, сынок, – предводитель поцокал языком, – о твоих похождениях я уже наслышан. Я тебе что велел?

– Мзду собрать с Золотынки, – пробубнил младшенький.

– А ты куда полез?!

– Пап, я…

– Молчать! – рыкнул Кроган-старший. – Однажды Трое тебя покарают! Знаешь, что ждет за ослушание родителей?

– Но я за… – вновь попытался сын вставить слово.

– Геенна огненная! – выпалил отец и стукнул кулаком по спинке дивана.

Ручная гиена засуетилась вокруг хозяина, порыкивая и поклацывая челюстями: ей показалось, что ее позвали и сейчас наконец прикажут кого-нибудь разорвать. Вот счастье-то!

– Папа… – Кроган-младший аж побледнел. – Папа, не надо гиен… Я обычных-то боюсь, а уж огненных…

Предводитель замер на полуслове, и только через минуту до него дошел весь комизм ситуации.

– Дурень! – захохотал он и хохотал так громогласно и заразительно, что сын тоже стал посмеиваться.

– Ладно, будет с тебя… – смягчился наконец Кроган-старший. – Так что ты там пытался сказать?

– Мы с парнями тут чего по лесу-то шарахались… – младший поскреб в затылке. – Видели, что по дороге из Рубежа пришли какие-то двое. Без ружей оба. Мы хотели их тебе притащить, так они в Гиблые Места свернули. Мы все равно следили – интересно же. Так они все прошли – и живые до сих пор. Скоро к нашей границе подойдут. Парень и девка. Отдай их нам, а пап…

– Сюда веди, живьем, – распорядился Кроган, посерьезнев. – И не калечь. Сначала я их расспрошу как следует. Интересно, как они Гиблые Места прошли, и что в Рубеже сейчас делается. Давай, пошел! Впрочем, стой! Я с тобой пойду. А то опять дров наломаешь.

Насчет отряда Кроган-старший распорядился быстро. Чарг его люди не держали, так как те не уживались с любимыми гиенами предводителя, потому ездила черная орда на тарандрах – здоровенных животных с тяжелыми раздвоенными копытами. Их головы венчали бы огромные ветвистые рога, не будь они спилены под корень – чтобы не закрывали наездникам обзор. Тарандры покорно терпели визгливых кроганских гиен, которые бежали рядом, словно охотничьи собаки.

Утро выдалось славное: немного пасмурно и туманно – в самый раз для охоты. Все низины мягко и нежно заполнил туман, на дне густой, как молоко. Кроган ехал впереди всей ватаги на белоснежном тарандре с богатой сбруей, как и полагается предводителю Он находился в добром расположении духа, то и дело поглядывал на младшенького, отмечая уверенный взгляд наследника, его осанку, умение держаться в седле… Старый разбойник любовался единственным сыном, чувствуя гордость за него. Если б еще гиен не боялся, сорванец. Ну да что поделаешь, если в раннем детстве его чуть не съела одна дурная гиена. Кроган-старший тогда выпотрошил ее напоказ всей гиеньей стае, чтоб другим неповадно было, но жуткого впечатления у мальчишки это не сгладило. При слове «гиена» бледнеет и теряется до сих пор. Впрочем, это ерунда. Это забудется. Лет через пять, через десять ли – но забудется, непременно.

***

– Вот тут кроганская банда проводит границу Гиблых Мест, как они называют эту территорию, – объясняла Владислава, водя пальцем по карте. – Они этих холмов боятся и стараются не заглядывать сюда без нужды. Сегодня мы выйдем за эту безопасную для нас границу, Кан.

– Плохо дело, да? – вздохнул парень.

– Все будет хорошо, – улыбнулась Влада и ласково взъерошила ему волосы. – Поселения мы обошли, а это было самое опасное. Осталось только перейти реку. Мост охраняется, но мы по нему не пойдем. Лучше в брод, через перекаты.

На последнем безопасном привале Кангасску даже читать не хотелось. Он лежал на траве и печально глядел в небо. Там уходило за горы красное, тяжелое вечернее солнце. Ему много о чем думалось. Вспоминал родной Арен-кастель, казавшийся теперь ушедшим и забытым сном. И думал о том, куда же и зачем же он идет. У Влады есть ясная цель, а у него? Зачем он рискует жизнью? Он задавал себе эти вопросы сотни раз, но ответа не находил. Решил все же, что пока его цель – не бросить Владу одну, а там видно будет.

Утро выдалось туманное, мокрое. Каждый волосок на шкуре чарг оно обсыпало жемчужными росинками. Чаргам это явно не нравилось – они то и дело встряхивались, разбрасывая сверкающие брызги во все стороны. Кангасску невольно вспомнился фонтан в Арен-кастеле, разбивавший живительную влагу на мелкие капельки.

Границы Гиблых Мест никто не отмечал, но, верно, путники уже перешли ее. Туман сгущался, не давая толком разглядеть, что впереди. Кангасск тумана раньше никогда не видел, но он ему уже не нравился, особенно после того, как Влада сказала, что там водятся сильфы. Лук, упорно не признавая его бесполезности здесь, Кан держал наготове.

***

Сэслер покинул холмы. Оттуда, сверху, он мог следить за путниками, следуя за ними пешком, ибо расстояние не требовало от него скорости – «глаз» позволял видеть и контролировать все. Но сейчас, когда они вышли за границы его владений, пришлось выбирать – остаться или проводить их до конца. И Сэслер выбрал. Он покинул холмы.

Дикая чарга пришла на его зов. Сэс помнил ее еще детенышем – она попала в капкан, и стальные зубы раздробили ей лапу. Капкан поставил кто-то из ребят Крогана (они тогда были смелее и то и дело заходили куда не следует, а именно на территорию Сэслера) – сам Сэслер никогда капканов не ставил, поскольку считал такую охоту подлостью, а на хищников и вовсе не охотился, почитая их как равных себе.