Екатерина Горбунова - Вопреки обыкновению

Все звуки затихли: Гром перестал скулить, волуша выть. Казалось, что даже случайные птицы замерли в своих гнездах, боясь ненароком привлечь к себе внимание. Чувство страха, испытываемое по отношению к ней, не понравилось девочке. Она привыкла, что ей доверяют. А тут, даже те, кто прожил с ней бок о бок несколько лет – не признали ее в этом кожистом пластинчатом теле!

Мирра вздохнула, и из ноздрей показался легкий дымок. Спалить по случайности свой привычный мирок совершенно не хотелось. Надо было уйти отсюда, только, как и куда? В этом теле не проберешься по зарослям сада. Разве что в небе сейчас достаточно места, чтобы вместить непокорную драконью сущность.

Как правильно взлетать драконица понятия не имела. В книгах как-то самой собой предполагалось, что все драконы умеют делать это изначально. Очередной миф, развеянный опытным путем. Пришлось вспомнить, как поднимаются с земли птицы, особенно немаленькие.

Девочка медленно развернула крылья. Они слегка зашуршали роговыми пластинками. Мышцы напряглись и поймали сильный порыв ветра. Сделав несколько быстрых шагов для разбега, Мирра криво и неуклюже поднялась в воздух, едва не зацепив собственную крышу. Первый же взмах крыльями едва не заставил уйти в штопор, но драконица нашла в себе силы не запаниковать, и выровнялась. Развернув крылья до боли, распласталась на потоке воздуха, молясь про себя Жизнеродящей, чтобы он не вынес ее куда-нибудь в тартарары. Сердце бешено отсчитывало мгновения под небесами. Глаза слезились от встречного ветра, мешая разглядеть хоть что-нибудь внизу. Ветер щекотал подмышки и задувал в уши. Не было ни восторга, ни удивления. Невероятная усталость и жуткий страх сковывали все тело. Мирра боялась, что в любой момент может рухнуть с этой высоты и превратиться в кожаный мешок с костями – то-то будет потеха для местной ребятни. Надо было как-то снижаться. Немного вытянувшись вперед и развернув крылья, драконица начала спуск, надеясь, что не окажется где-то в болоте, или посреди людной площади.

Жизнеродящая не подвела: девочка опустилась на поляну за собственным садом, только слегка отбив лапы и ободрав несколько чешуек. Зрение и звуки медленно возвращались. Неподалеку подвывала волуша, жалуясь на переполненное вымя. Захлебываясь, лаял пес. С пронзительным свистом носились в ветвях встревоженные птицы. Возвращение громоздкой рептилии, наверное, оказалось для всех мохнатых и пернатых обитателей окрестностей замка – не слишком приятным сюрпризом. Но больше идти драконице было некуда.

Новые впечатления не просто утомили Мирру, она жутко проголодалась. Однако, девочка не могла представить, как ей теперь готовить еду этими неловкими лапами с длинными когтями. Богатое воображение угодливо подсунуло картинку свежеосвежеванной тушки, еще истекающей теплой кровью, и она вызвала тошноту. Есть сырое мясо – это совсем край, лучше умереть от голода!

Драконица продралась сквозь заросли сада и распласталась в изнеможении на площади перед своим жилищем, заснув с недостойно бурчащим животом.

Проснулась девочка глубокой ночью. Прямо на нее смотрела с небес луна. Перемигивающиеся между собой звезды рисовали привычные созвездия. Было безветренно и тихо. Под боком пристроился верный пес. У самого носа на земле прихорашивалась… МЫШЬ!!!!

Мирра проворно вскочила на ноги. Грызун неторопливо умыл мордочку, особо не проявляя признаков беспокойства, а потом юркнул в норку. Пес мельком глянул на хозяйку и перелег поудобнее, вытянув вперед мощные лапы. Волуша дремала под навесом, так и не дождавшись, пока ее подоят. Ни одно из животных больше не выказывало страха. Что предполагало один из двух вариантов: либо они привыкли к весьма своеобразному виду своей хозяйки, либо она снова выглядит, как обычно.

Девочка внимательно оглядела себя. Ноги уже были, как ноги, а не как лапы, руки, как руки, между лопаток не топорщились крылья, кожа была достаточно гладкой, коса на ощупь немного растрепалась, но это и не мудрено, после сна прямо посреди собственного двора.

Стараясь больше не вспоминать более чем шокирующие впечатления от первого превращения, Мирра побрела в кухню, едва переставляя родные конечности. Все мышцы болели, как никогда прежде. Каждую кость внутри тела будто тянуло и выкручивало. В венах полыхал пожар. Горло саднило, голова казалась тяжелой бездонной бочкой. Живот сводило так, что его бурчание, наверное, звучало громче, чем рык дракона.

Добравшись до кухни, девочка отхватила ножом ломоть хлеба и, макая его в загустевший воловок, начала утолять голод. Простая пища показалась нектаром, дарованный Жизнеродящей. Силы потихоньку восстанавливались, и вместе с ними приходило осознание того, что больше ничего не будет как раньше, когда Мирра только догадывалась, что она не человек, но никогда не надеялась на подобный размах. Жаль, что нет ни матери, ни Лазаря, способных порадоваться, оценить, подсказать. Еще никогда прежде девочка не ощущала себя одновременно такой слабой и такой сильной одновременно.

Это было началом нового этапа в жизни драконицы.

Несмотря на усталость, Мирра прошла в основательно пропахшую гарью комнату, где некогда обитал Лазарь. Там испуганные огневики жались на нетронутых огнем участках и давали слабый свет. Горько оплакивая магистра, девочка аккуратно собрала пепел в изящный кувшин и плотно запечатала воском. Еще одна ниша в коридоре пополнилась печальным экспонатом, невольно заставляя задуматься о быстротечности бытия. Смерть уже дважды посетила этот замок, оба раза не оставив после себя тела, которое можно было бы опустить в землю, завернув в погребальный саван.

Окинув взглядом своеобразное миниатюрное кладбище, Мирра бессильно опустилась на колени. И мать, и Лазарь покинули этот мир неожиданно, оставив ее в переломный момент жизни, не успев завершить каких-то дел, не исполнив до конца свои мечты и чаяния. Мать ушла без напутствий, так и не убедившись до конца, что ее дочь – дракон, Лазарь обещал не оставлять и быть рядом, но его догадки относительно сущности девочки так же не нашли подтверждения при его жизни. Однако оба находились сейчас в дали недосягаемой. Они не знали друг друга. Были разными по сути. Но каждый вложил толику себя в Мирру. И встретившись в чертогах Мракнесущего, они наверняка найдут общие темы для разговора.

Девочка поднялась с пола и медленно побрела по коридору. В замке стояла тишина. Недавно заронившееся одиночество постепенно прорастало мощными корнями в душе. Хотелось поделиться хоть с кем-то своими мыслями. Впору было начать говорить вслух, но Мирра не решилась. Лучше торговка на базаре, или случайный прохожий на дороге. Но не звук собственно голоса, разбивающий на хрупкие хрустальные осколки надежду на нормальную жизнь и счастье.