Дарья Согрина – Друк - Кхаа Тэ

Меус глядел на толпу и морщился. О, он обожал жителей Мендарва, но предпочитал шумным сборищам – одиночество. Сейчас он нуждался в нем, как никогда ранее. Ему нужно было посидеть в тишине и поразмыслить над вестями, которые ему преподнес брат. Все, что сегодня было озвучено в покоях главного жреца храма Тарумона Милосердного, здесь и останется. Ни одно слово не просочится за пределы мраморных стен, и уж тем более, не долетит легким ветерком до ушей короля. Монарху лучше прибывать в неведении. Да и церковникам знать не требуется, ни о демонице, ни о Барке.

Черноволосый старец потер переносицу, словно намеревался разгладить глубокую морщину между бровей. Как бы ему хотелось разом узнать все ответы! Хм, он бы мог рискнуть! Но… Чародей знал спешка – союзница неудачи. А пренебрегать благословением Фортуны – несусветная глупость! Нужно неторопливо все обдумать, взвесить потери и прибыль, и лишь потом действовать.

“Поперхнутся мне брагой троллей! Что понадобилось этой чертовке здесь? Да и верны ли сведения Псилона, что эта, та самая демоница, а никто либо иной? Если верить доносам Странников, шпионящих на территории Большой земли, то дьявольское отродье погибло, больше двадцать лет назад!”

Меус зашевелил длинными усами, прикидывая что-то в уме.

“Хотя… Это могла быть фикция!”

Демоны из Черного Царства известны своей тягой ко лжи. Псилона не так легко провести! Он Табору на дух не переносил. Впрочем, рогатую все недолюбливали в их семействе. Беловолосый маг неоднократно предупреждал Моргана, что от этой девицы можно ожидать лишь неприятностей. Так и вышло! Их младший брат почувствовал всю боль жестокости и предательства.

“Интересно. А ему ведомо, что бывшая возлюбленная жива и здорова?”

Меус покачал головой и тяжело вздохнул.

“Многострадальный Морган… Наверно в его пшеничной шевелюре прибавилось серебристых волос, когда он узнал о гибели благоверной”.

Меус нахмурился. Его и Псилона, Морган также считал мертвыми, это случилось в той же битве, в которой якобы сгинула рогатая. Брат уверен, что они погибли, а близнецы на самом деле живы. Прохлаждаются себе в Мендарве и в ус не дуют.

“Может Табора явилась сюда в поисках Моргана? Нет, чушь! Она прибыла в страну людей за чем-то иным? Но зачем?”

Меус отошел от окна и снял со спинки деревянного стула длинный белый плащ с капюшоном, отделанный зеленым орнаментом.

Волшебника мучило любопытство, но он не горел желанием встречаться с демоницей. Он возложит эту миссию на плечи Псилона. У того хватит ума и провести разведку, и вытолкать в шею незваную гостью. А вот с Барком он с удовольствием свидится. Барк его старый приятель. Пожалуй, единственный, кому было ведомо о том, что Псилон и Меус – живы. Этот травник, как никто другой умел хранить чужие тайны.

Барк, не первый год являлся в Форг под видом купца. Меус, как и прежде улизнет вечером из дворца и отправится куда-нибудь на окраину, в неприметный трактир, дабы распить кружку эля с давним другом.

Важно лишь не вызвать подозрение у Его Величества да храмовников, рыщущих словно голодные волки в поисках добычи.

– Будь неладны эти гоблинские путы, – проворчал он себе под нос, накидывая капюшон на голову, – Как я устал от чертовых интриг и игр в прятки!

Волшебник оглядел свои покои, в которых царил жуткий беспорядок и покачал головой, подумав, что стоит попросить Арена, прибраться здесь. Затем Меус пригладил черную бороду, печально вздохнул и покинул комнату, тихо прикрыв за собой дверь.

Тем временем Псилон, облаченный в темно-зеленую бархатную мантию с белым узором, украшающим края капюшона и рукавов, торопливо шел по длинному дворцовому коридору, вдоль одной стены которого тянулся ряд высоких нефритовых колонн, увитых белоснежными металлическими лозами. С другой стороны длинного прохода, струился яркий дневной свет, проникающий сквозь широкие окна – колоссальные стеклянные фенестры, простирающиеся от потолка до пола и обрамленные тяжелыми парчовыми гардинами бирюзового цвета.

Волшебник направлялся во внешний двор, где должен был встретиться с братом и королем. Он изредка кивал, проходящим мимо придворным, и нарочно обделял вниманием прислугу, которая при виде жреца, спешно склоняла головы, уставив взор в начищенный до блеска белый мраморный пол.

Вся королевская челядь, а также солдаты, министры, генералы и даже сам король, немного побаивались беловолосого жреца. Что-то в нем вызывало дрожь. Возможно вздорный норов. А может вечно угрюмый вид. Или же жестокость, которую он проявлял по отношению к нелюдям, да приверженцам магических штучек. Никто не пожелал бы даже врагу попасть в немилость этого седобородого старца с орлиным носом и кустистыми бровями.

Псилон, не придавая значения волнами страха, исходящим от людей, снующих по коридору, усиленно размышлял над сложившейся ситуацией. Он в отличие от Меуса, не был столь беспечен и простодушен.

Волшебник пытался отыскать логическое объяснение внезапному визиту демоницы из Черного Царства.

“Я бы мог с ней разобраться сию же минуту, если бы глупая демонесса прибыла в Мендарв одна! Но Табора зачем-то притащила с собой клыкастого уродца! От него мне так просто не избавиться! Если я приближусь к Науро хоть на шаг, то не избежать Мендарву войны с Мрачными эльфами! Нет! Я еще не готов к масштабным боевым действиям!”

Псилон, в знак приветствия, кивнул, мимо прошмыгнувшему сэру Найджелу, главнокомандующему королевской армии, и вновь погрузился в мрачные думы.

Рыцарь возблагодарил Тарумона Милосердного, что жрец торопился, и не удостоил его вниманием, дабы вновь отчитать за промахи на границах Мендарва. В последнее время участились вылазки нелюдей. Да и храмовники, чуть ли не каждую неделю вылавливали отступников, у которых проявлялись крупицы магии. Сэр Найджел выбивался из сил, и то и дело повышал жалование солдатам, чтобы те, день и ночь, неустанно и зорко охраняли рубежи государства и вплотную сотрудничали с церковниками. Но как бы не старался полководец, он не мог ежесекундно прочесывать каждый дюйм границы. Особенно, на морских просторах, где зверствовали пиратские суда из Государства Объединенных рас и Эскалонии.

К удаче сэра Найджела, хоть сегодня мысли главного жреца и были заняты проблемами вторжения в Мендарв, но они, по мнению главы церкви, совершенно ни касались сторожевых отрядов, которыми командовал рыцарь. Неугодные гости являлись заботой исключительно Псилона и Меуса, а не людишек, абсолютно не соображающих в волшебстве.

Чародея в данной момент волновало несколько вопросов. Как подобраться к демонице, незаметно выудить у нее нужную информацию и затем мирным путем отделаться от нее? Табора никогда не отличалась дружелюбием, если не считать теплых чувств к глупцу Моргану. Тот на своей шкуре испытал, чем чревата любовь к демонессе. Да, он поплатился сполна за свои романтические порывы. Впрочем, не он первый, кто обжегся о неистовое и смертоносное пламя любви. Куда прискорбнее была судьба Айласа…