Almerto - Лицо

– Он сегодня не кушал? – спрашиваю деловито дежурную медсестру, что привезла больного. Она испуганно мотает головой и лишь потом глухо выговаривает:

– Нет, вы что. Как же можно?!

Привычно растираю пальцы и зову Юрия:

– Так ты со мной?

Он без эмоций просто заходит следом и встает рядом, когда я начинаю мыть руки. Женя готовит больного, затем кивает нам. А потом я просто растворяюсь в своей любимой работе.

Юра вовремя подавал инструменты, ставил зажимы и сшивал мелкие мышцы так хорошо и ловко, что я позавидовал ему. Но потом он смотрел зачарованно, как я заканчиваю операцию, изредка спрашивая по теме.

– Феликс, вы воистину волшебник!!! Профессор не ошибся, делая на вас ставку во всем. Вы драгоценный камень в красивой оправе этого института.

Смущаюсь, но Юра хлопает меня по плечу:

– Я редко кому делаю комплименты, но вы меня очень удивили. Вашей ступени мастерства не было даже у нашего учителя в Швейцарии. А скорость, с какой вы все сшиваете… это нечто. Вы словно и не касались человека. Ваши руки порхали в ране.

Он замолчал и я наконец-то ответил:

– Спасибо, конечно, за столь лестную оценку моих способностей, но что случилось у тебя, Юрий? Ты как ошпаренный прибежал от профессора. Он обидел тебя?

Юра, пожав плечами, угрюмо посмотрел в пол, и не ответив ничего, пошел первым на выход из института. Так и шел за ним до перехода.

Уже в магазине, набирая продукты, мы, казалось, забыли обо всем и мечтали, что сегодня сварим. Но Юра отодвинул меня от продуктов, посылая в отдел с рыльно-мыльными, как я называю его про себя. Пришлось покорно идти туда. Зато встретились мы на кассе, и кассир, отбив длинный чек, отпустил нас, устало вздохнув. Теперь надо как-то все дотащить до дома. Хотя он рядом. Потерпим.

Разложив все по пакетам, мы рванули на огромной скорости до дома и там лишь выдохнули. Руки болели и ныли запястья от полиэтиленовых пленок, что обвивали запястья, чтобы было легче тащить.

– Ты иди, ванну прими первым, а я все разложу и заодно ужин нам поставлю, Феликс.

Я улыбнулся, и разведя руками, спросил лишь:

– Но давай я хоть бытовую химию заберу?

Он, как царь, милостиво кивнул и я, взяв пакет, устало потопал в ванну. Конечно, мы оба устали, как собаки, после сложной операции, но я почему-то чувствовал себя очень комфортно.

Было не передать, как приятно лежать в ванной и слышать, как он хозяйничает на кухне. Запах обещал божественную еду. И я оказался прав. Я давно не ел так вкусно. Как он мог так много всего приготовить?! Он посмотрел на меня смущенно, видя, как я застыл, как вкопанный, с ложкой во рту и с восхищением глядя на него.

Он едва выдавил из себя:

– Я сполоснусь быстро.

Он прошмыгнул мимо меня в ванну и я только сел, не понимая, сколько же у него талантов еще, кроме двух точно. Ассистировал он как бог мне во время операции, не болтал и не делал лишних телодвижений, чего я не переносил просто. Женя была полная противоположность ему – она рот не закрывала и забывала даже, какие инструменты мне надо подать, и приходилось часто ей напоминать об этом. И ничего я не мог с ней сделать. Как только не увещевал, что дисциплина нужна во всем, она словно забывала нарочно. Даже и не понимаю, как я проведу следующие операции без него. Я уже страдал от этого. Смешно, конечно, но я хотел, чтобы Юрий был со мной везде. Пусть как друг, близкий друг. Моя жизнь изменится. Надо обои сменить здесь и кухню новую купить. Чтобы ему было удобно здесь.

Остановил себя на мысли об этом, что я стал заботиться о нем и сам захотел красоту в своей квартире. Сколько я жил с другими девушками, мне было плевать на убранство и удобно ли им на моей кухне. Захотелось всего и сразу, вот сейчас. Сделать мой дом красивее и уютнее для него. Неужели так бывает? А еще я вспомнил, как возбудился сегодня на работе… Стало стыдно за себя перед Юрием. Как такое вообще возможно?!

Юра вышел в тонкой футболке и коротеньких шортах. Я так и не смог сразу взгляда отвести от его упругой попы, и задымился отчаянно, пряча свое желание под салфеткой и задвигаясь чуть не всем телом к столу ближе. Он, смущенно улыбнувшись кивнул мне, и положив еды на тарелки, поспешно подал и приборы.

– Ты просто божественно готовишь, Юр!

Он улыбнулся, на сей раз благодарно.

– Спасибо.

Вот он весь, такой благородный и такой аккуратный – никакого лишнего движения, никакого порыва чувств. Всегда сдержан эмоционально и даже ходит так, словно фарфоровый. К углам близко не подходит, словно боится, что ударится? Стул отодвигает от себя так, словно он может его поранить?! А потом преувеличенно поспешно садится за него. Вот и сейчас, он кажуще медленно убирал со стола и старался как можно меньше соприкасаться с углами раковины и стула, что задвинул совсем в стол. Спросил решительно

– Ты чего-то боишься? У тебя какая-то фобия? Юр?

Он обернулся ко мне, удивленно распахнув свои глаза, и моргнув, мотнул головой:

– Почему ты так решил?

Пожимаю плечами:

– Ну ты так всего словно боишься. Какой-то испуганный шарахаешься по дому. Углов боишься, стульев.

Он рассмеялся:

– Я живу… ммм, жил недавно. У меня нет стола и стульев. И мне не привычно жить среди диванов и столов, тем более стульев. И спать на кровати. Я привык все делать на полу. Я все-таки приверженец консерватизма. Эти все блага для человека – они расслабляют его, расслабляют тело, дух.

Он посмотрел на меня, моя посуду, из-под длинной челки, что выбилась из его шикарного хвоста. Он продолжил:

– Я всегда готов к тому, чтобы встать и начать операцию, да что угодно. Но здесь, это все! – он обвел рукой мою кухню, и вновь посмотрел на меня.

– Мы ведь вышли все из леса, из природы, я имею в виду, – поправился он, и домыв посуду, вновь стал поправлять все баночки и тарелочки по всему кухонному гарнитуру.

– Ну вот зачем эти все приспособления для еды? Они ведь только отравляют организм, который мы, врачи лечим. Если мы лечим, то зачем им всем, людям, тем, кто не врач, мы показываем пример в еде? Нам нельзя чревоугодничать. Нам надо доказывать всем, что на самом деле еды надо минимум для человека. Ведь ты прекрасно об этом знаешь, —вроде бы спросил он меня и я кивнул поспешно соглашаясь с ним во всем и полностью.

Меня озарило тут же:

– Так вот почему ты такой молодой. Ты просто правильно питаешься?

Он рассмеялся:

– Ну, можно и так сказать, конечно. Но не только. Есть и другое объяснение. Кроме еды, надо следить и за своим телом и мыслями. Надо стремиться к чистоте, идеалу. К высшему понимаю тела и разума. Ведь кто-то не просто так дал нам этот разум, этот прогрессирующий вид мозга. Им просто не желают пользоваться. И это очень жаль. Давным-давно бы уже прекратили травить этот мир.