Наталья Сапункова - Кольца Лины

Он сдернул с полки и бросил передо мной какую-то большую тряпку, закрыв ею и тетрадь дедушки, и мою бумагу с пером и чернилами. Теперь мы действительно могли сойти за влюбленную парочку для всякого, кто сюда заглянет.

Как давно он за мной следит? Вот я растяпа…

Опять шаги, шум. Неподалеку гремели ключами, экономка что-то выговаривала портнихе, та возражала. Только бы сюда не заглянули…

Они ушли, наконец. Я высвободилась из рук Дина, отодвинулась.

– Не бойся меня, Камита, – сказал он. – И вот что, собери свои вещи и пойдем отсюда. Ты слышала ведь? Они решили работать по ночам, что-то там доделать надо. Ты не знаешь, зачем невесте пять возов одежды, даже если она выходит за младшего князя? – говоря это, он зажег свечу, причем непонятно как, явно тоже какая-нибудь мелкая покупная магия.

Я качнула головой – не знаю. Зачем-то нужно.

– Пойдем, покажу место, где ты сможешь делать что хочешь, – добавил Дин, – и прятать, что хочешь.

Ого, даже так! Он действительно наблюдал за мной. Но что я теряю, если его послушаюсь? Если может помочь, пусть поможет. Он будет на моей стороне, раз заявил ленне, что попытается мне понравиться.

Быстро собрав все и завернув в ту же тряпку, я пошла за Дином.

Нам пришлось спуститься и пересечь двор. Длинный низкий дом с маленькими окнами, я думала, был помещением для слуг или чем-то вроде кладовки. Огромный черный пес лежал у двери на соломе, он заворчал, но Дин погладил его по голове и уверенно толкнул дверь.

– Пойдем. Да не бойся же.

Там был длинный коридор, конец которого терялся во тьме. Дин открыл еще одну дверь.

– Сюда…

Мы оказались в просторной комнате с земляным полом, с полками, большим столом и сундуками вдоль стены. И с кованой задвижкой на двери.

Дин проследил за моим взглядом, улыбнулся.

– Это моя комната, так, для… для разных дел, в общем. Я тут не сплю. И девушек не соблазняю, так что сразу говорю, для этого найдем место получше.

Я рассмеялась. Да, кровати тут не было, лавки – тоже.

– Вот, смотри, – он достал с полки связку ключей, снял один и отдал мне. – Вот в этот сундук можешь все складывать, никто не заглянет. Можешь вообще здесь жить, хочешь, лежанку поставлю?

Я отрицательно качнула головой – нет, таких благодеяний не надо. Он понимающе кивнул.

Хотя… Он единственный предложил мне здесь что-то похожее на дом. Участок жизненного пространства, лучший, чем место на общей лавке. А точнее, он подарил мне часть своего пространства. Это дорогого стоит.

– Тебе никто не помешает, – сказал он. – И я не буду. Фор тебя пустит, хоть он с виду злой, ты не бойся. Мне уйти?

Я покачала головой, подошла к столу, выложила на него бумагу с моими потугами на чистописание, чернила и перо, книгу оставила в свертке, отложила в сторону. И знаками и мимикой изобразила просьбу о помощи.

Дин посмотрел, задумчиво наморщил лоб:

– Хочешь грамоте научиться, и чтобы я помог? Да запросто. Кстати, почему тебя даже читать не научили? С мельника за это и штраф слупить можно, если, конечно, не оправдается. Не верится, что ты не сумела, в другом ведь дело?

Я нахмурилась. Только скандалов мне не хватало. Вот сейчас их точно не надо.

– Ладно, понял, молчу, – Дин усмехнулся. – Но знаешь, я не буду с тобой совсем уж бескорыстным. После каждого урока хочу поцелуй. Или два. Если решишь, что заработал. Угу?

Мы встретились взглядами, в его глазах – интерес пополам с надеждой. Думает, сейчас отказываться буду? А, была ни была. Мне стало весело, и я кивнула.

Если решу, что заработал! Надеюсь, будешь стараться, дорогой!

Он заулыбался, в глазах заиграли смешинки.

– Но сначала задаток, да? Прямо сейчас?

Препираться – время терять. Я быстро встала на цыпочки и легонько чмокнула его в губы, он даже опомниться не успел. Стиснул меня, прижал к себе.

– Э-э… такой маленький задаточек?

Я решительно замотала головой и даже зашипела сквозь зубы – забавно получилось. Дин меня тут же отпустил.

– Ладно, ладно. Может, плата за урок будет… это… ощутимее. Вот что, я скажу Ноне, что ты хочешь грамоте научиться, и можешь не прятаться. Зачем тебе учиться по ночам, встаешь ведь не позже других. Поняла?

Я кивнула. Милый Дин, где бы мне еще днем время взять? И потом, надо же, «я скажу Ноне»! Уверенно так, дескать, он скажет, и все, решен вопрос. И правда, что ли, чувствует себя хозяйским сынком, хоть и незаконным? Нет, особенно я его значимости не замечала, это с ленной Даной никто не спорит. А Дин… Он от всего как будто в стороне, но положение занимает особое, хоть и неоднозначное.

Дин подвинул скамейку к столу, сел, кивнул, приглашая меня сесть рядом. Попробовал обмакнуть перо в мою «чернильницу», отставил пузырек в сторону и достал из выдвижного ящика свою – невысокую баночку с тяжелым дном и с крышкой, налитую доверху.

– Пользуйся. И, кстати, бумагу тоже у меня бери, та дорогая, она только у именя. Заметят – может влететь, – он сунул бумагу ленны в тот же ящик, а из него достал несколько других листов, сероватых и не таких шелковисто-гладких.

– Умеешь писать свое имя? Вот так… Камита… – в его руке перо писало легко и без клякс.

Мое имя. Я уже прикидывала, как его написать, но ошиблась в двух буквах. Наверное, в любом языке так: на слух правильно писать не научишься, надо знать правила. Мне просто повезло, что заполучила преподавателя.

Он отдал мне перо, при этом его пальцы мягко погладили мою ладонь… пара секунд, не больше…

И я стала писать свое… точнее, не свое имя. Чуть сильнее нажала – и снова клякса! И руки все в черных пятнах – стыдобище.

– Не спеши, – Дин улыбался, – давай еще раз…

Как же жаль, что завтра уезжать из замка, черт бы побрал барышнину мнительность. А если сорвется моя поездка в Андер… даже думать не хочу.

Утром на телеге, запряженной двумя коняшками, мы приехали на ту дальнюю ферму. Мы – это двое мужчин и пять девушек, а еще двое стражников, трусивших верхом за телегой, и лира Ава, еще одна именьская родственница, ехавшая в отдельной коляске. Пять девушек – это условно, без платков были только три из нас.

Ферма оказалась большим низким домом, к которому прилагался просторный двор, заросший бурьяном, хозяйственные постройки, башня метров восьми высотой и около четырех в диаметре в углу двора, и все это было огорожено глухим частоколом. Я уже знала, что башня – для рухов, в замке тоже были такие башни. Оказывается, руха можно посадить и на землю, но предпочтительнее все же на башню или на специальную тумбу, камень или другую возвышенность – ему так проще взлетать, и вообще комфортнее. А рух, на котором постоянно летают, бывает, и живет месяцами на башне, только зиму проводит в наземном стойле. А вот как за рухами ухаживают – отдельный вопрос. Например, обычных птиц нельзя научить гадить по расписанию. В моем мире на птицефермах стоит густая, весьма характерная вонь. А на птичнике с такими птичками? Скорее всего, нет. Их тут явно холят и лелеют, но какого труда это стоит?