Всеволод Протопопов - Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

Когда на холме засиял всеми цветами радуги открывшийся проход, я находился в полубессознательном состоянии, да так, что Страннику пришлось поднимать меня и почти волоком тащить в проход. В этот момент я окончательно потерял сознание. Странное, скажу я вам, ощущение, терять сознание во сне.

Во сне сознание моё медленно возвращается. Я вижу себя сидящим на сочной траве на каком-то возвышенном месте, а внизу во всей своей красе лежит тот самый городок на берегу моря, который я видел перед тем, как потерять сознание.

– Это Зурбан, – с лёгкой грустью говорит мой друг. – Запомни это название. Придёт время, и ты надолго поселишься здесь. Ты станешь знаменитым проводником по серым равнинам, и в своё время, внесёшь свою долю в общее дело. Тогда мы встретимся вновь.

Его слова вызвали во мне лёгкую панику – как же так, почему, я не хочу.

– Смирись, Джон, – печально сказал Странник, словно подслушал мои мысли. – Все мы вынуждены порой делать то, что нам вовсе не хочется. Однако каждый из нас, едва вступил на путь между мирами, взял на себя некие обязанности, а теперь уже близко время, когда каждый из нас должен выполнить эти обязанности. И мы их выполним, иначе перестанем быть самими собой. Что же касается разлуки, то без разлук не было бы и встреч, а чем длиннее разлука, тем желанней и радостней встреча.

Я хотел что-то ответить Учителю, но в этот момент проснулся. Келья, где я ночевал, освещалась переливчивым светом всех цветов радуги, сначала показавшимся мне светом открытого перехода. Потом я вспомнил, что нахожусь в монастыре при Обсерватории. Быстро встав с постели, я поспешил записать этот мой сон, надеясь при случае рассказать о нём Страннику.

Меня зовут Марк, родом я из империи Повелителей. Родителей своих я не помню; с самого раннего детства я был при Верховном жреце империи Ляргусе, сначала мальчиком на побегушках, а, когда подрос, стал его секретарём. Жрец был человеком очень требовательным, но ко мне относился душевно, по крайней мере, никогда зря ко мне не придирался.

Судьбой своей я, в общем, был доволен, рассчитывая прослужить секретарём до самой старости. Одно только напрягало, я очень хотел изучать Высокое Искусство, тем более, что Ляргус был настоящим Мастером, но он по какой-то причине учить меня не хотел. Только много позже я понял причину его нежелания обучить меня Искусству.

Наступил день, который полностью поменял мою жизнь, причём настолько радикально, что раньше я о таких переменах даже мечтать не смел. В этот день у Повелителей родился давно предсказанный во многих пророчествах «роковой ребёнок».

Этому событию предшествовало несколько странных поручений Ляргуса, которые он отдал мне за пару дней до рождения этого ребёнка. Он сказал, что вызвал Азара и поручил мне встретить его как подобает. Азар, если вы о нём ничего не слышали, является Мастером Высокого Искусства, имеющий собственную вотчину, которая называется Сегурией. Он считается лучшим учеником Ляргуса.

Кроме встречи Азара, я должен был подобрать двух надёжных мужчин из числа слуг и найти кормилицу для младенца. Последнее поручение показалось мне странным, но не в моих правилах оценивать поручения старого жреца.

Отдав мне распоряжения, он отправился во дворец и вернулся оттуда лишь на другой день, очень озабоченным и с грудным ребёнком на руках. Так я впервые увидел Кувая, того самого «рокового ребёнка» младшего сына Повелителей и «последнего дракона».

Передав младенца кормилице, Ляргус сразу же приступил к медитации, которая продолжалась более суток и была прервана лишь прибытием Азара. Когда Ляргус пришёл в себя, он первым делом велел, что бы я, двое отобранных слуг и кормилица с младенцем были в любой момент готовы отправиться в дорогу.

– Послушай, мой мальчик, – как никогда тепло заговорил старый жрец. – Наступают трудные времена, и сейчас будущее всех нас зависит от вот этого ребёнка. Я бы очень хотел, что бы ты отправился вместе с Азаром в его вотчину и помог бы ему вырастить Кувая. Мне очень не хочется с тобой расставаться, но я знаю, что ты можешь именно в Сегурии оказать максимальную помощь в нашем общем деле. Я договорюсь с Азаром, и он будет учить тебя Искусству, ты ведь давно об этом мечтал. А сейчас иди, собирайся в дорогу, завтра на рассвете ты выведешь Азара через подземелье за город.

Он пошёл к Азару, а я отправился отдавать необходимые распоряжения и собираться в дорогу. Во мне боролись сразу два противоположных чувства. Грусть от того, что мне придётся, судя по всему, навсегда покинуть столицу, город, где я родился и прожил всю свою жизнь, боролась с чувством радости от того, что меня ждёт интересная, полная приключений жизнь, а главное, это то, что я смогу учиться Искусству, да ещё у настоящего Мастера.

События развивались так стремительно, что мы были вынуждены уже вечером бежать из города, охваченного мятежом. С тех пор судьба связала меня с малышом Куваем и Азаром. Позже у меня появились друзья, которые стали для меня настоящей семьёй.

Теперь, вспоминая то время, я понимаю, как мне повезло в этой жизни. Я пережил такие приключения, о которых не мог даже и помыслить; я побывал в Трактире-на-перекрёстке и участвовал в спасении Ляргуса, мы встретились со Странником и его другом и учеником Джоном Мильтоном, а вот сейчас мы находимся в монастыре при Обсерватории, и утром нам предстоит испытание Обсерваторией. Мы, это Странник, который стал моим учителем после Азара, Кувай, Джон и я.

Я проснулся в отведённой мне для ночлега келье, когда до рассвета было ещё очень далеко, и долго лежал с открытыми глазами, глядя на играющие на потолке блики, производимые Обсерваторией. Мне приснился очень яркий, явно вещий, сон, который так крепко засел в моём сознании, что даже спустя много лет, я помнил мельчайшие детали его и переживал пережитые в нём чувства так же ярко, как и тогда. Но тогда этого я ещё не знал, а просто лежал, стараясь продлить только что пережитые чувства.

Когда я с вечера лёг спать, то был настолько усталым, что стоило моей голове коснуться подушки, как я сразу же провалился в сон.

Я оказался в какой-то очень живописной местности. Со мной были Странник и Джон. Мы сидели у небольшого костерка, что бездымно горел на поляне, окружённой древней дубравой слегка тронутой дыханием осени. Мы пили вино и ели мясо, по-видимому, это был обычный привал, совмещённый с обедом. На душе было тоскливо, словно я что-то потерял или очень скоро должен потерять.

Я смотрю на друзей и вижу, что они сильно постарели. Если Странник, который уже очень давно выглядел старым, почти не изменился, то Джон стал совсем седой, да и волосы его заметно поредели. Он отпустил небольшую, аккуратно постриженную бороду и стал похож на престарелого аристократа, выбравшегося на пикник.