Антон Шешуков - Капрал Кэт по следам Сандара

Один раз говорит:

– Если у меня родиться ребенок и станет священником, я его как буду называть? Отец или сын? И хохочет себе, на дыбе привязанный. Мне то интересно, я люблю про всех послушать. С разными существами поговорить. Но у Владыки с низшими созданиями разговор короткий. В общем не успели допытать его, горел вместе с пыточной камерой. Но не долго – у господина температура смеси из желез пару тысяч градусов, при смешивании. Пыхнуло так – почитай ничего и не было. Самое интересное, почему великий покинул свою пирамиду и почтил своим присутствием того блаженного.

Тот просто начал вещать, мол было ему видение про одну девицу, которая все закончит. И произойдет это скоро. Что закончит? Видно владыка понял. Еще Кар-кар сказал, что ничего у Мраморного не получится. Вот это была его лучшая шутейка, вот там я все слюнями забрызгал. Это сильно наших воинов испугало, они думали я рвать сейчас все буду. Где видано, чтобы муравьишка могла повлиять на великое создание. Как же это? Словно бы река вспять пошла от одного камушка маленького, этого просто не может быть. Есть законы, есть потенциалы сил и никогда этому не бывать.

Но господин как услышал, когда я ему это рассказал, так и не замедлил пройтись до того оракула. Дальше, вы знаете. Я не одобряю этой смерти, нужно было еще поговорить. Я в голову Бублика пытался влезть, да нет там ничего. Просто поток сознания, как будто напрямую он подключен был к чему-то. А своего не было. Ладно, может к шизофрении был подключен. Вы люди, часто всяческим расстройствам подвержены. Однако же это очень странно, зачем Великий сам лично пришел, ведь это какой-то бродячий скоморох. Пыль для «Извечного». Какая необходимость на него внимание обращать? Верит во всякое, пусть себе верит. Безвредный совсем. Забыл, была еще одна странность. После этого случая дал мне хозяин задание особой важности, как раз связанное с людьми.

****

– Ну ты и дура, – с широко раскрытыми глазами говорила Мэллис, бахнув ладонью по столу.

– Да сама ты дура, ну не мое это. Я почему должна тут прозябать до конца жизни. Даже и в капралах. Да если запихнут меня куда повыше. Что мне там, в управленцах сидеть. Ты же знаешь, что я это ненавижу, – сказала Кэт раздраженно и отхлебнула приличную порцию темного пива. Она проглотила все одним комком, приятно охладившим горло.

– Ну ведь тебе предложили возглавить гарнизон в следующем году, ты хоть подумаешь? Это же, как главный в городе, только по военной части. А ты еще и не из этих старых пердунов. Ну это же где такое видано, чтобы молодая и на таком мосте. А я буду всем говорить, кто у меня подруга, – Мэлл снова приложилась к стакану. У нее было пшеничное нефильтрованное, со вкусом овса, густое, как ее волосы. Не понятно то ли ешь, то ли пьешь его.

– Да я не знаю, чего мне такое предлагать, я им кто. И не хочу я совсем. Мне осталось дослужить немного. Потом получу пособие и уеду на окраину земель в какую–нибудь деревушку, чтобы каждый день просыпаться и смотреть на него…

– Ой ей, опять мы про наш драгоценный Балирай,

«О наш великий и бескрайний,

Что вширь туда и вдаль туда,

Что нам приснится во сне пьяном,

Что не покорится никогда…»

Она начала распевать знаменитую песню бездельников, что шли в Великий океан за приключениями и богатством. Не нашедшие счастья на материке и ищущие смерти за горизонтом. Оттуда возвращались трусы, которые могли доплыть только до дальних островов. А потом бегущие в панике обратно…

Кэт подхватила:

«О наш Великий и могучий,

Что бьет о скалы корабли,

Что свел с ума великих Мардов,

Откуда Скьёлы не пришли…»

И они загорланили вместе. Предварительно осушив свои двухлитровые круженции. Опустив их с ускореним на стол и бахнув так, что Кусилин Похмельный – хозяин заведения, скорчил недовольную мину, предвидя сломанный пивной инвентарь.

