Екатерина Горбунова - Фант на счастье

1 Амбивалентность

1 1 двойственность восприятия

– Что достается этому фанту – правда или действие? – Яна Ольховская опустила руку в кувшин и обвела взглядом сивиллы всю компанию.

– Действие! Правда! – ребята загалдели почти одновременно, перекрикивая друг друга, потому что возбуждение уже перешло те границы, когда стараются говорить не перебивая и спокойно.

Впрочем, это никого не смущало, в конце концов, третий курс. Общие преподы, зачеты и курсовые, пересдачи, сессии и капустники, симпатии и влюбленности – всегда сближают. Трое из ребят даже раньше учились в одной школе, а после умудрились оказаться в одной группе. Пашка Михеев с Толиком Майоровым жили в одной комнате в общаге с самого первого дня – фактически, родственники.

В общем, группу можно было назвать дружной. Особенно в моменты сборов на квартире признанной парочки – Дианы и Валерки – которые с конца первого курса находились на грани взрослой семейной жизни, и каким-то чудом уговорили родителей на отдельную жилплощадь неподалеку от универа. Разумеется, собирались не то, чтобы часто. Но и не редко. Закупали пельмени, майонез, чипсы, сухарики, кетчуп, заказывали пиццу, заправлялись чем-то горячительным по вкусам – и вперед! Не все же учиться, учиться и учиться, как завещал социалистический некто. Надо и расслабиться иногда.

– Не-не! Баста, карапузики! – заорала Ольховская, перекрикивая всех. – Так не пойдет! Считаю голоса, кто за что! Джастин?

– Правда, – Пашка с кликухой Джастин был личной симпатией нынешней ведущей, поэтому не мудрено, что первое слово она дала ему.

Тот знал, что нравится Янке. Строил глазки. Отправлялся в путешествия по аппетитным формам (и не только визуальные) и был не против задних рядов в кинотеатре. Короче, пользовался. Хотя, что лично он испытывал к девушке – была тайна за семью печатями: в любви не признавался, о своих чувствах никому не распространялся.

– Раз, – Ольховская улыбнулась, почувствовав на своей пятой точке горячую руку. – Клава?

– Давай, действие, – флегматично протянула Клавдия.

– Жека? Лена? Деня? Окси? Ди? Толик? Самат? Ксю? – Ольховская называла каждого и загибала пальцы.

Пока правда и действие шли ноздря в ноздрю. Остался лишь почти муж хозяйки квартиры Дианы – Валера.

– Лерк? Ну? – прищурив глаза, проговорила та.

Валере ничего не осталось, как поддержать ее:

– Правда.

– Этому фанту выпадает правда! – возвестила сивилла и достала свернутую бумажку. – Самат! – потом потянулась к тарелочке с вопросами, прочитала про себя, недовольно надула губки, вздохнула, но, в итоге, выдала. – Саматик нам поведает, кто из нашей компании больше всех ему нравится!

Наверняка, Ольховская надеялась, что этот фант выпадет Пашке-Джастину. Пожалуй, она уже вплотную подошла к тому периоду в отношениях, когда хочется какой-то конкретики, и составляя вопросы рассчитывала на это. Но вопрос выпал совсем другому.

– Из нашей? – Самат застенчиво опустил глаза с почти девичьими темными ресницами.

– Нас чужие не интересуют, – бравировала Янка. – Но если ты скажешь, что это я, никто тебе не поверит!

– Почему это? – откровенно удивился Денис.

– Ребя, одиннадцать лет в одном классе, потом два с лишним года в универе – это почти инцест.

– Мне Ксюша нравится, – проговорил скороговоркой Самат.

– Йе-е-е! – захлопала Ольховская.

Разумеется, никто такой бурной реакции не поддержал, но и не поверил особо в искренность ответа. Даже Ксюша. Та просто кукольно похлопала глазками и послала парню воздушный поцелуй. Ни для кого не было секретом, что даже сегодня Самат пришел сюда только исключительно по привычке, а так предпочел бы встретиться с Инной с юридического, но то ли та еще не созрела для стабильных отношений, то ли он.

– Играем дальше?

Согласились. Но без воодушевления. Всем всё уже поднаскучило в этих фантах. Уже и стихи рассказывали, и признавались, сколько сексуальных партнеров имели, и изображали эксгибициониста в переполненном автобусе, и… Много чего. У Ольховской была бурная фантазия, а сегодня ей дали карты в руки.

– Что этому фанту?

– Действие, действие… – На этот раз компания оказалась единодушной, возможно сыграло свою роль псевдо-признание Самата.

В конце концов, они не на шоу-миллион, где за откровенный ответ ты получаешь материальную компенсацию. Собственно, и особых тайн у ребят друг от друга не было, какие такие страшные тайны могут быть в двадцать лет?

– И этот фант у нас – Валерий! – Яна почти профессионально играла паузами и на нервах. – И он должен потереть живот соседу справа триста раз, со словами «Хотэй мой, ненаглядный, исполни мое желание»! И без смеха, – уточнила она.

– Почему именно триста? – зевнув, поинтересовался Пашка.

– Потому что такая примета, или как называются китайские верования.

– Давай, хотя бы десять.

– Ну, ладно, – согласилась Ольховская.

Справа к Лерке прильнула Диана, и наблюдать, как он массирует ей животик было не столь смешно, как звучало в задании. Парень справился на ура. Валера и триста раз бы потер, а Диана его желание исполнила, но не при гостях же. Сцена, пожалуй, и без того получилась слишком интимной, потому что потом голубки тут же принялись целоваться, заставив прочих отвести взгляд на обои, мебель, какую-то загадочную деталь за окном.

Толик при этом смотрел на Оксану. И происходило волшебство: нежная щека покрывалась румянцем ровно там, где пробегал его жадный взгляд. Девушка глаз не поднимала, значит просто чувствовала. И непонятно, о чем думала в эту минуту. Может быть примеряла на себя происходящее с Леркой и Дианой. Может просто так сидела.

Хотя, в общем-то, и Толик, и Оксана вели себя вполне для них самих привычно: играли в гляделки-смущалки. Недаром ведь вся группа уже больше года шипперила их вовсю. Стоит встретиться в столовой, угостить шоколадкой, погулять в парке вдвоем – все, разговоров и подшучиваний на неделю вперед. Про звонки друг другу по телефону Оксана и Толик вообще старались не распространяться, потому что тогда бы их точно наперед поженили. Хотя что такого в тех звонках было? Привет-пока, что задали.

А встречаться стали без году неделя как. Малышовый период. Конфетно-букетный. До сих пор только за ручку держались, пока Толик позавчера не поцеловал Оксану после кино. Поцелуй, сначала легкий, постепенно стал довольно настойчивым и глубоким. Пожалуй, девушка даже немного опешила. Отвечать отвечала. А вот особого какого-то удовольствия, наверное, не получила. Может всегда так, когда тебе дают то, что ты сам еще не решил точно – нужно ли.

– Окси! Ты чего? Выпала? – задорный голос Ольховской прорвался в Оксанины раздумья.