Оксана Заугольная - Горькие яблоки

Зависть и злость не давали Раде посмотреть на свое родное село иначе как на сборище скучных обывателей, неряшливых и грубых. Она не видела прекрасных яблоневых садов, которые растекались по окрестным долинам, насколько можно было увидеть, не замечала тепла звездных ночей и терпеть не могла купаться в прозрачных мелких речушках, которые протекали через сады, питая их и даря прохладу людям. Всё это она хотела поскорее оставить позади. Если бы только можно было без магии пробраться на дракона и улететь в город! Она согласна была стать посудомойкой или уборщицей – это ведь тоже кто-то должен делать, не так ли? Но никто, ни один магик не удосужился ей этого предложить.

Место у колодцев освободилось, и Радка поняла, что отсрочки больше не будет – она следующая. Медленно, запоминая каждый свой шаг и мечтая, чтобы все отвлеклись на счастливую Янку, Рада подошла к колодцу. Заглянула в него. Из колодца повеяло холодом и свежестью воды. От такой ломит зубы и в желудке становится тяжело, словно проглотил кусок льда. Но пить воду из магического колодца никому и в голову не придет – лучше сразу броситься в пасть дракону, больше шансов остаться живой.

Радка вытерла потные ладони о мягкое застиранное платье и вытащила яблоко. Сладкое и хрусткое, с мелкими красными крапинками на боку, его можно было прямо сейчас надкусить и рассмеяться. Мол, пошутила. Не собиралась даже бросать, зря ждете! Рука девочки дрогнула, так соблазнительно прозвучала в голове эта спасительная мысль.

Но если искорку магии она в себе так и не нашла до сих пор, то упрямства имелось с избытком. Сжав зубы так, что челюсти заболели, и опустив голову, чтобы не видеть никого вокруг, она с размаху бросила своей теплое от рук яблоко в холодную воду. Яблоко с плеском ушло под воду, и сердце Радки кольнуло надеждой. Напрасной, ведь через мгновение блестящий от воды круглый плод закачался на поверхности, словно дразня девочку.

Радка ошибалась. Драконий всадник улыбнулся ей, только это была совсем другая улыбка. Полная ненавистной жалости и понимания неизбежности. Он даже руками развел, мол, я тут не при чем, таковы правила. И Радка отвернулась – жалость магика ей была не нужна. Она пожалела об этом, когда, свесившись по пояс в холодный колодец, пыталась поймать верткое яблоко, тогда как вокруг с злым весельем все зеваки, от самых маленьких паршивцев до престарелых иссохших пней скандировали:

«Ешь, ешь, ешь!» – сейчас ей не помешала бы даже жалостливая улыбка магика. Но смотреть в его сторону она не хотела. Рядом с всадником всё еще стояла Янка, и уж жалости в её глазах Радка бы не потерпела.

Скользкое яблоко наконец далось ей в руки, и девочка выдохнула в глубину, едва потревожив вновь успокоившееся зеркало темной воды колодца. Оставалось самое сложное. Есть нужно было при всех.

Она выпрямилась, продолжая смотреть вниз, и высоко подняла руку с яблоком, показывая его всем желающим.

Толпа словно взбесилась от этого жеста. Свист и топот, крики «ешь!» оглушили девочку, но она устояла, не побежала прочь, как, без сомнения, ждали селяне. О, они остановили бы её и вернули к колодцу. Радка так хорошо представляла себя на их месте, что легко поняла, чем она досадит всем особенно сильно.

И, так по-прежнему не посмотрев ни на кого, она откусила от яблока. И замерла, не в силах начать жевать. Как любая девочка тринадцати лет она ела множество горьких вещей. Отвратительные порошки от лихорадки, которые в каждое село присылали магики, лекарственные отвары матери, лебеда… И даже гадкий жук, которого глупый, но сильный Павлыш как-то сунул ей в рот и держал, пока она не прожевала – всё это не было даже в половину таким горьким, как это яблоко. Оно вроде бы было на языке, но горьким было как зависть Радки, как её пустые надежды и как точное знание, что мать её не любит. Прожевать даже один кусочек было совершенно невозможно.

«Ешь, ешь, ешь!» – замершая было толпа снова начала скандировать, и Радослава поняла, что уйдет отсюда только когда съест это яблоко до огрызка. До самого последнего кусочка.

Она жевала и жевала, мечтая, чтобы от горечи вкус наконец перестал чувствоваться – с жуком тогда так и вышло. Она разжевала его, стараясь не замечать еще шевелящихся острых лапок или хруста хитиновых жестких надкрыльев, и пусть слюна еще долго оставалась едкой и горькой, вкус она перестала чувствовать еще до того, как Павлыш ослабил хватку. А потом она оттаскала его за космы и сломала нос. Мысль об этом грела её до сих пор. Но не помогала больше. Горечь яблока оставалась прежней, и язык уже распух и едва шевелился, а она откусывала снова и снова, не понимая, почему такое небольшое яблоко никак не заканчивается.

«Вот заболит живот, и я умру, – обещала она себе, не чувствуя, как по щекам текут слезы. – Прямо сейчас упаду бездыханной. И всё кончится. Умру просто назло всем».

Не вышло. Не умерла. Радке вообще редко везло, вот и тут пришлось доесть до конца яблоко, хотя проще было выпить весь колодец или утопиться в нем. В следующем году, если яблоко снова не утонет, она лучше попробует сама спрыгнуть в этот колодец, чем снова терпеть такие муки.

Кажется, к ней подбежала Янка, что-то говорила – Радка не понимала ни слова, совала в руки свои бусы. Конечно, у неё теперь будут настоящие украшения, не самодельные, чего бы не отдать старье. Но всё равно взяла, разумеется. У неё-то ничего такого не будет. По крайней мере, до следующего урожая яблок точно.

Оказавшаяся, в чем никто не сомневался, магессой умница и красавица Янка укатила верхом на драконе вместе с рябым мальчишкой из соседнего села. Больше в тот день никто яблок не кидал, и всадник, дождавшись, когда два найденных соберут вещи, усадил их на спину своего огромного зверя, и улетел. Радка провожать не вышла, продолжая лелеять свою обиду на безжалостную судьбу и наблюдая за взлетом дракона из-за густых кустов крыжовника.

«Век бы тебя не видать», – прошептала вслед подруге девочка, и слезы снова текли у неё по лицу.

Зима далась ей тяжело. Рядом не было веселой и всеми любимой Янки, и Радка окончательно поняла, как далека она от других девчонок и мальчишек села.

И пусть она не хуже прочих умела сушить яблоки или варить варенье, из её рук никто не стал бы брать угощение.

«Горько, ох, горько!» – дразнились мальчишки, бросая в снег принесенные ею на гадания моченые яблоки, и она не могла ничего возразить. Ей самой было страшно теперь есть что-то из собственного сада – так и чудилось, что следующее яблоко окажется горьким, как то самое. Но гадания на урожай были для всех детей от самых маленьких до заневестившихся парней и девушек, и только благодаря им Радка не чувствовала себя изгоем в родном селе.