«Нам все же нужно плыть в те дали,

Что нам Великий подарил,

Что он за тем вот горизонтом,

Нам всем в награду положил,

Мы станем теми, кто вернется,

И кто покажет всем тропу,

Кто, возвратившись вхлам напьется,

И скажет тихо….»

– И скажет, Кэт дурочка, она осталась там совсем одна и плачет на затеряном каменном острове, – Мэлл хохотала и била кулаком по столу.

Они были лучшими подругами. И она могла позволить себе так говорить одной из лучших лучниц. Среди самых лучших лучников. Не будь они так близки, Кэтхен, могла бы нашпиговать ее тут стрелами. Даже если бы находилась вдалеке у казарм, что в трехстах метрах отсюда.

– Все с тобой ясно. Так и будешь охранять пабы до конца жизни, – проворчала Кэт, – А что будешь делать, когда стукнет тебе тридцать и будешь ходить с тростью. Какой–нибудь мужлан вырубит тебя, а денег на протезы у тебя нет. Вот и помрешь, пытаясь соломинкой всосать стейк.

Капрал распалилась и поймала себя на чувстве будто она красная жаба, которую надувают ради веселья. Мэлиссон тоже в свою очередь нахмурилась и хрустнула костяшками и через некоторое время произнесла:

– Ладно. Знаешь ли я тоже тут не от хорошей жизни, но это все–таки деньги. Какие никакие и тепло, и пойло бесплатное. Ну чем не жизнь.

Она снова засияла улыбкой. Сидящий за соседним столиком бугай тоже расплылся в ухмылке. Он подумал, что это причитается ему. Во рту виднелся прореженный частокол зубов. Мэлл скуксила недовольную мину и дала понять, что ей не до знакомств.

– Ой все, – Кэт была изрядно пьяна и не знала, чем заняться дальше.

Разговоры опять вернулись на круги своя. Они всегда напивались и сердце Кэт рвалось к океану. А ее драгоценнейшая подруга начинала ее отговаривать, ну и потом начиналась битва унижений. Затем они шли куда–нибудь и напивались еще сильнее.

Вояка и вышибала, по совместительству две молодые девчонки. Одна миниатюрная, другая с мощным телом. Они были знакомы с детства. Вместе родились в этом пограничном городишке. Все время жили бок о бок с солдатней. Те были трезвы и ходили выправленные днем. Ночью же, были пьяны и скрючены за углом. Всегда так было.

Мэлл была сиротой и жила с одной старой женщиной. Кэт был из хорошей семьи, у них имелась приличная землянка на окраине. Но она всегда хотела большего. Как у всех, что есть, то не надо, а чего нет – то мечта. В детстве у нее была всего одна книжка. Автор архивариус Весбер. Она называлась «Окиян, неизведанный и могучий. Балирай – наш отец». Скучная и нудная книга. Весбер производил какие–то исчисления и все говорил, что по его расчетам их первозданный материк не может быть единственной землей. Ей было плевать на эти предположения. Но вот то, как он изредка описывал закаты и огромные волны, завораживало. Наверное, он делал это для красного словца. А может ему самому становилось скучно от своей нудятины. Она не знала, как выглядит такой объем воды. Наверное, как озеро, только большое. Или как река, которую растянули до горизонта. Почему–то эти мысли всегда пронимали ее до кончиков пальцев ног. Как будто это что–то ей давно очень знакомое. Родное место, куда она стремилась. Как рыба, выброшенная на пыльную дорогу, которая хочет обратно в воду. Всегда казалось, что все не так и все не там. Ты тут и все знаешь и все знакомое, и родное. Но вот что–то не дает покоя, щемит сердце под дуновением ветерка. Не дает заснуть и зовет тебя своим бессловесным шепотом.