Дарья Согрина – Друк - Кхаа Тэ

Таверна «Паяц и дворянка», расположилась на окраине Форга, почти у самых городских ворот. Это было неприметное двухэтажное здание из кремового ракушечника и сосновых бревен, покрытых известью. На серой черепичной крыше возвышались четыре печные трубы и флюгер, изображающий даму, танцующую с шутом. В ветреную погоду жируэтка вертелась из стороны в сторону, жалостливо поскрипывая.

Постоянными посетителями этого места были приезжие, да городская стража. Но порой захаживали и местные ремесленники, да моряки, которым осточертели портовые кабаки, и они желали поглазеть на пышных официанток, совсем не похожих на тощих девиц, работающих на пристани.

На первом этаже располагалась кухня да огромный зал с двумя каминами и множеством деревянных столов, за которыми пили эль, уплетали жаркое и играли в кости постояльцы. На втором этаже раскинулись просторные комнаты для гостей, решивших переночевать в столице Мендарва. Помещения наверху в обычные дни практически пустовали. Но во время праздников и Ярмарки все номера были битком набиты.

Сегодня в постоялом дворе было людно. В каминах едва теплился огонь, вечера были еще теплые, и не было смысла жечь понапрасну дрова. Полный трактирщик, абсолютно лысый, средних лет мужчина в серой рубахе и полосатом фартуке, сидел за прилавком, то и дело, подливая, стоящим у стоики гостям, либо градскую настойку, либо самогон из Раинисса. Он время от времени перекидывался словечками с посетителями, громко хохоча, и не забывал отдавать распоряжения кухарке, да служанкам, сновавшим без продыху по залу.

В углу таверны, в полумраке сидели двое чужеземцев и вели беседу. В зале стоял такой шум от громких возгласов, пьяного смеха, да звуков свирели и лютни, что парочка незнакомцев не тревожилась о том, что кто-либо подслушает их разговор.

В мужчине даже если бы кому-то захотелось пристальнее разглядеть его, было крайне сложно узнать одного из Верховных жрецов. Меус упрятал волосы под темно-синий шаперон. Бороду капеллан заплел в какой-то замысловатый узор из косичек, и теперь она доходила не до пояса, а до груди. Единственные, кто не пострадали от преображения, были длинные черные усы. Старец был облачен в неприметное одеяние для верховой езды и в длинный дорожный плащ, серого цвета. Даже сапоги со шпорами, намекали на то, что он не глава ордена Тарумона Милосердного, а обычный путник.

Барк, сидящий напротив, кутался в короткую синюю накидку. Он сменил свой стеганый халат на плотный шерстяной кафтан и добротные бриджи, заправленные в высокие пепельные ботфорты. Головной убор остался прежний. Колпак, скрывающий жидкую шевелюру, возвышался на маленькой голове купца.

Человек-хорек удобно развалился на скамье, облокотившись на деревянную спинку и, постоянно улыбаясь, что-то увлеченно рассказывал своему собеседнику.

– Белки? До сих пор в услужение у этих старых ворчунов? Вот это да!– Меус рассмеялся, вытирая ладонью усы, на которых белой бахромой устроилась пена от эля.

– Да, дружище. Нельзя недооценивать Магистров. Даже у этих юрких зверьков они вызывают трепет, – Барк отхлебнул янтарного хмельного напитка из деревянной кружки. – Тебе ли не знать? Ты и сам успел побывать почетным…

– Ах, забудь. Все уже давно поросло крапивой да беленой, – отмахнулся старец, давая понять другу, что не желает ворошить былое. – Ты лучше мне расскажи, как тебе все время удается улизнуть незаметно? Путь от Цинтруонского леса до Мендарва неблизкий. Пожалуй несколько недель занимает в одну сторону, а того и месяц. Долгий срок. Вдруг тебя хватятся? – в голосе Меуса зазвучало беспокойство. Меньше всего он хотел, чтобы Верховные чародеи прознали про вылазки приятеля. Да еще не куда-нибудь, а в Мендарв.

Барк печально усмехнулся, в его глазах-бусинках, появилась такая тоска, словно он жалел о том, что до сих пор прозябает на краю Нирбисса в Цитадели, окруженный непроходимыми горами.

– Не тревожься. У меня есть союзник, который подсобил мне преодолеть путь, – произнес он, и с опаской огляделся, словно боялся, что кто-то из присутствующих может услышать сказанное и заподозрить неладное. К счастью, в зале не было ни одного храмовника, которого могли заинтересовать подобные речи.

Капеллан понимающе кивнул. Он знал, что подразумевает товарищ – порталы. У Барка, был помощник. И не простой, а достаточно сильный волшебник, способный использовать Высшую магию. Иллюзорные врата могли открывать многие чародеи, вот только от могущества волшебников зависели размеры врат и время их действия.

– А что касается моего непродолжительного отсутствия… Тебе же известно, что сил у меня нет, и поэтому я для Магистров не представляю великой ценности. Нет травника несколько дней? К чему бить в колокола? Видимо ушел в поход за лекарственными растениями! Вот и все их беспокойство да опасения. Десятилетиями они меня считают недотепой, и, тем не менее, мои снадобья берут охапками. Ведь самим корпеть над эликсирами у них нет ни времени, ни желания. Так почему бы не пополнить запас у безродного и покорного целителя?

– Не расстраивайся ты из-за этих дряхлых и полоумных снобов. Они так зазнались и утопли в океане гордыни, что не видят ничего дальше своего крючковатого носа. Помимо тебя в Аскалионе множество воспитанников лишенных способностей. Травник – это не писарь! А вспомни-ка, они меня тоже бездарем считали, хотя сила у меня в крови, попорть им перины пазедотский клещ! Ты воочию можешь убедиться в моей никчемности, созерцая ее плоды, – Меус незаметно скользнул взглядом по залу таверны, подразумевая под ней Мендарв.

Эх! Как в это мгновение черноволосый маг мечтал взглянуть на выражение лица Эуриона, если бы тот проведал, что горе-чародей, ошибка богов, наделенная магическими способностями, правит целой страной. Ничего, однажды он потешит свое самолюбие и лично расскажет тщеславному всезнайке о своих достижениях, если конечно тот не помрет до знаменательного события.

Словно прочитав его мысли, Барк с ехидством промолвил:

– Да, Эуриона хватил бы удар! Он бы от ярости разнес Цитадель, а заодно и несколько государств, граничащих с пустошью или горами.

Собеседники дружно расхохотались. Главный Магистр был завистлив, и терпеть не мог, когда кто-то из воспитанников добивался чего-то в жизни, превосходя результаты учителя. В свою очередь подопечные, даже окончив обучение, стремились хоть как-нибудь позлить высокомерного кудесника, превосходящего их по рангу.

– Ну, пожалуй, хватит перемывать косточки этому ветхому ворчуну, а то чего доброго он за тысячи миль почует неладное и начнет икать. А ему раз плюнуть, отыскать виновника непроизвольной физиологической реакции. Пусть пока прибывает в неведенье, пропади он в болотах Крока! – выругался Барк, подумав, что привычка друга весьма заразительна. Главное не прихватить эту манеру разговора в Цитадель. Того и гляди, Магистры быстро пронюхают про отступников. – Ты лучше поведай, как у вас дела с Псилоном.