Екатерина Горбунова - Вопреки обыкновению

Если у девочки возникала острая необходимость в общении с разумными имперцами, она наведывалась на местный рынок. Торговки сочувствовали сироте и оставляли для нее товар получше. Драконица расплачивалась щедро, была мила в общении, хотя почти ничего не рассказывала о себе и больше внимала их рассказам. А вот ребятишки, наоборот, с удовольствием слушали сказки, некогда прочитанные ею в книжках.

Размеренная жизнь приучила Мирру к созерцанию окружающего. Она полюбила летать по ночам, любоваться звездами и прислушиваться к крикам сов. Наверное, где-то в лесу охотился спасенный ею совенок. Девочка любила придумывать ему какие-то характерные черты и приключения. В какой-то книге Мирра прочла, что, когда умирает маг, любое зачатое в этот момент существо может принять его душу. Вполне могло оказаться, что душа Лазаря именно в той птице, чудом уцелевшей после змеиного разбоя. Ведь старик же посулил быть рядом!

Обещанный же им отец так и не появился на пороге. Теперь девочка могла вспоминать предсказание Лазаря с легкой улыбкой. А ведь в первое время с завидным постоянством выходила на перепутье и приглядывалась ко всем прохожим, нарочито поигрывая позаимствованным в вещах матери перстнем.

– Ты ошибся, Лазарь, – шептала Мирра, опустившись на колени перед кувшином с прахом. – Если кто и мог рассказать мне, кто я – то этого человека уже давно нет в живых, и это моя мать.

Достаточно было переползти на коленях, чтобы продолжить свой монолог:

– Мама, ты ждала от меня проявления драконьей сути, а потом отчаялась. Я понимаю и прощаю твою холодность. Она проистекала не от равнодушия, или неумения любить. Просто, видимо, кто-то очень обидел тебя. Но ты ведь не зря носила на шее этот перстень? – девочка теребила украшение в пальцах, чувствуя, как оно нагревается и будто оживает.

Когда сердце просило полета, девочка выскакивала на полуразрушенный балкончик самой высокой башни и кидалась вниз. Воздушный поток подхватывал ее неуловимо меняющееся тело и помогал парить. Состояние было чем-то похоже на купание в реке, когда ощущаешь под собой манящую глубину, но упорно держишься на поверхности. Драконица наслаждалась видом маленьких, как будто игрушечных зданий, пролетала над селами и городами, видела, как разбегаются, ощутив ее, животные, а люди просто озираются по сторонам и смотрят в небо, выискивая тучу, что внезапно навеяла ранние сумерки в жаркий полдень.

Девочка мысленно посмеивалась, прячась за легкими облаками, уверенная в собственной невидимости и защищенности. Люди уже почти не верили в драконов, считая их реликтом, сказкой, канувшей в давнее прошлое. Крылатые настолько растворились среди прочих имперцев, настолько переняли их быт, культуру, что, наверное, сами вспоминали о своем племени, лишь поднимаясь к небесам.

Мирра совершенствовалась в умении считывать чувства мужчин, женщин, детей – это стало любимым развлечением во время полетов. Мысли носились в воздухе неуловимыми птицами, проскальзывали в самую маленькую щель, вились и перепутывались. Иногда драконица клацала зубами, в попытке укусить, распробовать на вкус, но они оказывались безвкусными, и терялись в окружающем пространстве.

«Дорогой! Он удивительно щедр ко мне!» – щебетала чувственность влюбленной булочницы.

«Семь, восемь… Семьдесят восемь! Знаю, что не так, но иначе я останусь внакладе!» – шелестела жадность скупщика.

«Мамочка» – пела нежность новорожденного.

«Помогите! Убивают!» – вопила из подворотни чья-то беда…

Стоп! Вопль?

Он шел откуда-то снизу, тянул гирей, засасывал своей неотвратимостью, связывал и сковывал. Мирра сосредоточилась, пытаясь выделить в общей мешанине чужих мыслей именно этот. О защите молили двое. Отчаянно и обреченно, стараясь не терять надежду, но почти не надеясь на спасение. Их чувства перемешивались с эмоциями нападавших, свивались в жгут, болезненно хлеставший по нервам драконицы. О справедливой и честной драке речь, похоже, не шла. Слишком уж много самодовольства слышалось в мыслях нападающих, уверенности в собственной безнаказанности, силе и численном преимуществе.

Драконица спустилась пониже, минуя занавесу облаков, и резко затормозив на одном месте. Этот непростой маневр поднял клубы пыли на земле и дался Мирре тяжело. Она, понимая, что рискует оказаться замеченной случайными прохожими, но все же считая неправильным отказать в помощи страждущим, начала медленно поворачиваться, пытаясь поймать обрывок ускользающей мысли, чтобы поточнее определиться с направлением. В итоге, спустилась почти к самой земле и полетела прямо над крышами домов, зорко всматриваясь в каждый закоулок, каждый тупик.

Люди, занимающиеся своими делами, нервно вздрагивали от ветра, поднятого сильными крыльями, протирали глаза от пыли, но видели только загадочную тень из своих снов или детских сказок. Она летела, словно миновав границу между реальностью и фантазией, а потом вдруг таяла вдали, стремительная и неуловимая. Никому из имперцев просто не приходило в голову, что то, что они принимали за видение – им не являлось. Они настолько привыкли считать драконов выдуманным персонажем, возможно, существовавшим когда-то давно, но теперь благополучно растворившимся в их генетических цепочках без следа, что просто списывали увиденное на жару, усталость, недосып и прочие причины.

Перед Миррой же теперь простиралась узкая глухая улочка. Лавировать и вписываться в ее повороты стало весьма затруднительно. Девочка, мгновенно перевоплотившись из драконьего в человеческий облик, и встав на ноги, скривилась от отвращения: в нос настойчиво лез запах нечистот. Дорожные камни были грязны и склизки, Мирра едва не оступилась, но все же удержалась. Прислушавшись, она уловила доносящийся издалека шум драки. Теперь чужие мысли не были столько отчётливы, как слышались в облике дракона, они проходили скорее едва уловимым фоном, какой многие называют интуицией, внезапно ощутив опасность и сворачивая с дороги. Девочка не свернула. Справедливо рассудив, что нынешняя ее суть едва ли может напугать бандитов, или кто там еще был, она поспешила на всякий случай навести на себя морок и стала хорошо экипированным гвардейцем королевской армии (они изредка встречались на рынке, или прочих местах), у которого было больше шансов утихомирить драку, а затем решительным шагом двинулась вперед.

За поворотом, ограниченным, с одной стороны, высоким забором, а с двух других – глухими стенами без окон, четверо бородатых головорезов, пыхтя и оглядываясь, избивали двоих парней.

Один из них – в дорогой одежде – уже лежал на земле, только прикрывая белокурую голову руками и содрогаясь от жестких пинков. Второй – видом значительно попроще – еще защищался, выставив вперед руку с ножом, но уже тоже едва держался на ногах.