Светлана Федотова - Война, Любовь, Драконы

И вдруг линии на лезвии засветились огненным светом, будто бы по ним потекла лава. Рукоятка ножа нагрелась, и принц заметил странное. Капли крови на лезвии исчезли, и линии тут же погасли.

«Пьяная роза» встретила Гварда едким запахом пота, удушливым полумраком и несмолкающим гулом. Он ворвался туда так, словно за ним гнались разбойники. В трактире было более людно, чем в прошлый раз, целая толпа стояла в центре, а барды, сидевшие на своих местах, настраивали лютни. Ещё появились какие-то новые музыканты с барабанами и дудками.

Гвард хотел протолкнуться через людей и подойти к Эде, которую он увидел краем глаза. Она сидела за столом и со скучающим видом крутила монету. Иногда оглядывалась на дверь и в конце концов тоже заметила своего нового друга. Гвард уже начал протискиваться, как один из бардов во весь голос крикнул:

– Хэй!

И тут же толпа хаотично задвигалась под громкую музыку и задорное пение голосистого музыканта. Гвард почувствовал себя так, словно попал в жёрнов. Его смяли со всех сторон, и то сжимали между мягких тел, то выплёвывали, чтобы следующая кучка людей зажевала его вновь.

А затем его вдруг схватили за руки и потащили куда-то, Гвард кое-как успевал переставлять ноги. Оказывается, толпа образовала огромный хоровод и с бешеным темпом водила его в центре трактира. В этой суматохе было трудно осознать, что произошло, и как он стал частью плясок. Но Гвард ясно ощутил, как в его руке вместо толстой и влажной оказалась маленькая и тёплая ладонь. Он взглянул вправо и увидел рядом Эду. Она широко улыбалась, и в глазах её снова было озорство.

Гвард и Эда смотрели друг на друга так радостно, словно старые знакомые. Они не успели сказать и слова, как толпа вновь бросила их в водоворот плясок.

Эда схватила Гварда под руку, и они заскакали по кругу, вприпрыжку меняясь сторонами. Рядом вприсядку двигались мужики. Как птицы крыльями, цветастыми юбками размахивали женщины. Танцы будто бы рвались изнутри, тело подчинялось лишь мелодии.

Эда с руками на боках отбивала ногами ритм, пока Гвард неловко топал и хлопал. Их снова втянуло в хоровод. Смеясь, они смотрели друг другу в лица. Еле-еле поспевали передвигать ноги в общей какофонии, но не прекращали переглядываться.

– Ты танцуешь, как медведь! – захохотала Эда.

– Ах, как медведь!

И когда песня вновь начала ускоряться, Гвард подхватил Эду, как принцессу и закружился в неведомом для неё танце. Он кружился, умело выделывая сложнейшие па. Она неловко скакала рядышком. Гвард прижимал Эду к себе и ловил себя на мысли, что раньше, танцуя с девушками, он не обращал на них никакого внимания, они просто были его партнёршами в танце. Но сейчас он ощущал приятный запах от разгорячённой шеи Эды, такой пряный и сладковатый, запах её волос, слышал её сбивчивое дыхание и настоящий звонкий смех и прижимал её к себе сильнее, чем того требовал танец. Гвард не мог осознать, что с ним происходит, но понимал, что он почувствовал нечто новое, что вызывало в нём только самые приятные эмоции.

Мелодия смолкла, песни прекратились. Люди снова стали рассаживаться за столы. Гвард и Эда сели туда же, где они сидели в день своего знакомства.

– Ладно, должна признать, что ты неплохо танцуешь, – усмехнулась Эда. – Свои эти причудливые танцы. Тебя что, во дворце воспитывали?

Гвард натянуто улыбнулся в ответ. Ему не хотелось ни врать, ни говорить правду. Поэтому он подозвал проходившего мимо трактирщика и попросил принести им четыре кружки пива.

– Сомневаюсь, что я смогу тебе отдать за пиво, – проговорила Эда серьёзно.

– Отдать? – не понял Гвард. – Зачем? Ты девушка, я просто хочу тебя угостить.

Эда неопределённо хмыкнула.

– В этом заведении если мужик угощает девушку, то это обычно не просто так, – пожала плечами она.

– Неужели, я похож на одного из них?

Гвард кивнул в сторону огромных бородатых мужиков, на коленях которых сидело по дамочке. Мужики с силой ставили кружки на стол, вытирали рукавом губы и смачно рыгали и смеялись над этими звуками.

– Нет, – хохотнула Эда и с отвращением поморщилась. Потом с улыбкой взглянула на Гварда. – Ты вообще чудной. Придвигаешь мне стул, танцуешь чудаковатые танцы, монетами звенишь направо и налево. Ты из богатых что ли?

– Может, и из богатых, – пожал плечами Гвард, не желая развивать эту тему.

Тем временем, принесли пиво. Придвинув кружку к себе, Гвард произнёс:

– Ты ведь тоже… хм, чудная, – сказал он на манер Эды. – Мне ещё не доводилось видеть девушек в штанах.

– И ты туда же, – Эда закатила глаза и сделала пару глотков пива. Затем отставила кружку, положила руки на стол и легонько потянулась торсом вперёд. – Ты, как мои односельчане, которые косо на меня смотрят только потому, что я юбку не ношу.

Эда выждала пару секунд, а потом продолжила:

– Моя мать умерла, когда я была маленькой, и с детства соседка готовила меня к тому, чтобы я умела прясть, вязать, стряпать, мыть полы, стирать и заниматься всем тем, чем женщина должна заниматься. Но, понимаешь, это было мне чуждо. Нет, я любила трудиться и всегда хотела быть полезной. Просто у меня всегда было столько энергии, что за пряжей и вязанием было не усидеть. Когда я подросла, у меня появились друзья. Мы с ними пробовали охотиться, пасли коз и овец. Их поощряли, а меня ругали. Хотя, я делала всё намного лучше, правда. Помню, как я поймала в силки трёх зайцев, а мой друг всего-навсего одного. Так, его хвалили, знаешь, как? А меня отправили этих зайцев запекать и то, сказали, что могла и лучше приготовить, если бы чаще у печи стояла. И ладно, если бы все в деревне эту чепуху говорили, кроме отца и братьев. Что ты думаешь, они на стороне односельчан.

Гвард внимательно слушал и не смел перебивать. Эда продолжала:

– Вот я и решила, что мне наплевать на эти их устои. Не могу я делать то, от чего меня воротит. Вот и оделась в штаны и жилетку. И не шью и полы мою, а дрова колю, грядки копаю и на охоту хожу. Это мне ближе, понимаешь?

Гвард понимал. Он вдруг почувствовал родство с этой девушкой. Конечно, он не имел представления, как копают грядки и тяжело ли колоть дрова, но ему было знакомо ощущать себя не на своём месте.

– Когда мы с друзьями подросли, они от меня отвернулись. Поняли, что я не похожа на других девок из села, да и родители их мною всегда недовольны были. Вот и перестали общаться. Я и прослыла местной чудачкой.

Эда горько хмыкнула и сделала несколько больших глотков из кружки. Гвард и забыл про своё пиво. Он размышлял над сказанными Эдой словами. Ему вдруг показалось, что он нашёл то, что искал. Того, кто его поймёт.

– Знаешь, – сказал он, глядя на Эду. – Ты ведь не одна такая.